Город вечной ночи - читать онлайн книгу. Автор: Линкольн Чайлд, Дуглас Престон cтр.№ 51

Крупный прорыв случился у него после завтрака, когда он в онлайне просматривал старые газеты из бостонских пригородов, где вырос Озмиан. И он нашел то, что искал, в «Дэдхем таунсмен». Почти тридцать лет назад Озмиан был арестован за уничтожение собственности в католической церкви Богоматери Милосердия на Брайант-стрит. Больше ничего не говорилось в маленькой заметке, погребенной в старой газете, но Гарриману ничего другого и не требовалось. Он позвонил в Массачусетс и быстро выяснил, что Озмиана почти сразу выпустили, а обвинения в правонарушении сняли, но это не остановило Гарримана. В одиннадцать он уже летел на шаттле в Бостон. В два появился в церкви Богоматери Милосердия, где получил список с адресами людей, бывших прихожанами церкви во время того происшествия. И уже за третьей дверью, в которую он постучал, нашелся нужный ему человек, Джайлс Сандертон, который не только вспомнил тот случай, но и оказался его непосредственным свидетелем.

Статья могла получиться просто великолепная.

Когда такси подъехало к аэропорту Логана, Гарриман сидел, развалившись на заднем сиденье, и просматривал свои заметки. Около тридцати лет назад Сандертон пришел на полуденную мессу, которую вел отец Ансельм, один из наиболее уважаемых священников церкви, и в середине гомилии дверь распахнулась и появился подросток Антон Озмиан. Не сказав ни слова, он подошел к солее, перевернул алтарный столик, схватил распятие, замахнулся им, как бейсбольной битой, на отца Ансельма, сбил его с ног и продолжил безжалостно избивать уже лежачего. Он оставил священника, истекающего кровью и без сознания, у основания кафедры, бросив распятие на его неподвижное тело, и, развернувшись, вышел из церкви таким же спокойным шагом, каким вошел. На его лице не было никаких признаков ярости – одна холодная целеустремленность. Прошло несколько месяцев, прежде чем отец Ансельм смог снова нормально ходить и говорить, а вскоре после этого он переехал в дом отставных священников и еще через какое-то время умер.

Гарриман потер руки с плохо скрываемой радостью. Все сложилось так быстро, словно по волшебству. На завтрак у него еще ничего не было, а к середине дня он уже получил подтверждение истории об Озмиане, – истории настолько уродливой и жестокой – избиение священника почти до смерти распятием! – что ее хватит, чтобы навязать Озмиану его, Гарримана, волю. Как бы он ни говорил, что безразличен к мнению толпы, этого страшного разоблачения будет достаточно, чтобы совет директоров освободил его от нынешнего поста. «ДиджиФлад» первоначально был основан несколькими ведущими фирмами, вкладывающими капитал в новые проекты и хедж-фонды, кроме того, крупное вложение сделал «Майкрософт». Эти компании должны были защищать свои репутации, а им принадлежало более пятидесяти процентов акций «ДиджиФлад». Да, Гарриман был уверен, что Озмиана прогонят с его поста, если эта статья будет опубликована.

Он удивлялся, почему Озмиану не предъявили обвинений в нанесении тяжких телесных повреждений, пока не обнаружил, что семья Озмиан «пожертвовала» крупную сумму местному приходу. Это стало последней частью пазла, нашедшей свое место.

Идеально. Лучше, чем идеально. Во-первых, у него появлялась возможность написать о чем-то ином, кроме Адейеми, чья непробиваемая святость становилась крайне неудобной. Во-вторых, Озмиан не сможет себе позволить проигнорировать эту историю. Когда такси подъехало к аэропорту, Гарриману осталось найти ответ на последний вопрос. Следует ли ему сначала опубликовать статью и таким образом нейтрализовать Озмиана? Или же стоит сначала показать ее Озмиану и пригрозить публикацией, чтобы вынудить его отказаться от шантажа?

