В огне революции - читать онлайн книгу. Автор: Елена Майорова cтр.№ 24

Факты личной жизни Маруси мало известны — да и была ли у нее личная жизнь? По-видимому, лирический аспект бытия затрагивал ее мало, она по собственным словам «никого не признает и ничего, кроме политики». Личность Петра Деконского мало освещена в истории. Теперь невозможно установить степень его виновности в предъявляемых обвинениях.

Общеизвестно, что многие революционеры совершали миграции из одной фракции в другую, из партии в партию, что позволяло бывшим товарищам считать их предателями и провокаторами. Такие «черные овцы» имелись в каждой партии, особенно нелегальной. Один из крупнейших провокаторов XX века полицейский агент Роман Малиновский по предложению самого Ленина был избран членом Центрального Комитета и лидером социал-демократической фракции в IV Государственной Думе. Фактически Малиновский стал третьим лицом в партии большевиков. Связь с ним поддерживал лично начальник Департамента полиции Степан Белецкий. Малиновский регулярно информировал охранное отделение обо всем, что происходило в стане большевиков, С его помощью о были выслежены и арестованы руководители Русского бюро ЦК РСДРП Яков Свердлов и Иосиф Сталин. Наверно поэтому, несмотря на предложение Романа Малиновского своих услуг новому строю, 6 ноября 1918 года по приговору трибунала он был расстрелян во дворе Лефортовской тюрьмы.

После осуждения революционным трибуналом Деконского на десять лет Маруся сначала не могла поверить в его вину, затребовала все материалы по делу, а потом решительно вычеркнула его из своей жизни. Характерно, что эта сомнительная связь не повредила репутации женщины ни среди однопартийцев, ни у большевиков.

26 ноября на II Всероссийском съезде Советов, провозгласившим Советскую власть, Мария Спиридонова была избрана в состав президиума, но на самом деле в разгар переворота находилась в поездке по южным городам. В президиуме съезда вместе с Лениным, другими вождями большевиков и несколькими левыми эсерами заседала И.К. Каховская, оказавшаяся единственной женщиной в президиуме судьбоносного съезда.

Еще резче стали обозначаться противоречия между правым и левым крылом партии эсеров: Маруся была избрана главой левого исполкома ПСР, а во главе правого встал Виктор Чернов. И во всех начинаниях Маруси рядом с ней всегда находилась ее верная подруга Александра Измаилович, тоже избранная членом ЦК партии левых эсеров.

13 декабря Спиридонова была избрана почетным председателем Петроградского Совета, а 14 декабря — Всероссийского съезда железнодорожников. 7 января — участвовала в работе 1-го Всероссийского съезда профсоюзов, также избравшего ее в почетные председатели. 10–12 января в ее распорядке — совместные заседания ЦК РСДРП(б) и ЦК ПЛСР, обсуждавшие вопросы дальнейшей тактики; 13 января — открытие 3-го Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов. Она выступала с пламенными речами, увлекая за собой трудящихся. По впечатлениям современников, ее голос был «сухим и скрипучим», но тем убедительнее звучали призывы «…собрать все силы революционной России, чтобы из них создать единое революционное целое, сплошной ком единой социальной энергии и продолжать борьбу, без всякой пощады и без всяких колебаний, отметая все, что будет встречаться на пути нашей борьбы, которая должна привести нас в светлое царство социализма». По ее собственным воспоминаниям, «долгие часы, несколько дней проходило… в закулисных заседаниях, в бесконечных спорах с большевиками для отвоевания того или иного пункта нашей программы».

Это кипение жизни, эта политическая востребованность придавали силы не очень физически крепкой, болезненной женщине; она ощущала себя вершительницей судеб огромной страны. Полагая, что популярность большевиков в массах явление временное и спустя относительно недолгое время ленинцы обанкротятся, Спиридонова рассчитывала, что в этот момент левые эсеры смогут провернуть подлинную «социальную революцию», которая, чтобы победить, должна будет превратиться в мировую.

