Мосты в бессмертие - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Беспалова cтр.№ 42

– Та что ж мне пить? Это вы мыслите, что мы пьем кровь христианских младенцев. А мы, как все люди, пьем воду…

Но Ивлев уже вырвал флажку у него из пальцев, поболтал в ней воду, досадливо хмыкнул и заткнул пробкой.

– У нас большие потери… – Менахем Ливерпуль нахохлился, словно воробей, он сидел на усыпанном битым кирпичом склоне воронки. – Почти весь мой взвод выбили при высадке. Осталось семь человек, та я сам, та Рушайлов. Там, у моста с хода вступили в бой. Человек двадцать приземлились трупами… Потери в батальоне… Но когда пришел Фролов, все переменилось, да и с того берега поддержали огнем… Фролов пустил ракеты. А ты воды жалеешь несчастному еврею.

Словно подтверждая слова Ливерпуля, над руинами взмыла ракета. Ей ответили автоматные очереди и минометный залп. Минометы били из города, оттуда, где скрылся хвост военного эшелона.

Костя заволновался, принялся озираться.

– Что? – Ливерпуль печально улыбнулся. Он снова надел на голову каску, взял в руки катушку с проводом. – Если кругом смерть и разрушение – порядочному человеку уже не о чем беспокоиться. За него уже побеспокоились всякие злодеи. Мне сейчас туда надо… – Ливерпуль махнул рукой в сторону дымящихся руин. – Там Сан Саныч с ребятами, надо дать им связь.

– У нас приказ идти к мосту, – пробормотал Костя. – Мне только Гогу разыскать…

– А я с Ливерпулем пойду, – Ивлев взял из рук Менахема катушку. – Мне до Сан Саныча надо. Принимай, Ливерпуль, меня в подчинение…

Внезапно под завалами неподалеку от них что-то зашевелилось. Костя встрепенулся. Он обшаривал взглядом беспорядочные нагромождения кирпичей, пытаясь определить источник звука.

– Тут вокруг много людей, – прошептал Костя. – Много мертвецов…

– Да, и они таки пованивают! – Ливерпуль брезгливо поморщился.

– Но есть и живые…

Словно услышав костины слова, из недр руины прозвучал голос:

– Послушайте, выше высокородие-е-е-е…Прикажите вызвать санитаров. Я ра-а-анен…

Голос Телячьего Уха звучал заунывно-жалобно. Костя кинулся туда, где куски разбитой кирпичной кладки являли собой причудливую конструкцию, напоминавшую прибрежный утес. Там между кусков цемента валялось изломанное и обожженное тельце куколки – продавленное личико из папье-маше, бессмысленные стеклянные глаза, пухлый, перепачканный сажей рот.

– Дядя Гога… Гога! – звал Костя, расшвыривая голыми руками острые осколки.

У Телячьего Уха сильно пострадала кисть руки, оцарапана арматурой нога, слетела с головы и потерялась каска, обнажив плешивый, украшенный огромными ушами череп. На макушке синел огромный синяк, и Телячье Ухо неустанно тряс головой, стараясь, по его словам, разогнать мозговой туман и глазные искры. Серьезных ранений на нем не оказалось, зато жалобы лились нескончаемым потоком.

– Бежите до моста, – сказал Ливерпуль, поднимаясь. – Только бошки особо не кажите. Тут повсюду что ни кочка, то снайпер. И еще: держитесь развалин. В них безопасней…

– Тут смерть повсюду, – пробормотал Костя в спину уходящему Менахему.

– Та в уцелевших районах намного хуже, – Ливерпуль обернулся. – Там всюду мины. Снайпер сразу убьет, а мина покалечит. А безногому инвалиду что за жизнь? Лучше уж смерть…

Так они и расстались с Ливерпулем среди руин. Сначала шли вдоль железнодорожной насыпи в сторону реки. Здесь Телячье Ухо снял с убитого немца каску. Она оказалась ему как раз по голове.

