Орден Казановы - читать онлайн книгу. Автор: Олег Суворов cтр.№ 5

— Прекрасная погода для прогулок, не так ли? — издевательски осведомился он. — Тем не менее, господин Богомилов, я настоятельно советую вам вернуться обратно в дом, — и показал ошарашенному беглецу короткоствольный никелированный револьвер.

Первый же день международного научного конгресса «Мозг — Разум — Душа» ознаменовался интереснейшей стычкой между двумя профессорами Петербургского и Оксфордского университетов: председателем конгресса Иваном Ильичом Сечниковым и англичанином Чарльзом Скоттом Ферингтоном. Все знали о том, насколько глубоки расхождения во взглядах меж двумя этими выдающимися учёными современности, поэтому их яростные споры должны были стать основной интригой конгресса. Оба профессора были примерно одного возраста, оба в своё время учились у одних и тех же европейских светил вроде Рудольфа Вирхова или Роберта Коха, оба начинали с изучения рефлексов и физиологии высшей нервной деятельности, постепенно перейдя к наиболее трудным проблемам сознания, — и вот именно здесь самым коренным образом разошлись во взглядах.

Доклад профессора Ферингтона был запланирован на вторую половину дня, и к этому моменту зал заседаний конгресса, проходившего в Мраморном дворце на Миллионной улице, был уже полон. Помимо чисто научных задач конгресс ставил своей целью привлечение интереса общества к новейшим исследованиям сознания и мозга, поэтому попасть в зал заседаний было совсем несложно. Помимо неизменных студентов и падких до сенсаций и скандалов журналистов здесь были даже слушательницы Высших женских курсов, что создавало «общую атмосферу, в чём-то сходную с атмосферой бала», как осуждающе высказался в кулуарах конгресса один из престарелых участников.

И доктор Ферингтон не обманул всеобщих ожиданий, начав свой доклад с эффектной фразы:

— Проблема бессмертия кроется в загадке сознания, а отнюдь не в проблеме бесконечного продления жизни его носителя! — и иронично улыбнулся, пережидая неожиданный шквал аплодисментов.

Это был невысокий, плотный, моложавый джентльмен лет пятидесяти с небольшим, вовсе не имевший типично английской чопорности и невозмутимости, зато обладавший подвижной физиономией, украшенной пышными седыми усами и живыми, ироничными серыми глазами. Выдержав паузу, он продолжил развивать свою мысль:

— Загадка сознания, в свою очередь, кроется в бессознательном. Основной тезис моего выступления состоит в следующем: я утверждаю, что создание сверхчеловека, способного перестраивать собственную биологическую природу на пути к бессмертию, состоит в максимальном сужении сферы бессознательного. Необходимо как можно существеннее ограничить материально-биологическое начало в человеке, чтобы позволить наиболее мощно проявиться его идеально-духовному началу, которое отнюдь не находится в мозгу, как полагают некоторые из присутствующих в данном зале уважаемых господ... — Здесь Ферингтон отвесил ироничный поклон в сторону сидевшего в президиуме Сечникова, который мгновенно насупился, что не осталось незамеченным для наблюдавший за обоими учёными публики. — А потому выпадает из области действия природных инстинктов и условных рефлексов, составляющих основу бессознательного.

— А где же оно находится, позвольте узнать? — звонко выкрикнул Иван Ильич, приподнимаясь со своего места.

Вопрос поставлен некорректно, — мгновенно отреагировал Ферингтон, — поскольку мы говорим об идеальном начале, которое нельзя рассматривать в категориях пространства-времени. Мы же не спрашиваем, где находим я какая-нибудь математическая истина вроде теоремы Пифагора. Но совершенно очевидно, что она не находится в учебнике геометрии или в мозгу доказывающего её ученика.

— Отлично! — обрадовался Сечников. — Мой оппонент, — и, обращаясь к окружающим, он также насмешливо поклонился англичанину, — предлагает нам оставить сферу материи — единственную сферу настоящей науки, чьи истины можно подвергнуть проверке и измерению, — и скрывается от меня в области идеального. Пусть так, не стану его преследовать… — И Иван Ильич развёл руками, вызвав весёлое оживление зала. — Однако даже с утверждением профессора Ферингтона о необходимости максимально сузить сферу бессознательного я решительно не могу согласиться. Бессознательные инстинкты и рефлексы составляют тот базис нашего «Я», без которого оно так же невозможно, как дом — без фундамента.

— Согласен, — невозмутимо кивнул англичанин, — но ведь и дома бывают разные. Кто-то роет себе землянку, а кто-то строит дом на сваях. Я вовсе не утверждаю, что можно избавиться от всех инстинктов, а говорю только об их максимально возможном ограничении. Разумеется, такой могучий инстинкт, как любовь к самому себе, абсолютно неустраним, поскольку это означало бы крушение самого «Я».

— Это надо понимать так, что вы предлагаете оставить эгоизм и избавиться от альтруизма? Хорошая же у вас, в таком случае, получится личность!

— Да, — гордо вскинув голову, подтвердил Ферингтон, — и не просто хорошая, а прекрасная и свободная, поскольку ею невозможно будет управлять!

Послышались выкрики, какая-то часть зала зааплодировала. На некоторое время диспут прервался, пока главный возмутитель спокойствия — сам председательствующий — пытался восстановить тишину с помощью серебряного колокольчика.

Денис Васильевич рассеянно глянул в сторону своего соседа — симпатичного темноволосого молодого человека с изящными гусарскими усиками и плутоватыми чёрными глазами. Закинув ногу на ногу и пристроив на колене блокнот, он что-то быстро рисовал. Заметив интерес Винокурова, молодой человек усмехнулся и, сделав ещё несколько стремительных карандашных штрихов, показал ему свой рисунок.

Денис Васильевич не смог сдержать улыбку. Это был мастерски выполненный и очень остроумный шарж, пародировавший знаменитую картину Рафаэля «Афинская школа». На той картине два величайших философа древности, Платон и Аристотель, в процессе спора указывали: первый — на небо, второй — на землю. На данном же рисунке были изображены легко узнаваемые Сечников и Ферингтон, причём если первый показывал на землянку, то второй тыкал пальцем в дом на сваях.

— Ну, как? — шёпотом спросил молодой человек.

— Замечательно.

— Вы, случайно, не знаете, как пишется фамилия Ферингтон по-английски — через F или Ph?

— Через F.

— Благодарю. Кстати, позвольте представиться — Сергей Алексеевич Кутайсов, сотрудник «Сатирикона».

— Очень приятно. — И Денис Васильевич назвал себя.

Помимо симпатичной физиономии, у Кутайсова была располагающая к себе манера общения, балансировавшая на грани между непринуждённостью и лёгкой развязностью. Говорил он много и охотно, поэтому тут же поведал собеседнику о том, что редакция его журнала — самого известного юмористического журнала России, редактировавшегося Аркадием Аверченко, заинтересовалась открывшимся конгрессом и решила осветить его с юмористической точки зрения.

— Поэтому теперь я не только рисую шаржи, — добавил Кутайсов, — но и собираю всевозможные анекдоты о его участниках. Вчера, например, мне удалось узнать, что у нашего уважаемою председателя есть скверная привычка брызгать слюной, когда он чрезмерно разгорячится в процессе спора. Это и породило безумно смешной случай, рассказанный мне одним из его собеседников. Хотите послушать?