В огне революции - читать онлайн книгу. Автор: Елена Майорова cтр.№ 50

Это ложное положение вынудило Владимира объясниться: «Это письмо, может быть, причинит Вам боль, но я, все-таки, должен написать, так как не могу скрыть от Вас правду, после того, как она стала ясной для меня, Мне кажется, что то чувство, которое я испытываю к Вам теперь — не может называться любовью, и потому мне пока тяжелы личные отношения. Я глубоко верю в Ваше дело и в дело Вашего журнала и готов всей душой работать в этом направлении, что и докажу в будущем. Для этого я решил уйти — как от Зинаиды Гиппиус, так и из нашего кружка. Я глубоко перед вами виноват. Если Вы можете — простите».

Но уйти от Мережковских ему не удалось никогда — вся его жизнь была посвящена заботе об этой звездной паре. И в эмиграцию Владимир Злобин, бессменный секретарь Гиппиус, последовал за ними, и самое знаменитое его прозаическое произведение посвящено несравненной Зинаиде.

Рейснеровский журнал просуществовал недолго. «Эта борьба с предателями международной солидарности — повествовал Радек, — неминуемо должна была кончиться. Как всякая война, она требовала денег, а денег не было. Когда уже нечего стало закладывать, журнал прекратил свое существование. Лариса начинает сотрудничать в «Летописи», в единственном в то время легальном интернационалистическом журнале».

В это время две группы держав соперничали в борьбе за экономическое и политическое влияние в мире. Противостояние переросло в Первую мировую войну.

Среди эзотериков существует мнение, что в 1914 году произошло завершение очередного космического цикла и на смену эре Рыб (ассоциируемой с христианством) пришла бурная эпоха Водолея, в которой будут господствовать доктрины, представляющие синтез различных вероучений и современных научных достижений. Древние знания появятся снова, раскрывая людям тайну творения.

Символом наступления новой эры в истории человечества, слияния верований и национальных идей явилась первая мировая война. Действительно, тема интернационализма была исключительно популярна в начале 20-го века. Вся Европа пришла в движение.

Война разразилась совершенно неожиданно и к полному недоумению миллионов европейских обывателей — нет числа свидетельствам об этом. Основной версией объяснения катастрофы, прочно закрепившейся в истории, стала роковая цепочка событий, развивавшихся по принципу «падающего домино».

В Москве и в Петербурге взрыв патриотического воодушевления был необычайный. Никогда еще в России, по крайней мере с 1812 года, не было такого согласия и единодушия между людьми.

Чуть ли не каждый день происходили совещания в разных группах интеллигенции. Все были совершенно уверены в близкой победе, все ожидали перехода к настоящему конституционному правлению и создания ответственного перед Думой правительства.

26 июля 1914 года шесть меньшевистских и пять большевистских депутатов Государственной думы осудили начавшуюся Первую мировую войну как империалистическую, захватническую с обеих сторон. Однако вскоре среди меньшевиков появилось «оборонческое» течение (Плеханов, Потресов и другие), сторонники которого признавали войну со стороны России оборонительной, а проигрыш войны полагали не только национальной трагедией, но и ударом по всему русскому рабочему движению. Плеханов призывал голосовать в Думе за военные кредиты. Но большее число меньшевиков призывало к скорейшему заключению всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций, как пролога к европейской революции и выдвигая лозунг «Ни побед, ни поражений», став таким образом на путь «скрытого пораженчества». Такую позицию называли «интернационалистической», а ее приверженцев — «интернационалистами». При этом меньшевики-интернационалисты, в отличие от большевиков-ленинцев, не призывали «превратить мировую войну в войну гражданскую».

С началом мировой войны репрессии правительства в отношении проводивших пораженческую политику большевиков усилились: в июле 1914 года была закрыта «Правда», в ноябре того же года были сосланы в Сибирь члены фракции большевиков в Государственной думе. Закрывались и нелегальные организации.

Война разделила общество на две половины: ее сторонников и противников. Одни разделяли патриотический восторг, другие пребывали в унынии и растерянности. Дух патриотизма царил во многих семьях, но Рейснеры считали войну катастрофой. Известное русофильство Андреева привело его в стан патриотов. Он возненавидел Европу за то, что она может позволить себе быть сытой и спокойной, когда в России льется кровь. Глубоко ощущавший сопричастность с Россией, писатель еще раз, теперь уже окончательно, порвал с семьей Рейснер.

Женщины Российской империи самым активным образом занимались благотворительной помощью. Многие записывались в сестры милосердия, даже не будучи профессионально подготовленными. Они проходили специальные краткосрочные курсы. Очень много девушек и молодых женщин из разных сословий участвовали в этом движении — начиная от членов императорской семьи до представительниц самых простых профессий. Были специальные делегации Российского общества Красного Креста, которые посещали лагеря военнопленных, наблюдали за их содержанием, причем не только на территории России, но и за границей. Выезжали в Германию, Австро-Венгрию, что даже в условиях войны было осуществимо при посредничестве международного Красного Креста. Ехали через третьи страны, в основном через Швецию и Данию.

Но подобный род деятельности даже не рассматривался прекрасной Ларой.

Позже Лариса вспоминала это время «Страшные были дни. Торговцы солдатскими сапогами достраивали уже на Островах дворцы, похожие на греческие храмы или обсерватории… На месте срытых дворянских гнезд росли домины с лестницами, … о которых вся страна знала, сколько они стоили шинелей, портков и сапог, украденных с кровавых полей. Кирпичи для этих построек резались из сырого человеческого мяса, и война дышала над петербургской гарью новеньких автомобилей и трупной вонью, которую ежедневно приносили с оттаявших Мазурских озер, от Карпат и из Галиции ликующие страницы продажных газет».

Девушка сознавала и предчувствовала, что все неминуемо должно измениться.

1915 год стал переломным и в жизни Федора Ильина (Раскольникова). Еще в 1912 году, за работу в большевистской газете «Правда» он был арестован и после пяти месяцев тюрьмы приговорен к ссылке. Но его мать, подняв «генеральские» связи, сумела оставить сына в столице для лечения. Федор на полгода был устроен в Психоневрологический институт. Здесь он познакомился с Семеном Рошалем, который вел активную большевистскую пропаганду среди студентов. Между молодыми людьми завязалась крепчайшая дружба, какая бывает только в молодости. Брат Федора, Александр, тоже большевик, был исключен из гимназии и уехал учиться в Швейцарию, за что и получил впоследствии псевдоним Ильин-Женевский.

Теперь Федор был призван на флот, но служить матросом не пошел. С детства унизительная и тяжелая служба нижних чинов в армии проходила перед его глазами. Хотя ему уже исполнилось 23 года, он поступил в Морской корпус в Отдельные гардемаринские классы, готовившие офицеров корабельной службы. Его однокашниками были в основном семнадцатилетние подростки. Сразу же всех первокурсников отправили в учебное плавание на Дальний Восток и в Японию. Что было дальше, неясно. В одних источниках утверждается, что 25 марта 1917 года Федор Ильин был выпущен в звании мичмана. В других — что после Февральской революции он бросил Морской корпус, окончив полностью лишь один курс, и тут же был отправлен к месту службы в Кронштадт.