Эксперимент «Исола» - читать онлайн книгу. Автор: Оса Авдич cтр.№ 49

– Чушь. – Я смотрела на него.

Председатель дернулся.

– Что значит “чушь”?

– Вы правда хотите сказать, что секретарь проделал все это на свой страх и риск? Не проинформировав вас? “Я ничего не знал”. Вы совершенно точно знали все, вам просто жаль, что все пошло к черту, и теперь вам приходится подчищать.

Председатель откинулся на спинку стула и вскинул руку, словно чтобы остановить меня. Губы сжались в суровую линию.

– Прежде всего позвольте сказать: меня радует, что к вам понемногу возвращается ваш прежний пыл, хотя меня, конечно, задевает, что вы оказываете мне столь мало доверия. Но это в каком-то смысле понятно. Однако давайте продолжим наш откровенный разговор. Я здесь, чтобы предложить вам работу.

– Простите? – Я решила, что ослышалась.

– Да-да! Мы оценили вашу способность действовать в экстремальных условиях, и я нахожу, что, с учетом обстоятельств, принятые вами решения были адекватны ситуации. Да, цена оказалась высокой, но все мы единодушны в том, что вы действовали именно с той решимостью и рациональностью, каких требовали обстоятельства.

Я не верила своим ушам. Внутри словно началось извержение вулкана – гнев, дремавший в груди, поднялся вдруг с непредвиденной силой.

– О ЧЕМ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ВЫ ГОВОРИТЕ? Я ЗАСТРЕЛИЛА СВОЕГО ДРУГА! ОН БЫЛ НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ! – выкрикнула я.

А потом пришли слезы. Слезы, которые запрудой стояли во мне с того момента, как я начала подозревать, что произошла ужасная ошибка. С того момента, как я увидела те два военных вертолета. Один приземлился рядом со мной, второй полетел на другую сторону острова. Из вертолета посыпались врачи и санитары, двое завернули меня в одеяло с подогревом, дали что-то выпить. Я пыталась сказать им, что Генри в доме, но они уже бежали туда с носилками и медицинскими сумками. Я звала их, кричала, но выходило что-то настолько бессвязное, что они, кажется, вообще меня не понимали. “Пейте, пейте. Вам главное – согреться”. Ничего другого они мне не говорили.

Я вдруг подумала про второй вертолет. Что он делал за домом? Я ничего не понимала. В ту же минуту двое санитаров вывели кого-то из дома. Это была Лотта. Я рванулась, чтобы бежать к ней. Санитары вцепились в меня и удержали на месте. Я звала ее, но она только таращилась на меня затуманенными пустыми глазами; спотыкаясь, Лотта пошла к заднему двору, санитары поддерживали ее с обеих сторон.

“Она жива! Жива!”

От радости у меня началась истерика, и в то же время мои задымившиеся мозги не понимали, как это получилось. Голова шла кругом; военные и врачи бегали по всему острову, словно в каком-то фильме, но я не понимала ни что происходит, ни почему.

И вот я увидела, как из-за дома поднимается второй, открытый вертолет. В нем было полно людей. Я увидела Полковника. Ветер ерошил его волосы, он поднял руку, словно в приветствии, но прежде чем я успела ответить, вертолет взял курс на материк и улетел. Я схватила за воротник одного из державших меня санитаров, притянула к себе и закричала ему в лицо: “ПОЧЕМУ ОНИ ВСЕ ЖИВЫ?”

“Успокойтесь, Анна. Вам сейчас очень плохо. Мы должны увезти вас отсюда”.

В тот же миг я увидела кое-что еще. Вторая пара санитаров выносила из дома носилки. Носилки, накрытые покрывалом. Как когда человек на носилках мертв. Когда ему выстрелили в голову. Я не могла сообразить, что это значит, как это произошло или почему, но внезапно у меня в голове словно поднялись жалюзи, открыв передо мной всю картину, во всей ее красоте и ужасе. Я вдруг поняла, что я сделала и что должна сделать.

Я набрала в грудь воздуху, выдохнула и расслабилась. Хватка санитаров ослабла. Тогда я вдохнула еще раз, во всю силу легких, вывернулась из рук медиков, подбежала к краю скалы и шагнула вниз.

