Из башибузуков не ушел никто. Тех, кого не успели прикончить в бою, местное население – выползшие из своих погребов болгары, ненавидевшие башибузуков, – кинулись ловить и вешать в горах, благо их следы на снегу указывали путь.
Полковник Пушкин-младший нагнулся, зачерпнул пригоршню снега и вытер свое разгоряченное боем лицо. Черная повязка на глазу намокла. Он вогнал в сугроб свою саблю по самую рукоятку, очищая ее от крови.
Чистый незапятнанный клинок…
А ту, другую саблю они так и не нашли тогда…
Ингерманландский корнет смотрел на него и улыбался печально сквозь гарь и пороховой дым своими разбитыми губами, не стирая с лица кровь, пот…
Аликс…
Полковник Пушкин-младший впервые за многие годы повторил ее имя. И повторил еще раз.
Аликс…
Ах, если бы нам встретиться раньше…
Если бы все изменить…
Поставить другие декорации в той старой театральной постановке и переписать заново весь текст…
Не было бы тогда людей в целом мире счастливее нас с вами. Не было бы любви, крепче нашей…
Может, все-таки встретимся мы? Нет, не на небесах. Потому что обоим нам путь на небеса заказан.
Может, в другой жизни?
Вот так у нас обстоят дела. Это чтоб вам было понятно.
Вот так складывалась судьба…