Мосты в бессмертие - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Беспалова cтр.№ 57

* * *

В тот день Гаша намеревалась наведаться в реакторную. С самого утра Фекет притащил ей записку. На листе писчей бумаги размашистым подчерком Отто было выражено пожелание видеть фройляйн еще засветло для конфиденциального совещания. Гаша изумилась: и время свидания и текст, написанный Отто на русском языке, – все казалось ей необычным. Но самым странным казалось другое: доктор Отто еще вчера отбыл из Горькой Воды в неизвестном направлении по каким-то неотложным делам. К чему эта записка?

Реакторная – таинственное помещение, доступ в которое был открыт только для самого доктора Отто да для его коллеги из Венского университета – доктора Рерхена. Именно ради этого секретного помещения, как полагала Гаша, и стоял возле ворот эсесовец с собакой, именно ради реакторной территорию больницы обнесли высоким забором с несколькими рядами колючей проволоки. Гаша знала, что с наружной стороны ограды, за воротами, по периметру забора расставлены посты автоматчиков, подчиненных штурмбаннфюреру Зибелю. А вот и он сам, легок на помине, эсэсман распахнул ворота перед его «мерседесом». Сопровождаемый вооруженным до зубов эскортом на пяти мотоциклах, штурмбаннфюрер Герберт Зибель вкатил на больничный двор. Следом громыхала разболтанными бортами трофейная русская полуторка. Через минуту больничный двор, наполнился суетой и криками людей, запахло автомобильным выхлопом. С кузова полуторки посыпались автоматчики в черных шинелях с эмблемой особой дивизии СС вперемешку со служаками Венгерского корпуса. Всего не менее пятнадцати человек. Много! Доктор Кляйбер заволновался, выбежал в раздевалку. Через пару минут Гаша уже видела и его за окном, на больничном дворе, разговаривающим с Зибелем. Доктор Кляйбер успел и шинель надеть, и фуражку, и портупею затянул, как полагается, по форме. Чудак так и стоял, посреди больничного двора, одетый в униформу, в больничных бахилах поверх юфтевых офицерских сапог.

Из машины вышла безупречная дама. Зеленовато-коричневая полевая униформа Венгерского корпуса сидела на ней, как вечерний туалет. Та самая Аврора! Невеста Отто! Правда, шинелька казалась грязноватой, а изящную головку Авроры покрывал старый, клетчатый шерстяной платок, явно в чужой головы. В прошлую, случайную встречу на одной из уличек Горькой Воды, Гаша успела рассмотреть ее. Ну что тут скажешь? Модная дама, счастливая, веселая, отважная, стильная. Гаша знала наперед: фройляйн Аврора – невеста доктора Отто. Слухи о ее прибытии в Горькую Воду и драматических событиях, сопровождавших это прибытие, сообщила Гаше молчаливая Клавдия. Сообщила, нарочито тараща глаза и загадочно улыбаясь. Тогда, месяц назад, Гаша предполагала, что поздние свидания с Отто прекратятся. Однако вышло наоборот. Гашины визиты на двор Мрии-бобылихи продолжались. Клавдия почему-то решила, будто Гаша должна быть в курсе всех перемещений прекрасной Авроры. А невеста Отто колесила по округе так неосмотрительно, словно была не фронтовым корреспондентом на театре боевых действий, а туристкой.

Гаша наблюдала в окно, как трое эсэсовцев суетились вокруг полуторки. Вот они откинули борта, вот сняли с грузовика продолговатый предмет, обернутый куском мешковины. Откуда-то вывалилась и покатилась по мерзлой грязи форменная темно-зеленая фуражка. Убитый! Немец! Офицер! Гаша отскочила от окна.

* * *

Гаша пыталась унять тревогу, занимаясь привычными делами, но все валилось у нее из рук – и перо, и ерш для мойки посуды. Она бродила по лаборантской, словно неприкаянная, выбегала в раздевалку, прислушивалась. Из раздевалки было три выхода, один – на улицу, два других – в соседние помещения, чайную и обиталище Гаши – лаборантскую. Гаша постояла в замешательстве. Во рту пересохло, знобило, мучительно хотелось приложить ладони к горячему боку самовара, залить внутреннюю дрожь горяченьким, но она почему-то не решалась. Наконец в соседнем помещении, в чайной, послышались шаги и приглушенные голоса. Она слышала чужой, резкий, женский голос. Наверное, так говорила фройляйн Аврора. Там, в чайной, находился и третий человек. Близкий и чужой, знакомый и не познанный, полуденный и ночной – доктор Отто Кун.

