Прощальный подарок Карла Брюллова - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Алейникова cтр.№ 53

– Паш, ты же понимаешь, что мы не можем пренебречь ни одной версией. Так что приложи все свое усердие и смекалку и найди нам нужного человека. Я в тебя верю, ты у нас гений сыска.

– Не подлизывайся. Сам-то чем занимаешься?

– Да вот, жду Пичугина. Потом должен прибыть сам Виктор Гончаров, писаный красавец и яблоко раздора. С Ермольниковым пока общего языка не нашли, запирается.

– Ну, удачи тебе с этой парочкой. Может, сразу очную ставку провести?

– Думаю, пока рановато.

– Тебе виднее, – открывая дверь, кивнул Ребров. – А, Михаил Андреевич? Прошу, – подмигивая Соболеву, пригласил в кабинет стоящего за дверью Пичугина Павел Артемьевич.

– Здравствуйте, Михаил Андреевич, проходите.

– Добрый день. – Михаил Андреевич пересек кабинет энергичным шагом и протянул следователю руку в знак приветствия, одарив его дружеской открытой улыбкой.

Михаил Андреевич был модно, но скромно подстрижен, строго, но дорого одет, никакого намека на творческую небрежность. Он скорее походил на комсомольского работника уровня горкома, чем на художника. Таких вот комсомольских вожаков теперь показывают в фильмах.

– Присаживайтесь, – пожав Пичугину руку, предложил Владимир Александрович. – Михаил Андреевич, извините, что оторвал вас от дел, но нам нужна ваша помощь, – задушевно сообщил Соболев.

Ему уже был понятен Пичугин, понятен и неприятен, а потому он не собирался вести с ним доверительных бесед.

– Михаил Андреевич, все факты указывают, что к организации ограбления вашей квартиры имел отношение человек, бывавший у вас в доме, хорошо знакомый с вашей коллекцией, знающий достаточно о вашей семье. Любовь Георгиевна рассказала нам о некоторых ваших знакомых, с которыми у вас были разногласия. Хотелось бы узнать о них подробнее.

– Конечно, разумеется, – горячо подтвердил свою готовность к сотрудничеству Пичугин. – Жена пересказала мне вашу беседу, но, признаться откровенно, я был удивлен.

– В самом деле? Чем же?

– Видите ли, Люба человек замечательный, честный, добрый. Но, как всякая женщина, имеет развитую фантазию. Взять, например, случай с Алексеем Луганцевым, – вкрадчиво проговорил Михаил Андреевич, доверчиво глядя в глаза следователя. – Луганцев мой друг детства, тоже художник, мы с ним сто лет дружим. Не так давно ему срочно понадобились деньги, не хватало на машину. Он пришел занять, я отказал. Лешка вспылил. Обозвал меня последними словами и умчался, хлопнув дверью. Люба бог знает что себе нафантазировала. А мы с Лешкой на следующий день встретились в ресторане Дома журналистов, выпили, посидели, и делу конец. Инцидент был исчерпан.

– Бывает, женщины действительно склонны иногда преувеличивать, – улыбнулся в ответ Владимир Александрович. – А что с вашей домработницей?

– Ах, с этой женщиной, которую мать пригласила помочь по хозяйству? – легкомысленно усмехнулся Михаил Андреевич. – Ну, тут вообще говорить не о чем. Дело в том, что вы не знаете мою мамочку. Она невероятно педантична и требовательна. Даже нам с нею нелегко, а уж сейчас с возрастом прибавилась еще старческая раздражительность. Что говорить о чужих людях? Весь сыр-бор разгорелся из-за каких-то трех копеек, которые и считать-то смешно, но матушка раздула жуткий скандал, оскорбила человека. Эта женщина ушла, хлопнув дверью. Но мама, разумеется, всем рассказывает, что это она ее выгнала. Папа, втайне от нее, ездил извиняться. Так что конфликт был улажен.

– Вот как? А почему же Любовь Георгиевна об этом не знала?

– Затрудняюсь сказать, – пожал плечами Михаил Андреевич. – Наверное, мы с папой обсудили этот вопрос без женщин, а я, сочтя его незначительным, не стал пересказывать Любе. А может, просто забыл? Сейчас не вспомню.

– Хорошо. Этот эпизод мы проверим, – кивнул следователь, вызвав этим едва заметную гримасу на лице Пичугина. – И наконец, ваша супруга поведала о недоразумении с натурщиком Гончаровым Виктором Сергеевичем.

– Знаете, вы очень точно подобрали слово. Именно недоразумение, – подхватил довольный Михаил Андреевич. – Мы действительно как-то сошлись по-дружески во время работы над картинами, я писал с него несколько полотен. Оказалось, что Виктор очень воспитанный, достаточно образованный для своего возраста молодой человек, мне с ним легко работалось, естественно, проводя столько времени за работой, мы разговаривали, пили чай в перерывах, я ему несколько раз помогал достать билеты на интересные концерты, пару раз подкинул какие-то консервы из заказов. У нас, знаете, бывают в Союзе заказы к праздникам. Неудобно было не поделиться, – добродушно рассказывал Пичугин. – Ну а когда работа была закончена, я, разумеется, полностью рассчитался, я всегда в этом вопросе очень точен, у меня даже квитанции хранятся. Я сделал ему небольшой презент. И попрощался. Мальчик очень огорчился. Он, очевидно, рассчитывал на продолжение сотрудничества, и я ему даже обещал, но я не имел в виду непосредственно сразу начало новой работы. У меня был заказ совсем иной тематики, хотя в будущем я, разумеется, с удовольствием… Я постарался ему это объяснить. В общем, Виктор обиделся.

– Гм… – задумчиво проговорил следователь. – А по моим сведениям, все было несколько иначе. Вы тонкий интеллигентный человек, к тому же художник. Простите, художники говорят не рисуют, а пишут, – поправил сам себя Владимир Александрович. – Вы изображаете не только внешний облик. Но и передаете внутренний мир, во всяком случае, я именно так воспринимаю живопись, именно этим она отличается от мертвого фотографического снимка. Хотя настоящий мастер и на фотографии может передать больше, чем просто черты лица. Вы со мной не согласны?

– Да, конечно, вы правы. Но я не совсем понимаю…

– Я сейчас поясню свой вопрос. Неужели несколько месяцев, работая с Гончаровым, вы не поняли, что он влюблен в вас?

– Простите, в каком смысле влюблен? – заморгал глазами Пичугин.

– В самом прямом. Вы не могли не понять, что Гончаров имеет необычные, как бы это выразиться, вкусы в любви, и наверняка знаете о том, что его покровитель и друг Анатолий Ермольников тоже. Я имею в виду мужеложество.

– Боже мой! – ужаснулся Михаил Андреевич. – Но ведь Ермольников был женат. Я точно знаю. Вы уверены, что все это не сплетни и не выдумки? Знаете, в нашей среде… художники – люди творческие, очень ранимые, с богатой фантазией, обидчивые, как дети. Так вот, бывает, что люди из зависти или мстительности могут оклеветать, придумать какую-нибудь небылицу. Если верить всем этим сплетням, так руки никому подать не захочешь, – доверительно проговорил Пичугин.

– Думаю, что в данном случае это никакие не сплетни. Неудачный короткий брак не опровержение, а скорее подтверждение этого факта. И простите, Михаил Андреевич, но я не могу поверить, что такой умный, образованный человек, как вы, не знал о таком прискорбном явлении, которое еще встречается в нашем обществе, и тем более не смог его распознать, – с легким укором в голосе проговорил Владимир Александрович.