– Ну вот, – вздохнул он, блаженно улыбаясь. – Молитвами немецкой богоматери цел останусь. Похоже, мы свернули на Комсомольскую улицу.

– Может быть… – Костя сверился с планом. – Мы уже совсем близко к точке сбора, но опоздали. Опоздали…

– Эй, Длинный! – позвал его Телячье Ухо. – А что я сильно шмякнулся?

– Не ори, – ответил Костя. – Вон, видишь розовый дом по ту сторону насыпи? Оттуда бил снайпер. Так что тише, не ори…

– Вот я думаю, – Телячье Ухо остановился. – Может быть, не Комсомольская улица, а? Где розовый дом?

– Дался он тебе… – с досадой ответил Костя, подталкивая его к полуразрушенной стене дома. – Давай, шагай по стеночке…

Но Телячье Ухо словно обезумел. Он бросился на насыпь и, борзо перебирая всеми четырьмя конечностями, принялся взбираться по ней. Время от времени он припадал на живот, прислушиваясь, или вытягивал шею, озираясь. Костя поспешил следом. Первый крупный калибр прилетел с противоположной стороны реки и ухнул в тлеющие руины далеко слева от них. Костя будто зачарованный смотрел, как огромные куски стен поднимаются в воздух. Как кружась и вращаясь, объятые лоскутами пламени, спаянные раствором цемента части кирпичных стен рушатся на пути. Второй снаряд упал чуть дальше, в северной части города. Они видели дымный, подсвеченный сполохами пламени столб, слышали грохот разрыва. Последующие снаряды падали все дальше и дальше к северу, и Костя, наконец, смог поднять голову.

Им удалось без помех перебраться через насыпь и залечь в кустах акации как раз напротив розового дома.

– Это он, он! – судорожно шептал Телячье Ухо. – Это хаза моего кореша Барсучины!

– И что?

– Там, там…

Его слова потонули в неистовом вое. Снаряд обрушился на них подобно божьей каре, словно силы небесные вознамерились покарать Телячье Ухо за его непомерную алчность. На глазах у Кости розовый домишко как есть целый и невредимый поднялся в воздух. Так вот запросто оторвался от земли целиком, словно его приподняла по-хозяйски ручка маленькой девочки, которая решила переменить место расположения жилища своих кукол. Домишко развалился на части в воздухе, и его розовые фрагменты, сложившись на земле в аккуратную кучку, заново прикрылись листами шифера.

* * *

Костя слышал непрерывную громкую возню, словно огромный крот ворошил загребущими лапами мелкое каменное крошево.

– Эй, дядя Гога! – позвал Костя.

– Чего тебе? – шорох камней на время затих, из-за завала показалась бритая ушастая башка, прикрытая кое-как пилоткой.

– Там могут быть неразорвавшиеся мины, – предупредил Костя.

– По мне мины лучше, чем менты. А вермахт это тебе не слет комсомолок, – хмыкнул Телячье Ухо. – У них мины все разорваны. Сиди тихо, Длинный, не трещи.

Голова Телячьего Уха исчезла из вида, а возня возобновилась. Костя закурил. Дело шло к вечеру, а они так и не добрались до моста. Костя не успел подумать о том, какое им за это может быть наказание, когда к свежим руинам притопал старшина Лаптев. Он шел в полный рост, словно не опасаясь ни пуль, ни осколков. Пасмурное небо сделалось к вечеру темно-серым. В воздухе кружились редкие снежинки. Увидев старшину, Костя вдруг вспомнил, что смертельно голоден.

– Не кручинься, – сказал старшина, усаживаясь рядом с Костей на кучу битого кирпича. – Твой приятель, Кривошеев, был не жилец в таких тяжелых боевых условиях. Гнилой это человек, обуза одна. И зачем только… начальству виднее… И погиб-то попусту, ни одного ведь фашиста так и не убил.