Размышляя над этим, Гарриман вспомнил насмешливые слова Озмиана, все еще вызывающие у него такую же боль, как в ту минуту, когда он их услышал: «Все довольно просто. Вам нужно всего лишь согласиться на два наших условия, причем ни одно из них никак не ущемляет вашей чести. Если вы это сделаете, то все останутся счастливыми и на свободе». Это воспоминание положило конец его сомнениям: он лично отнесет статью Озмиану и пригрозит уничтожить его. Это будет идеальной справедливостью. Теперь ему не терпелось посмотреть в лицо Озмиану в тот момент, когда он сообщит ему о своих условиях.

Гарриман снова испытал удовольствие, подумав о том, как гениально он нашел средство, чтобы обуздать этого капитана бизнеса и побить мерзавца его же оружием.

Ах, какой это был день для Марсдена Своупа! Демонстрации против одного процента резко набирали силу, «Твиттер», «Фейсбук», «Инстаграм» кишели призывами к выступлениям. Самая крупная демонстрация собралась вокруг высоченного нового небоскреба на Парк-авеню, 432, самого высокого жилого здания в мире, где квартиры продавались за сто миллионов долларов каждая. Почему-то это здание, хотя и не связанное с убийствами, стало для протестующих символом алчности, излишеств и показушничества, идеальным примером того, как сверхбогатые захватывают город.

И Своуп отправился туда посмотреть. Сцена была потрясающая: многочисленные ряды протестующих скандировали, блокировали входы, создавали повсюду пробки. А потом появился твит, призывающий всех приносить яйца, твит мгновенно тысячекратно перепостился, и через несколько минут яйца во всех близлежащих магазинах были распроданы, люди принялись закидывать ими здание со всех сторон, и белоснежный мрамор со сверкающим стеклом покрылся склизкой, стекающей желтой дрянью. Приехала полиция, район оцепили, и Своупу с трудом удалось уйти: он распахнул куртку и выдал себя за священника в мантии и с грязным воротничком-ошейником.

Более, чем когда-либо, это столкновение убедило Своупа, что насилием не решить проблему, что один процент и противники этого одного процента являются частью одного и того же заговора ненависти, зла и насилия. Своуп понял теперь, что больше не имеет права ждать, – он должен действовать, чтобы остановить безумие, подступающее с двух сторон.

Часы показывали начало второго часа ночи, когда Своуп пересек Гранд-Арми-плаза и направился в зимнюю цитадель Центрального парка. Идя по Пятой авеню, он был вынужден пробираться между группками смеющихся, пьяных людей, празднующих Новый год, но в глубине парка, за зоопарком и катком Уоллмана, число гуляющих постепенно уменьшалось, пока он не оказался в благословенном одиночестве.

Множество мыслей заботили его. После последнего убийства город как будто закипел. Это был не только протест у Парк-авеню, 432. Появились новые истории о бегстве сверхбогатых. Кто-то открыл блог, в котором перечислялись частные самолеты, взлетавшие из аэропорта Тетерборо, с фотографиями, сделанными с помощью мощных телеобъективов, на которых разные миллиардеры – управляющие хеджинговыми фондами, крупные финансисты, русские олигархи и саудовские принцы – и их семьи поднимались в свои «гольфстримы», «лирджеты» и модифицированные «В-727». Демонстрации, поддерживающие Головореза и выступающие с лозунгом «покончим с одним процентом», тоже усилились, одна из них на четыре часа заблокировала Уолл-стрит, пока полиция не прорвала блокаду.

Ответы на призыв Своупа устроить костер тщеславия тоже многократно множились, привлекая столько народу, что он решил: настало время пожинать плоды своих трудов. Случилось настоящее чудо: более ста тысяч человек отреагировали на его призыв и сообщили, что направляются в Нью-Йорк или уже находятся здесь и ждут его сообщения о том, где и когда. Газеты называли Нью-Йорк «Городом вечной ночи». Что ж, так оно и было, но он, Своуп, с Божьей помощью превратит Нью-Йорк в Город вечной добродетели. Он покажет всем, богатым и бедным, что все богатство и роскошь – это отлучение от вечной жизни.