Прощальный подарок Карла Брюллова - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Алейникова cтр.№ 56

– Но вы же сами сказали…

– Я сказал, что они всегда были богаты и успешны, – пояснил Юрий Алексеевич. – А это не одно и то же. Вон Ван Гог при жизни не продал ни одной картины, а теперь его имя гремит на весь мир, репродукции его картин украшают коробки конфет, блокноты, пакеты, выпущено миллион постеров по всему миру. Он великий художник, признанный потомками. Пичугины не признаны. Но зато они всегда были сыты и благополучны. Вы знаете, сколько стоит частная коллекция живописи семейства Пичугиных?

– Нет.

– Миллионы долларов. Сколько, точно не скажу. Собиралась она столетия. Там есть картины Брюллова, Шишкина, Репина, Левитана, Кандинского, Врубеля, Малевича, Тропинина. Есть даже Мане и Дега. Если вам это о чем-то говорит.

– Миллионы долларов?

– Да. И Пичугины не дураки, квартира хорошо охраняется. А коллекция застрахована. Так что абы кто туда не проникнет.

– Значит, вы думаете, что воры специально воспользовались тем, что дома оставался старый Пичугин? Если бы его не было дома, попасть в квартиру было бы труднее? А так, он сам открыл дверь?

– Не знаю. Эти вопросы уже по вашей части. Но могу сказать одно, Пичугины неизменно вызывали зависть и раздражение у более одаренных и менее удачливых собратьев. И в былые годы в их семействе уже случались трагические истории, – откидываясь на спинку кресла, проговорил задумчиво Юрий Алексеевич. – И еще я слышал от Коли, что их сын связался с какой-то сомнительной девицей, во всяком случае, родителям она очень не нравится. Говорят, какая-то хитрая охотница за деньгами. А недавно, месяц назад, может, чуть больше, Андрей, это их сын, срочно искал взаймы крупную сумму денег, даже у меня пытался занять. Хотя… – спохватился доктор Санько, – это к делу никакого отношения, разумеется, не имеет. Я ни за что не поверю, что Андрей ради денег мог убить собственного деда. Скорее бы уж денег у него попросил.

– Ну что, джигит, как успехи? – добродушно встретил Никиту капитан Бурляев. – Как дело Пичугиных? Подозреваемые есть?

– Есть версии, – осторожно ответил Никита.

– Версии? – Настроение капитана понизилось на градус. – Ну, делись.

– Первая. Пичугиных пытался ограбить кто-то из знакомых, кто знал об их намерении ехать на дачу. И даже о том, что старик Пичугин остается дома. Потому что, по словам друга семьи доктора Санько, квартира Пичугиных очень хорошо охраняется, потому что их коллекция стоит миллионы долларов.

– Борисов, ты что, о стоимости коллекции узнал только сегодня и у какого-то знакомого? И о том, что за сигнализация стоит в квартире, тоже не озадачился? – грозно спросил капитан, настроение которого окончательно испортилось.

– Ну, я знал, что коллекция дорогая, но вы же сами начинали работать по делу. И я думал… – глядя в глаза капитана, все больше запутывался Никита. – Извините, не доработал, увлекся допросами подозреваемых, – наконец сдался Никита.

– То-то, – одобрил капитан. – Ну, так что с подозреваемыми?

– Есть несколько коллег художников, но с ними еще все сыро. Есть бывшая возлюбленная, ныне сотрудница галереи. Очень влиятельная и мстительная особа. Есть любовница Пичугина, которая наставляла ему рога с молодым и жадным танцором, без конца тянувшим из нее деньги. И наконец, внук убитого, у него недавно были финансовые проблемы, но тут все пока сыро.

– А с остальными подозреваемыми сухо?

– Нет, со всеми сыро. Очень запутанное дело, так с наскока не разгадаешь, – вздохнул Никита.

– Ну, это, положим, нормально, – оттаял капитан. – Главное, вовремя докладывать не забывай. Свободен. Но чтоб через неделю результат был.

Дача была пуста. Абсолютно и совершенно. Ни Лениной машины. Ни ее вещей, ни картины, ни ее самой. Было совершенно и очевидно ясно, Елена здесь не появлялась.

Николай Михайлович с огромным букетом и маленьким подарочным пакетом бродил неприкаянно по комнатам.

Что же делать? Где Лена? У кого-то из подруг? Сразу решила лететь в Испанию? Нет, это невозможно, билеты, отель… Она же твердо решила лететь после похорон.

Николай Михайлович чувствовал, как под рубашкой спина покрывается липким холодным потом. Лена… Картина…

Он не знал, что его пугает больше. Внушенный отцом и дедом с детства ужас перед потерей картины стал подобен животному страху. Бессознательным, рефлекторным, а вот потеря жены была страхом осознанным, разумным, личным, почувствованным каждой клеточкой. Что было страшнее, болезненнее, разобрать Николай Михайлович не мог, не имел сил.

У него предательски дрожали колени, бухало сердце. Предвестие инфаркта? Двоилось перед глазами. «Может, все же жара?» – присаживаясь на ступеньки лестницы, рассеянно размышлял страдалец. Как ему сейчас не хватало отца. Тот всегда мог разрешить любое затруднение, помочь советом, подсказать. А когда не было отца, рядом была Лена, разумная, спокойная, надежная, очень надежная. И очень разумная. Им было так хорошо вместе, они всегда ладили, понимали друг друга с полуслова. У них за всю жизнь не было ни одного серьезного конфликта, и вдруг это, горестно размышлял Николай Михайлович, механически обмахиваясь жестким букетом.

«Лилька-сволочь! Зачем он только с ней связался?» – в который раз с горечью подумал Николай Михайлович.

Николай Михайлович не был заправским ходоком «налево». Нет. На его счету было всего два романа. Коротенький с секретаршей кафедры Олесей, он быстро закончился по обоюдному согласию, девочка хотела замуж, а Николай Михайлович и помыслить об этом не мог. А потом появилась Лиля. Откуда она взялась на его голову!

Своей вины в случившемся Николай Михайлович не видел совершенно.

Во всем виновата Лиля. Да, именно она. Сама подошла к нему на вернисаже. Заговорила. Попросила дать короткое интервью. Не разговаривать же было с ней прямо в зале? Пришлось пригласить на чашку кофе, потом она позвонила и предложила ему подготовить развернутое интервью, скорее даже обзор вернисажа. А потом… Да кто ж теперь вспомнит, что было потом?

Надо бы водички холодненькой выпить, решил Николай Михайлович, понемногу приходя в себя. И начать искать Лену.

Может, Андрюшу попросить позвонить матери? Унизительно, конечно, стыдно, а что делать? Или еще самому набрать?

Эх, если бы не эти социальные сети. Не эта новомодная публичность. Можно было бы все тихо обсудить, по-семейному. Он бы извинился, порвал с Лилькой, и дело в шляпе, а теперь? Теперь, когда об адюльтере знают все, и даже Еленины подруги, конечно, она его быстро не простит, задели ее гордость, унизили! Если вообще простит. Нет, нет.

Должна, должна. Столько лет счастливой семейной жизни, нельзя же вот так просто все это выбросить коту под хвост?

– А, господин оперуполномоченный, – приветствовала входящего в галерею Никиту Аллочка. Сегодня она была облачена в просторный желтый балахон, легкий, воздушный, делавший ее похожей на огромное облако сладкой ваты. – Я отчего-то была уверена, что мы с вами еще встретимся.