Механика хаоса - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Рондо cтр.№ 54

Торбей-Пирог, пригород Парижа, Франция

Гарри полулежал на кушетке, закинув ногу на ногу. На нем был растянутый белый свитер, очки сползли на кончик носа, рядом стояла банка колы. Гарри читал. Он напрочь забыл о существовании М’Биляла, который вчера днем уехал из Торбея. Гарри был одним из немногих, кто знал, что он проведет два дня в Женеве (и вернется к концу недели), и решил на протяжении ближайших суток не покидать своей берлоги. Вчера вечером он зашел в супермаркет, купил замороженные крок-месье, блюдо креветок в соусе, два круассана, багет и плитку молочного шоколада. Он запасся всем необходимым. Никаких встреч, никакой слежки, и Хозяин далеко.

Утром он открыл глаза и первым делом подумал, что сегодня ему не придется окунаться в привычный кошмар городка. В полусне, предшествующем пробуждению, к нему то и дело приходили родители. Они выглядели точно так, как накануне их расставания. Отец – большой и сильный, всегда с шуткой наготове. Мама – добрая и заботливая. Очень красивая (Гарри считал, что она как две капли воды похожа на Джулию Робертс, только чернокожую). Он приготовил себе чашку какао, не торопясь съел круассаны, слушая новости, достал из маленького холодильника банку колы и снова лег, обложившись книгами. На первый взгляд, в его жилище царил беспорядок, но вся нехитрая кухонная утварь, стоящая на дощатом ящике, – чайник, маленькая сковородка, кастрюлька – сияла чистотой. Поселившись в этой норе, он превратился в маньяка чистоты. Надраивал щеткой обувь – у него образовалась целая коллекция разномастных банок с кремом. Кроме того, на полу скопились всевозможные вещи – часы, одежда, игровые приставки. Все это были краденые товары, которые ему дарили и к которым он не прикасался.

Он читал уже два часа. Он чувствовал себя прекрасно. Его тревоги улеглись. Он радовался, что дочитал «Анну Каренину». Эта книга произвела на него двойственное впечатление. История неудачного брака смущала его, заставляя задуматься о том, на какой женщине женится он, а главное – будет ли он так же счастлив в супружестве, как его родители. Его занимал еще один вопрос: на ком он женится – на африканке или на белой женщине. Ему хотелось, чтобы его избранница все же была не такой взбалмошной, как эта самая Анна, которая ему не понравилась.

Он с удовольствием взялся за другую книгу, хотя «Анна Каренина», бесспорно, помогла ему на несколько недель отключиться от реальной действительности Торбея. Впрочем, перед этим он перечитал некоторые тронувшие его фрагменты, в том числе финальную часть главы, в которой Толстой описал двух работающих в деревне молодых парней. Он несколько раз произнес его вслух, и в его устах текст Толстого, оставаясь тем же самым, преображался. Гарри пробовал все новые и новые интонации, пока не принялся его скандировать на африканский манер – просто ради удовольствия слушать звучание слов. С ним как будто разговаривала сама жизнь. Он вдыхал запах сена. Стояло лето. Он словно наяву увидел перед собой красивую крестьянку с пышной грудью и испытал внезапное желание на ней жениться. Гляди-ка, на белой… Несколько недель назад у него появилась привычка учить наизусть отрывки из книг и декламировать их вслух. Отложив «Анну Каренину», он взялся за «Человека, который смеется» Виктора Гюго. Читал он медленно, возвращаясь к одной и той же странице и порой отвлекаясь от сюжета, чтобы поразмышлять о жизни персонажей и о своей собственной. Виктор Гюго написал: «Только вдумчивый читатель может называться читателем». Гарри был вдумчивым читателем.

У него засосало под ложечкой, и он вспомнил, что вчера не ужинал. Он разогрел крок-месье, следя, чтобы не подгорели, и сел на табурет. Он рассчитывал хорошенько попировать, но расплавленный сыр превратился в какую-то липкую малосъедобную массу. А, ладно. Он жевал резиновые крок-месье и думал о том, что, живи Виктор Гюго сегодня, он рассказал бы много чего ужасного.

На прошлой неделе Хозяин М‘Билял попросил его привести к нему трех санитаров скорой помощи из больницы Торбея – одной из крупнейших в районе кольцевой железной дороги. Две тысячи коек. Каждый вечер из морга больницы увозили в крематорий обряженных для погребения умерших пациентов, с которыми успели попрощаться родные и близкие. По пути санитары обирали мертвецов.

Внутри катафалка они, как стервятники, обшаривали каждый труп, снимая кольца, браслеты, перстни, серьги, цепочки и прочие драгоценные украшения. Между собой они называли это мародерство «дорожной пошлиной». Водитель был с ними в доле. Ни один покойник не мог попасть в крематорий, не «уплатив» соответствующей мзды. Сын одного из этих мерзавцев – с пальцами обеих рук, унизанными кольцами, – несколько месяцев назад хвалился перед дружками подвигами своего папаши. Этот слух дошел до ушей Гарри. Он не сразу поверил в эту историю – он отказывался в нее верить.

Санитары орудовали по ночам, в темноте, за задернутыми шторками, подсвечивая себе фонариками. Предварительно накурившись гашиша, они подбадривали друг друга, дергаясь под музыку Снупа Дога, пока белый фургон катил к крематорию в Вильре-ле-Лис. Время от времени, сталкиваясь с неподатливостью аккуратно одетого и загримированного трупа, например, если у него с распухших пальцев не снимались кольца, они разражались хохотом. «Выпотрошить труп – значит еще раз убить мертвого», – писал Виктор Гюго. «Труп – это карман, который смерть выворачивает наизнанку и вытряхивает». Эти санитары взяли на себя роль помощников смерти. Помощники были трусоваты: если им казалось, что мертвец, подпрыгнувший на месте из-за неровностей дороги, шевельнулся, они впадали в ужас. Свесившаяся с носилок мертвая нога или рука вгоняла их в панику, страх пронимал до печенок. Они боролись с ним натужным смехом, подхватывали припев звучавшей песни, стараясь орать погромче. Как ни куражились они друг перед другом, смерть пугала их.

Хозяин М’Билял остался доволен результатами встречи («Спасибо, Гарри!»). Он предложил мародерам контракт: 30 процентов добычи они отдают ему. Хозяин привык играть по-крупному.

На мысли о стервятниках Гарри навел «Человек, который смеется».

Тот же «Человек, который смеется» заставил его о них забыть.

Гарри переворачивал страницы, знакомился с новыми друзьями. Спасенная от смерти новорожденная девочка, влюбленный в свободу человек с «медвежьим» именем Урсус и волк с человеческим именем Гомо смогли примирить его с действительностью. Он читал допоздна, начал учить наизусть особенно взволновавший его отрывок, разогрел и съел креветки и снова погрузился в чтение.

Незадолго до полуночи он сдвинул бетонную плиту, служившую крышей его подземной хижине, и выбрался из своей норы. Ночь была теплая. Он шагал между домами, из окон которых неслась музыка, пересек проспект, заметил вдали темную кромку леса… В голове у него клубились мысли – их было больше, чем звезд на небе. В общем-то у него выдался неплохой день – да что там, отличный день. Он вернулся назад, проскользнул в лаз, почистил зубы и лег спать. Засыпая, он вспомнил Брюно. В эту ночь он впервые пожелал родителям спокойной ночи. И вечного покоя.

Курси-ла-Шапель, Эн, Франция