Поменяй воду цветам - читать онлайн книгу. Автор: Валери Перрен cтр.№ 28

Итак, Ирен оказалась в зале, когда мэтр Прюдан произносил речь. Он говорил о том, как звякают ключи на поясе охранника, о свободе, о неукротимом желании вырваться из стен, где царит вековое отчаяние, снова увидеть небо, заглянуть за горизонт, выпить кофе в бистро. Он объяснял, что вынужденный промискуитет жизни в заключении способен рождать солидарность и мужское братство, что лишиться свободы – все равно что потерять близкого человека и навсегда надеть траур, а понять это может лишь переживший нечто подобное.

Ирен Файоль слушала адвоката и не могла отвести взгляд от его рук – совсем как героиня рассказа Стефана Цвейга «Двадцать четыре часа из жизни женщины». Руки у мэтра Прюдана были крупные, с белыми, идеально отполированными ногтями. Он выразительно жестикулировал, а Ирен думала: Вот ведь странность – руки этого человека не постарели. Остались молодыми. Руки пианиста. Обращаясь к присяжным, адвокат Прюдан широко разводил руки. Адресуя реплики заместителю прокурора, стискивал ладони, и они вдруг обретали свой истинный возраст. Говоря с председателем, мэтр «усмирял» руки, поворачиваясь к публике, взмахивал ими, как перевозбудившаяся девица, а опрашивая подзащитного, соединял пальцы в почти молитвенном жесте… За несколько секунд его руки переходили от замкнутости к веселости, тянулись к свободе, просили, укоряли. Эти руки повторяли, дополняли, усиливали произнесенное слово.

В перерыве Ирен и Надия вышли из зала и отправились в Экс, пока жюри заседало. Погода стояла прекрасная, как, впрочем, и всегда, но Ирен была скорее равнодушна к теплу и солнечному свету.

Надия решила поставить свечку в церкви Святого Духа, а Ирен зашла в первое же кафе и поднялась на второй этаж, чтобы посидеть в тишине, почитать – накануне вечером, когда ее муж Поль заснул, она начала новый роман.

Мэтр Прюдан любил солнце – в отличие от нее, – но не толпу и потому устроился один за угловым столиком, у закрытого окна, и курил одну сигарету за другой. Густой дым тянулся к потолку, вился вокруг светильников. Ирен завороженно уставилась на его правую руку, тушившую окурок в пепельнице.

В первой главе книги она прочла зацепившую ее фразу: «Невидимая нить связывает тех, кому суждено встретиться, и нить эта может запутаться, но ни за что не порвется…»

– Вы сейчас были в суде… – не спросил, а констатировал Габриэль Прюдан, увидев Ирен Файоль. Публики в зал набилось много, она сидела в предпоследнем ряду. Как же он ее приметил? Ирен не спросила, даже не кивнула в ответ, но Габриэль угадал, о чем она подумала, и принялся описывать, как были одеты присяжные, секретари, подсудимые и зрители. Все присутствовавшие на заседании. Мэтр красочно живописал цвета брюк, юбок и пуловеров: «малина», «ультрамарин», «мел», «пепельно-серый», «коралл», – уподобясь то ли красильщику, то ли торговцу тканями с рынка Сен-Пьер. Адвокат даже ухитрился заметить, что у дамы, сидевшей в третьем ряду, слева, у прохода – «черноволосой, с пучком, в сером льняном костюме и маково-красном шарфике», – к лацкану была приколота брошка в виде скарабея. Свой гипнотизерский фокус Габриэль Прюдан сопровождал жестами, а слово «зеленый» не произнес, а показал, как будто оно было запретным, зато со вкусом выговаривал названия оттенков: «изумрудный», «жидкая мята», «фисташковый» и «оливковый».

Ирен Файоль слушала молча, задаваясь единственным вопросом: почему знаменитый адвокат с таким удовольствием описывает наряды окружающих?