Гаша дрогнула, услышав, как изменились его интонации. Это был другой Отто. Не лощеный, аккуратный, сосредоточенный ученый, военный врач, застегнутый на все пуговицы элегантный карьерист. Это был ночной Отто, расслабленный, сластолюбивый, эгоцентричный эпикуреец. Поначалу собеседники говорили друг с другом на венгерском языке, и Гаша, сколько ни прислушивалась, могла разобрать лишь отдельные слова. Только те, что доктор Отто не раз говорил ночью наедине, расслабленный, изнуренный ее ласками.

Гаша вернулась в препараторскую, плюхнулась на обшарпанную табуретку. Часть стены, отделявшей чайную от препараторской, была остеклена, и Гаша могла видеть потрепанный кожаный диван, стоявший в углу соседней комнаты, Аврору и Отто на нем. Он обнимал эту красивую, элегантную женщину и твердил, как школяр твердит добросовестно выученный урок:

– Птичка моя сладкогрудая, сочная ягодка моя… как же я мечтал напиться твоим соком… я томился… я терпел тоску… ах, как же я ждал…

А она отвечала ему поцелуями. Целовались они громко, не таясь, так, словно ее, Гаши, вовсе не было поблизости. Даже дверь не прикрыли. А между тем она сидела в соседней комнате на шатком табурете и в смятении жевала кончик косы. Время от времени их голоса умолкали, Гаша слышала негромкую возню, ее тихие стоны и ласковые просьбы:

– Не сейчас, Отто, умоляю, не сейчас… Как же ты любишь заниматься этим на людях… чтобы непременно кто-то слышал и знал… Зачем? Я просидела неделю в холодном погребе, в плену… Эдуард мертв… Я испытала ужас…

– Ужас и наслаждение – родные братья, – ворковал Отто. – Похоть и целомудрие – близнецы. Сейчас сюда войдет старина Курт и увидит нас… увидит тебя полуобнаженной в моих объятиях… Как ты думаешь, он может оказаться тайным эротоманом?

Доктор Курт не замедлил явиться. Он вошел в лабораторию, рассеянно снял и повесил на вешалку шинель, переобулся, накинул белый халат. Гаша следила за его эволюциями через остекленную стену препараторской. Вот он открыл дверь, вот увидел пару, вот легкое смущение мелькнуло по его лицу. Доктор кашлянул, и в то же мгновение Гаша услышала смех Авроры. Ах, как заразительно умела смеяться невеста господина Отто! Словно не просидела неделю в холодном погребе, словно не видела гибели товарища! Они продолжили разговор на немецком языке, и Гаша вздохнула с облегчением. Теперь она понимала каждое слово.

– Я обижена, доктор Кляйбер! – проговорила Аврора. – Уязвленная равнодушием жениха, я отправилась на поиски иных удовольствий, и вот что получилось… Эдуард мертв! Милый, веселый, одаренный…

– Что же поделать, фройляйн! Война! – вяло отозвался доктор Курт.

– На войне тоже есть жизнь! – возразила Аврора. – Вот, к примеру, ваша лаборантка. Хорошенькая девица! Чистенькая! Только слишком уж худая. И… – Аврора на минуту задумалась. – Молодая уж очень. Я подумала было, что у Отто с ней шашни, но потом отказалась от этой мысли.

– Почему же, милая? – голос Отто звучал нарочито игриво.

– Хм! – видимо, Аврора вскочила, забегала по комнате. Она то скрывалась из вида, то снова появлялась. Гаша слышала дробный перестук ее каблучков. – Ты знаменит своей щедростью, Отто. Если б ты спал с этой девицей, то наверняка купил бы ей приличное платье. А так… Она выглядит, как кухарка.