После разгона Учредительного собрания борьба за немедленное возобновление его работы была провозглашена первоочередной задачей партии эсеров-черновцев. Защита Учредительного собрания стала одним из лозунгов Белого движения. К лету 1918 года при поддержке восставшего Чехословацкого корпуса на огромной территории Поволжья и Сибири образовалось несколько эсеровских и проэсеровских правительств, начавших вооруженную борьбу против созданной II Съездом советов рабочих и солдатских депутатов советской власти. Ряд членов Учредительного собрания во главе с Виктором Черновым переехали в Самару, где создали Комитет членов Учредительного собрания (КомУч, Комуч), другая часть депутатов создала Комитет в Омске.

В декабре большевики арестовали и заключили в Петропавловскую крепость другого вождя эсеров, Н.Д. Авксентьева. Это не было лишь актом устрашения. У Лисьего Носа в северном Кронштадском фарватере большевики расстреливали и затапливали баржи с заключенными, вывезенными из петербургских тюрем.

К счастью, Авксентьев был освобожден с помощью левого эсера И. Штейнберга и с марта 1918 года входил в руководство Союза возрождения России, являясь одним из руководителей «Союза защиты Учредительного Собрания». В сентябре 1918 года на Государственном совещании в Уфе Комуч, Временное Сибирское и другие региональные правительства слились, избрав временную Всероссийскую Директорию во главе с Авксентьевым, объединившую разрозненные антибольшевистские правительства востока России. Одной из своих задач Директория провозгласила восстановление в России Учредительного собрания.

Участвуя в организации контрреволюционных выступлений, Чернов был арестован, но скоро освобожден чехами. На Урале, в Сибири Виктор Михайлович возглавил подготовку вооруженного восстания против большевиков, перейдя на нелегальное положение, и снова проиграл. И только тогда он отправился в свою третью, на этот раз уже окончательную эмиграцию.

Н.Д. Авксентьев с рядом видных эсеров был принудительно выслан из России. Высылка за границу впервые появилась в советском законодательстве в Уголовном кодексе 1922 года. До этого действовали Руководящие начала по основам уголовного права РСФСР от 1919 года, в которых ни о какой высылке не было и речи. Политик тяжело переживал беззаконное насильственное выдворение с родины, не подозревая, что большевики подарили ему жизнь. После года мытарств Авксентьев осел в Париже, где вел активную деятельность в различных эмигрантских организациях и проявил себя как сторонник вооруженной интервенции в Россию. Он был избран досточтимым мастером эмигрантской масонской ложи «Северная звезда» и умер в своей постели, избежав тех страданий, которые «верные ленинцы» впоследствии обрушили на его однопартийцев.

А большевики беззастенчиво использовали возможности своих «попутчиков» — левых эсеров. Эксплуатировались не только мученический венец, убежденность и полемический талант Спиридоновой, но и экономическая одаренность А. Колеганова и И. Майорова, авторов «Основного закона о социализации земли». По определению В.И. Ленина это был «первый в мире закон об отмене всякой собственности на землю».

Использовались непримиримость и беспощадность заместителей Дзержинского эсеров В.А. Александровича и Г.Д. Закса. Большевики, первоначально противившиеся участию левых эсеров в работе коллегии ВЧК, были вынуждены пойти на уступки союзникам по коалиции и пригласить членов ПЛСР в состав комиссии Ф.Э. Дзержинского. Григорий Закс в апреле 1918 года лично участвовал в разгроме «Черной гвардии» — вооруженных отрядов рабочих, неподконтрольных и нелояльных правительству. Москва на некоторое время оказалась во власти анархистов, которые грабили банки и устраивали дебоши. Анархисты завладели 26 особняками и накопили в них большое количество оружия. Дольше всех сопротивлялся «дом анархии», где теперь расположен театр Ленкома. Григорий Закс зачитал на заседании ВЦИК доклад о разгроме анархистов и высказал мнение о политической подоплеке движения черногвардейцев: «…Если вы возьмете план Москвы, то увидите, что занятые анархистами особняки расположились как бы кольцом вокруг Московского Совета… Это заставило нас сделать ту дезинфекцию, на которую идейные анархисты были неспособны». Он безоговорочно поддержал большевиков-ленинцев и позднее пал жертвой «дезинфекции» в отношении его самого.