Я еще жив. Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Фил Коллинз cтр.№ 68

Спилберг сказал: «Ладно, Фил в нашем расположении только сегодня, думаю, мы запишем обе версии».

Мы сняли два варианта, и я сказал Спилбергу: «Я бы хотел прийти и посмотреть, что получилось».

«Конечно, завтра будет готов съемочный материал».

Когда я пришел к ним на следующий день, Хоффман непрерывно преследовал Спилберга, не отходя от него ни на шаг. Мы посмотрели обе версии, и я, сглотнув слюну и пытаясь изобразить будничный тон, предположил: «Более длинная версия выглядит забавнее…»

Одним только нетерпеливым жестом Хоффман выразил свое несогласие. И я сразу же понял, что длинная версия канет в Лету. Я был готов к обсуждению этого вопроса, но Человек дождя поставил на моей надежде крест.

На премьере «Капитана Крюка» в ЛА в ноябре 1991 года Спилберг был очень мил со мной. На вечеринке после официальной части он сказал, что был обязан оставить короткую версию. Итак, в этот раз Коллинза не вырезали полностью, но ситуация была похожей.

* * *

В марте 1991 года, после того как я поучаствовал в «Капитане Крюке», мы с Тони и Майком начали записывать We Can’t Dance. Мы писали его в течение непривычно долгого для нас времени – четырех или пяти месяцев, однако мы работали в собственной студии, The Farm, поэтому могли не торопиться. Да и, честно говоря, после нескольких лет работы на износ я совсем не хотел никуда спешить.

К тому же, хоть мне и не было трудно исполнять роль лидера команды, наши отношения в группе поменялись в лучшую сторону. Атмосфера постоянно была очень дружественной, расслабленной, мы поддерживали друг друга, и это все еще сильнее вдохновляло нас на творчество. После выхода в ноябре 1991 года альбом стал для нас пятым подряд, занимавшим первую строчку в Великобритании.

Конечно, коммерческий успех был приятен, но самая важная песня альбома не входила в число хитов. Я написал текст песни Since I Lost You, думая об Эрике. Она была о смерти его четырехлетнего сына Конора – прекрасного мальчика, которого я видел в последний раз, когда приезжал к ним домой с Лили.

Мы только начали записывать We Can’t Dance, когда мне позвонили и сообщили, что Конор погиб, выпав из окна манхэттенской квартиры своей мамы, жившей на пятьдесят третьем этаже.

В то время Эрик не пил, и я решил посоветовать ему: самым простым способом пережить то, что с ним произошло, было начать пить снова. Но он ответил: «Нет, так будет еще сложнее».

На следующий день я, Тони и Майк (мы все были хорошими друзьями Эрика) разговаривали об этой кошмарной трагедии. Мы в тот момент работали над новой песней. Я начал напевать текст: «Мое сердце разбито на части…» На той неделе Лили исполнилось два года, и я думал о всем том времени, что я не был с ней. Я писал от лица отца, который часто находился далеко от своих детей и которому приходилось доверять заботу о них кому-то другому. Это ощущение разъедало меня изнутри. Когда-то давно я сказал своим детям: «Когда переходите дорогу, остановитесь, посмотрите направо и налево. Я знаю, это звучит глупо. Но возможно, что меня не будет рядом».

Я рассказал Тони и Майку, о чем была эта песня. Они сошлись на одном мнении: мне нужно было показать ее Эрику. Если его будет что-то смущать в ней, то она не попадет в альбом.

На этапе сведения альбома я поехал к Эрику и, сидя с ним на диване, объяснил ему, что я написал, а затем сыграл ему Since I Lost You. Мы оба заплакали. «Спасибо, дружище, – сказал он. – Это прекрасная песня».

Потом он рассказал мне, что тоже написал песню и его лейбл хочет выпустить ее в качестве сингла. Он сомневался и хотел узнать мое мнение. Он сыграл мне Tears in Heaven. Она была очень красивой. Переживая свое горе, Эрик смог создать нечто исключительное. Еще одна причина любить его.

В мае 1992 года начался наш тур We Can’t Dance. Genesis уже был среди музыкальной элиты, особенно в США, где мы почти всегда выступали на самых больших площадках.

В июне наши гастроли привели нас в Ванкувер. Во время пребывания в городе я позвонил Энди. Мы даже почти что нашли с ней общий язык – у меня не было выбора, так как я хотел, чтобы Джоули и Саймон пришли на мой концерт. Энди спросила, где мы собирались выступать дальше.

«Такома, а затем Лос-Анджелес».

«О. Ты слышал, что Лавиния живет в ЛА? Ты не виделся с ней?»

Спустя четверть века после безумных шестидесятых в школе Барбары Спик Энди знала, что Лавиния до сих пор не была мне безразлична. Но на тот момент я не виделся с ней уже двадцать лет. Она попала в британскую танцевальную группу Hot Gossip – однажды они даже выступили с сексуальным танцем на анархической телевизионной скетч-программе The Kenny Everett Video Show – и в конце концов вышла замуж за одного из участников группы The Hudson Brothers. Мы оба продолжали жить. Как минимум мне так казалось.

И вдруг спустя столько лет Энди рассказывала мне, что Лавиния все еще жила со своим мужем в ЛА. Моя бывшая жена дала мне ее номер телефона. А вместе с ней – ручную гранату. Позже я спросил у нее, понимала ли она, что она делала.

Я приехал в ЛА и позвонил Лавинии. Услышал ее голос по телефону. Мой мозг отключился. Сердце перестало биться.

«Это ты, Винни?»

«Это ты, Фил?»

«Как ты поняла, что это я?»

«Я просто поняла это».

В этом коротком диалоге – вся наша бесконечная тоска. Это было похоже на «Короткое свидание» в шекспировском стиле. Внезапно встретившиеся два любящих друг друга сердца, которые стали заложниками обстоятельств и расстались много лет назад на заполненной паром черно-серой железнодорожной платформе. Что-то вроде того. Я же говорил, что учился в актерской школе, да?

Каждый раз, когда я ездил в ЛА – чтобы выступить, записаться, купить с Джилл дом, спродюсировать других музыкантов, – мы ни разу не связывались друг с другом. И в тот момент, годы спустя, мы снова разговаривали.

Не пытаясь выглядеть хвастуном, я рассказал ей, что Genesis выступит на стадионе «Доджер» на следующий день, и предложил ей сходить на свой концерт. Она была не против.

«Могу ли я прийти со своим мужем?»

«О да, конечно». В любом случае это ни к чему бы ни привело. Она была замужем и имела детей, равно как и я. Само собой, это все было бессмысленно.

На следующий день я передал список приглашенных гостей нашей пресс-атташе Шэрил Мартинелли. Я упомянул о Лавинии: «Это мой старый друг, сделай так, чтобы у нее были лучшие места».

Я перезвонил ей чуть позже. Лавиния забрала свои билеты? Шэрил ответила: «Вау».

«О, она милая, да?» – сказал я, пытаясь скрыть свое мальчишеское волнение под покровом равнодушия.

«О да. Красивая девушка».

Во время концерта я знал, что Лавиния была где-то там, но не знал точно где. Мне кажется, я заметил ее в какой-то момент среди 40 000 зрителей, но я не уверен. Прошло двадцать лет. Но на всякий случай я продолжал наблюдать за той девушкой в толпе… чтобы в конце выступления окончательно убедиться, что это была не она.