Все это я помню, как помнят обычно, с массой мелких деталей. После скалы были только отдельные кадры, будто слайды. Больничный коридор с лампами на потолке. Игла в руке. Специальный воротник, который фиксирует мою голову. Операционный стол. Смутные фигуры Нур и Сири через стекло. Медсестра меняет гипс. Скальпель, который кто-то положил на смотровой стол. Ванная. Кровь, кровь, кровь. Снова игла в руке. Снова перевязки. Ремни на руках. Сон, темнота. Кто-то меняет подушку. Голоса – тихие и тревожные. Кто-то дает мне таблетки. Кто-то проверяет мне рот: действительно ли я проглотила таблетки. Кто-то заставляет меня проглотить их. Мгновения невыносимого бодрствования и ясности. Еще сон, еще темнота. И вот сегодня: птичья песня. И Председатель в моей палате. Все это я вспомнила, садясь в постели. То, что началось как ручейки слез, понемногу стало плачем, не похожим ни на какой другой. Словно все мое тело плакало, плакало из таких древних, скрытых в глубине меня мест, что я даже не знала об их существовании. Председатель никак не пытался утешать меня – просто сидел, давая мне плакать. Понемногу слезы сошли на нет.

– Мы можем продолжить? – тихо спросил Председатель. Я кивнула.

– Тогда я вернусь к изложению условий. Итак, работа ваша – если хотите. Прежде чем вы ответите отказом, прошу вас выслушать, какие у вас альтернативы. Работа – постоянная должность в группе RAN. Должность секретная, и я думаю, что вы найдете ее в одинаковой степени выгодной и ответственной. Что касается материальной стороны – у вас больше никогда ни в чем не будет недостатка. Сумма, которую я называл как гонорар за задание, станет вашей твердой годовой зарплатой. Ваша дочь сможет посещать лучшие школы. Мы уничтожим старые донесения о вашей матери. Мы обеспечим все потребности, какие только могут возникнуть у вас и вашей семьи: жилье, транспорт – как в рабочее время, так и на время отпусков. Должность не потребует вашего постоянного присутствия на рабочем месте. Иногда мы не будем обращаться к вам неделями, месяцами. Тогда вы свободны, с полным сохранением зарплаты. Но вы всегда на службе. Когда вы нам понадобитесь – вы придете. Иногда это будет нелегко, но не тяжелее, чем то, что вы уже пережили. Как по-вашему, приемлемо?

Я кивнула, словно немая. Председатель продолжил – тихо, устремив взгляд на дверь, будто желал убедиться, что никто не войдет и не прервет нас.

– Далее. Если вы решите отказаться от службы, то вынужден сообщить, что на этой чаше весов нет ничего приятного. Не состоя у нас на службе, вы не сможете пользоваться неприкосновенностью, которую обеспечивает Союз, вследствие чего вас ожидает суд за неумышленное или умышленное убийство вашего бывшего коллеги Генри Фалля. Печально, но тут я ничего не могу поделать. Вы, конечно, вправе найти адвоката, который сделает все возможное, но я бы сказал, что доказательства вашей невиновности крайне неубедительны и шансы выйти из зала суда свободной у вас минимальные. Не исключаю, что вы сумеете сослаться на смягчающие обстоятельства и получить тюремный срок вместо пожизненного заключения или смертной казни. Например, десять лет. Может, меньше, может, больше. Кстати, сколько лет вашей дочери?

Председатель посмотрел на меня. Я молчала. Он продолжил:

– Я также должен обратить ваше внимание вот на что: если вы покончите с собой, ваша дочь не только останется сиротой, но и потеряет все, что у нее сейчас есть. Покончить с собой, находясь под судом, есть государственное преступление. Это называется воспрепятствование правосудию, но страдают от этого преступления те, кто остался жить. Закон сохранился со времен Второй холодной войны, применяют его редко, но в вашем случае это было бы в высшей степени уместно. К тому же нам придется проверить, какой вклад внесла ваша мать в формирование ваших взглядов. Не исключено, что мы займемся ее старыми досье, чтобы разобраться, по какой причине она покинула партию. – Председатель не спускал с меня глаз. – Вы меня понимаете?