Я еще жив. Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Фил Коллинз cтр.№ 65

«Это потрясающе, Фил!»

«Но вы ведь найдете кого-нибудь, кто споет ее, да?»

«Разумеется».

Когда я увидел предварительный монтаж фильма, моя демоверсия играла во время романтического прощального поцелуя Бастера и Джун. Я протестовал. Но она прекрасно подходила для фильма, и я не мог оставить ее просто так. В общем, мы перезаписали A Groovy Kind of Love с великолепным композитором Энн Дадли в качестве продюсера и выпустили эту переработку как сингл.

Другими словами: я просто хотел сняться в фильме… а вместо этого снова записал сингл номер 1 в США и Великобритании и получил множество критики за то, что сделал еще один посредственный кавер на песню шестидесятых, хотя это был всего лишь проект для фильма.

Но, по сути, какая разница? После выхода фильма в ноябре 1988 года я был рад, что такой народный герой, как Бастер Эвардс, стал совсем по-другому восприниматься людьми. Они с Джун были прекрасной парой, и мы с Джилл очень подружились с ними. Они несколько раз в год приезжали к нам в «Лейкерс Лодж». Когда в 1994 году Бастер покончил с собой, я был просто обескуражен. Желтая пресса рассказывала о нем ужасные истории, но мне показалось, что он просто погрузился в депрессию из-за скуки. Однажды он сказал мне: «К черту, Фил, я продаю цветочный магазин на «Ватерлоо». Раньше было гораздо веселее…»

Фильм «Бастер» стал типичной британской романтической кинокартиной: ностальгическое воспоминание о романтике «свингующих шестидесятых», собравшего неплохую кассу в Великобритании. Мы с Джули оказались отличной актерской парой, и я был в восторге от такого опыта. Наконец-то я впервые сыграл главную роль.

Перед выходом картины мне уже выдали неплохие авансы как актеру, поэтому я был доволен тем, что смог справиться с новым для себя (и очень переменчивым) давлением со стороны кинематографической прессы. Тем временем я все еще был доверенным лицом трастового фонда принца Чарльза. Будучи в довольно близких отношениях с ним и его женой, я, само собой, пригласил их на премьеру своего фильма, где была возможность собрать средства на благотворительность.

Но затем в дело вступила пресса. Во время «Великого ограбления поезда» один из бандитов оглушил машиниста Джека Миллса. Он умер спустя семь лет, но, по словам людей, Миллс очень сильно изменился после ограбления. Газеты начали печатать статьи с заголовками «Королевский фильм прославляет насилие». И вдруг мои друзья сдались.

Однажды вечером я приехал домой после того, как выступил с A Groovy Kind of Love на Top of the Pops, и Джилл сказала: «Тебе звонили. Тебе нужно позвонить в Букингемский дворец». Черт. Прочистив горло и надев рубашку и галстук, я набрал номер, который нам дали. «Мы ждали вашего звонка, мистер Коллинз». И меня соединили с принцем Чарльзом.

«Я крайне сожалею, – сказал он в своей манере. – Столько глупого шума вокруг всего этого, но мы с Дианой не сможем прийти».

Постскриптум: «Бастер» не добился особой популярности в США. Американцы не знали о Бастере Эдвардсе – только о Бастере Китоне, и не слышали о «Великом ограблении поезда» – только о «Кейси Джонсе». Но саундтрек тепло встретили на «Грэмми» – Two Hearts получила награду в номинации «Лучшая песня, написанная для кино, телевидения или другого визуального представления», а также номинировалась на «Оскар». Кроме того, в 1989 году песня выиграла «Золотой глобус», на который также претендовал Джон Клиз за главную роль в фильме «Рыба по имени Ванда».

Когда я вышел на сцену в ЛА, чтобы получить свой «Золотой глобус», я сказал: «Это удивительное событие для меня. По сути, это песня из британского фильма, который исчез без следа и о котором уже мало кто помнит, по большей части из-за компании, занимавшейся маркетингом фильма. Но, как я всегда говорю, прости и забудь. Или как минимум притворись, что сделал это».

Сразу же после этих слов раздался громкий смех – это был Джон Клиз, узнавший одну из своих реплик в «Башнях Фолти». Для меня вечер удался: я рассмешил Джона Клиза.

или Текущие дела и важное обстоятельство

Альбом мая 1989 года получил название …But seriously ^[49] по нескольким причинам. Во-первых, в том году 18 марта у нас с Джилл родилась дочка Лили. Внезапно я снова растворился в родительских заботах и безумной отеческой любви. Я думал о своей семье, но думал и о том, что находилось вне ее рамок, о том мире, в котором Лили предстоит расти.

Эти мысли получили свое отражение в песнях, которые я писал. Another Day In Paradise, That’s Just The Way It Is (обе песни я спел дуэтом с потрясающим вокалистом Дэвидом Кросби), Colours и Heat On The Street – четыре песни с социальным и политическим мотивами о бездомных, апартеиде, конфликте в Северной Ирландии и беспорядках в городе. Вы можете понять меня лучше, глядя на обложку альбома, на которой – как и всегда – не было ничего, кроме моего лица. На обложке вы можете увидеть отражение моего серьезного сердца.

Сейчас, рассматривая ее, я думаю: «Почему у тебя бледное лицо, Фил? В тот момент ты, вероятно, переживал настоящую бурю эмоций внутри?»

Совершая эти небольшие набеги в область социальных проблем, я хотел звучать именно в своей манере. Я не хотел быть похожим на Пола Маккартни в его песне Angry, стремящегося скорее произвести впечатление на людей, а не указать на саму проблему.

После Live Aid он позвал меня в Ист-Сассекс, чтобы поработать над его новым альбомом. Я не знал, что он хотел от меня. Я только слышал, что Хью Пэдхам, продюсировавший этот альбом, посоветовал Полу меня позвать, чтобы я дал его музыке небольшой импульс.

Он также позвонил Питу Таунсенду. Итак, мы вдвоем приехали, чтобы поучаствовать в альбоме Маккартни, который получит название Press to Play и будет выпущен в 1986 году. Мне не нравилось использовать популярный в восьмидесятых ужасный термин «осознанный рок», но мы втроем – опытные, знаменитые музыканты – быстро влились в рабочий процесс и начали действовать. Мы все были примерно равны, все имели дело с самыми большими стадионами мирового уровня. Мы, будучи музыкантами-миллионерами, не понаслышке знали о бедности, отчаянии и несправедливости. Мы все должны были сделать то, что делали. Мы все были связаны с Live Aid.

Можно сказать, что это даже было отношение к делу, свойственное шестидесятым в их лучшем проявлении. Я думал: «Либо ты активен и привержен определенным взглядам, либо нет». Мне нравился Маккартни – он был моим кумиром, когда я был подростком, – но у него хватало причуд. Когда с ним разговаривали, он подчеркивал, что был частью The Beatles и что, по всей видимости, его собеседнику всегда было сложно это держать в уме.

Конец восьмидесятых можно в большей степени охарактеризовать как период «рок-н-политикс». Стинг, Боно, Питер – они все были известны тем, что поддерживали свою страну, говорили о мировых проблемах, сражались за что-то хорошее. Я желал этим парням выиграть эту войну и очень уважал то, за что они боролись.