Королева в изгнании - читать онлайн книгу. Автор: Синда Уильямс Чайма cтр.№ 68

– И к чему это все привело?

– Отец никогда этого не рассказывал, но правда заключается в том, что он и Аскелл как-то встретились за пределами Академии и хорошенько друг друга поколотили. После этого магистр начал прилежно заниматься, а позже они с отцом написали книгу «Войны Картиса», которая впоследствии помогла Аскеллу стать преподавателем. Если тебе интересно, этот труд есть в библиотеке.

– И каково тебе учиться здесь?

– Первые два года магистр устраивал мне настоящий ад, – ухмыльнулся Амон. – Тоже часто приходил на занятия. Но в итоге назначил меня командиром.

После ужина с деканом Хан настолько увлекся заклинаниями, что совершенно отстал по остальным предметам, которых было очень много, а потому приходилось правильно расставлять приоритеты. После того как их с другом чуть не придавили обломки, Алистер посвятил особое внимание обеспечению безопасности.

Байяры и братья Мандер посещали те же занятия, что и Хан, и это сильно отвлекало.

Уроки целительства казались ему бесполезными. Горцам нужен был убийца, а не лекарь. Да и врачевать юноше было больше некого.

Магистр Леонтус был чародеем-целителем средних лет и обладал выдающейся лысиной. Он обожал свой предмет и делал все возможное, чтобы заинтересовать им учеников.

А это было совсем непросто. Большинство заклинателей интересовала лишь власть и привилегии, да и мягкосердечными они отнюдь не были. К тому же несчастный Леонтус был болен неизлечимой прямолинейностью.

– Чародеи-целители перетягивают на себя болезни и увечья пациентов. Это чревато сильными болями, страданиями и существенными затратами силы. – Магистр сделал паузу и глянул на учеников поверх очков. – Однако, обладая определенными знаниями, можно минимизировать ущерб и восполнить силы, пройдя сеанс восстановления. Если чародей-целитель будет придерживаться всех рекомендаций, то проживет долгую и здоровую жизнь.

Пока Леонтус повествовал о жертвах и воздаяниях лекарской профессии, первокурсники витали в облаках или выполняли домашние задания по другим предметам. Хан тоже постоянно отвлекался на посторонние мысли.

Лекции по амулетам, оберегам и прочим магическим предметам читал ссохшийся старик-горец, Фулгрим Огненный Кузнец. Глядя на него, Алистеру вспоминались коричневые, сморщенные и хрупкие тельца мертвых насекомых, которые валялись на дорогах летом.

Изготовлением магических талисманов занимались не чародеи, а горцы, и потому занятия с Фулгримом больше напоминали уроки истории, где он рассказывал об амулетах прошлого и сравнивал их с современными. Эти истории вызывали у учеников новые приступы недовольства текущим положением дел.

Лекции Огненного Кузнеца были смертельно скучными, и, ко всему прочему, на них было трудно заниматься чем-то другим, поскольку старик был глух и орал что есть мочи.

Фулгрим вел свой предмет по очень древним и хлипким учебникам, которые страшно было пускать по рядам, и, чтобы разглядеть пожелтевшие карандашные и чернильные зарисовки, первокурсникам приходилось подходить к кафедре.

Хан же испытывал непреодолимое желание быстрее научиться тому, что можно было применить в жизни. У юноши уже был могущественный амулет, и ему хотелось выучиться действенным заклинаниям. Будь его воля, он бы удвоил количество занятий по заклинаниям в ущерб всем остальным предметам.

Хотя, говоря начистоту, обществом Грифона юноша совершенно не наслаждался.

Хан то и дело вспоминал о Вороне и его заманчивом предложении, но, к сожалению, не знал, можно ли ему доверять.

Танцующий с Огнем, напротив, был в восторге от уроков Огненного Кузнеца и его старинных книг. Горец исписывал целые листы и задавал кучу вопросов, отчего Фиона закатывала глаза и широко зевала, прикрывая рот рукой.

– Тебе и впрямь все это интересно? – спросил как-то Алистер друга. – У меня лично глаза смыкаются. Существует такое множество более полезных вещей, а приходится тратить время впустую!

Был полдень, и они шли на перерыв по двору под очередным холодным ливнем, льющимся из низких облаков цвета брюха дохлой рыбы. Гонимые порывистым ветром капли били по лицу, словно ледяные иглы.

– Да, мне действительно интересно, – ответил Танцующий с Огнем, шагая по мокрым листьям. – Ты забыл? Еще совсем недавно я планировал стать учеником сеннестре Елены и изготавливать магические амулеты.

– Нет, я все помню.

Хан задержал взгляд на хорошенькой девушке, которая шла по мокрой траве, весело смеясь. Чтобы не забрызгаться, она приподняла подол юбки, слегка оголив стройные ножки, а затем нырнула под крышу галери и исчезла из виду. Хан развернулся к Танцующему с Огнем.

– А тебе уже приходилось мастерить что-нибудь магическое?

Друг кивнул.

– Да. Когда я был младше, то изготавливал простенькие вещицы, и они вроде бы даже работали.

– Но… ты же чародей. А им нельзя…

– Я – чародей, но не перестал быть горцем, – вздернул подбородок Танцующий с Огнем. – Мне все равно, что говорят Демонаи. Я продолжу следовать избранному мною призванию.

– Но… Как ты научишься? Каким бы ты ни был способным и целеустремленным, Елена не станет помогать тебе.

– Огненный Кузнец говорит, в Оденском броде – лучшая библиотека во всех Семи Королевствах!

Юноши взошли по ступеням обеденного зала и укрылись от дождя под навесом. Танцующий с Огнем помотал головой, стряхивая с волос воду, и отошел в сторону, чтобы спешащие перекусить студенты не могли подслушать их с Ханом разговор.

– Но ведь мастера должны учиться у наставников из племени, – возразил Алистер. – Огненный Кузнец тоже не станет ничего рассказывать, если узнает, зачем тебе это нужно.

– Фулгрима не интересуют мои намерения. Старик безумно рад, что хоть кто-то заинтересовался его предметом. Я уже записался на дополнительный проект под его руководством на следующий семестр. – Горец сунул руки в карманы и отступил еще на шаг. – Если придется, я и сам всему научусь.

«У Танцующего с Огнем есть внутренний стержень, – подумал Хан. – Если он вступает в битву, то сражается до победного конца».

В этот момент друзей заметила темнокожая девушка в храмовом облачении. Она отделилась от группы послушников и подошла к крыльцу.

Это была Кэт Тайберн, но если бы она не раскрыла рта, Хан ни за что бы ее не узнал. Копна обычно нечесаных кудряшек островитянки была убрана в длинную косу, которая лежала на плече. На девушке были белые штаны и свободное кремовое облачение с разрезами по бокам для удобства при ходьбе. Хан еще никогда не видел Кэт такой опрятной. Из образа выбивался лишь потертый кожаный ремень и торчащий из-за него нож. В ушах, носу и на пальцах девушки по-прежнему блестели серебряные украшения. Все это, вместе с глубокими шрамами и воровским клеймом, порождало весьма противоречивое сочетание чистого и порочного.