И снова он угадал ее мысли и объяснил, что в суде все можно понять по манере людей одеваться. Невиновность, сожаление о содеянном, вину, ненависть и готовность простить. Каждый очень тщательно выбирает, что надеть на заседание – независимо от того, судят его самого или другого человека. Совсем как на похороны или свадьбу. Случайностям нет места. Мэтр признался, что способен определить по костюму и платью, кто на чьей стороне находится, отец перед ним, брат, мать, сосед, свидетель, возлюбленная, друг, враг или сторонний наблюдатель, и подстраивается, меняя формулировки вопросов. «Вот вы, например, непредвзяты, мой клиент вам чужой. Ирен Файоль – дилетантка…»

Да-да, именно так он ее и назвал! Ответить Ирен не успела – явилась Надия, подсела за столик, удивилась: «Зачем в такую погоду сидеть в зале? Нет чтобы выбрать место на террасе… если моего парня оправдают… уж мы с ним отпразднуем. Все кафешки и бары обойдем…» Ирен слушала рассеянно, не вникая, и думала: Моя мечта – продолжить чтение книги, лежащей на дне сумки… или улететь в Исландию, позвав с собой мужчину с красивыми руками, который сидит вон там и прикуривает одну сигарету от другой.

Надия пошла поздороваться с мэтром Прюданом, повосторгалась его речью и подтвердила, что, как и обещала, будет платить понемногу, но каждый месяц, потому что ее Жюля наверняка оправдают. Адвокат ответил – очень серьезно, между двумя затяжками:

– Это станет ясно после вердикта. Вы прекрасно выглядите, вам очень идет это ярко-розовое платье. Уверен, оно взбодрило вашего мужа.

Ирен допила чай, Надия – абрикосовый сок, Габриэль Прюдан – разливное пиво без пены. Когда они закончили, он оплатил счет и откланялся, держа в руках папки с делами. «Господи, какие же они крупные и красивые…»

На оглашение приговора Ирен не попала – пускали только родственников, – но не ушла, стояла перед зданием суда и разглядывала цвета одежды выходящих. Увидела ультрамариновый пуловер, коралловое платье, юбку цвета бледной мяты и скарабея дамы с пучком волос цвета воронова крыла.

Она вернулась в Марсель одна. Надия Рамирес осталась в Эксе: Жюля оправдали, и они начали праздничный поход по кафе.

Несколько недель спустя Ирен Файоль рассталась с парикмахерской, чтобы заняться садоводством. Ей надоело стричь и красить волосы, мыть головы и – главное – слушать болтовню клиентов. По характеру она была скорее молчалива и слишком сдержанна для парикмахерши, в ее характере недоставало природного любопытства, веселости и благодушия.

Много лет Ирен влекли к себе земля и розы. На вырученные за салон деньги она купила хороший участок в 7-м округе Марселя и превратила его в розарий. Научилась сажать, выращивать, поливать и черенковать, начала создавать новые сорта роз – карминные, гранатовые, цвета само – и все время вспоминала руки Габриэля Прюдана.

Ее цветы распускались и закрывались, ориентируясь на погоду…

Ровно через год Ирен Файоль снова поехала с Надией Рамирес в Экс-ан-Прованс: ее мужа взяли на наркоте, и он ждал суда. На сей раз Ирен проконсультировалась с подругой, как одеться, чтобы не выглядеть «дилетанткой», но, к великому своему разочарованию, узнала, что мэтра Прюдана не увидит. Адвокат переехал, и Надия очень тревожилась.

– Какая муха его укусила? – спросила Ирен тоном обиженного ребенка, узнавшего, что на каникулах не будет моря.

Надия пожала плечами. Причина – развод, больше ей ничего не известно.

Прошло много месяцев, и однажды в розарий пришла женщина. Она заказала венок из белых роз и попросила отправить его в Экс-ан-Прованс. Заполняя квитанцию, Ирен узнала, что цветы требовалось доставить на кладбище Сен-Пьер, для мадам Мартины Робен, супруги Габриэля Прюдана.