Хазарский пленник - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сумный cтр.№ 46

Толпа откатывалась, раскалываясь на клочья, но всё ясней видны сплочённые ядра сопротивления, где есть и мечи, и сулицы, и топоры, где собраны плечом к плечу и дружинники, и мастеровые.

— Сзади! Идут! Претич с дружиной! — снова кричат глазастые, которым видел склон. И точно, по нему движется сотня с обнажёнными клинками. Копья-сулицы, червонные щиты, кольчуги, приметно, что рать русская. Воевода? Но нет стягов, которые всегда при нем. Поступь малой дружины поспешна, всякому ясно: эти воины не останутся в стороне. Они торопятся к битве, к схватке. Или летят разгонять смуту?

Из толпы, из плотных сгустков гневного варева, летят стрелы, немного, но высвистывают над головами, заставляя дружинников оборачиваться и, повинуясь воле сбитого старшины, смыкать ряды, образуя непрочную перегородку, разделяющую горожан и хазар.

— А это кто?!

— Идут, наши! Наши! — провозглашает молодой голос, в нём радость и надежда, вызванные страхом. Ведь где стрелы, там раненые, там кровь. Схватка неизбежна.

И точно, чуть дальше приметна ещё одна рать. Тоже всадники с красными щитами, вскинутые копья, и знаки воеводы, стяги с голубой каймой. Мало воинов у воеводы, мало. Тогда кто же приспел ранее? Кто, расталкивая толпу, разрезая её клином отчаянной конницы, продвигается к хазарам?

Улгар и хазары всё ещё выжидают. Они всё ещё сила. И стрелы смутьянов остаются без ответа. Но не потому, что не могут противостоять толпе. Скорее, Улгар и Кандак не привыкли принимать важные решения без подсказки. Зреет нарыв, ещё немного, и лопнет...

— Хазаре! — кричит воин в сияющей кольчуге, выделяющийся из приспевших всадников богатым убранством, знатным плащом, золочёной стрелкой на переносье шелома. — Я воевода черниговский Брус! Даю вам вольную дорогу из Киева! Вы чужие здесь! Берите сопляка и ступайте с миром! А мы найдём князя! Клянусь... вас никто не тронет! Ни одна рука!

— А иначе?! — с ухмылкой спрашивает воин из первой шеренги хазар. — Ты, что ли, нас порубишь?! Смельчак?

— Сулицы вперёд! — раздувая ноздри, приподнялся в стременах Брус. — Держать строй!

Его команду выполнили воины киевской дружины. Одним окриком черниговец взял власть над разрозненной растерянной массой. Всё же в ратниках крепко сидит навык к повиновению.

— А иначе... на подходе мои десять тысяч! Да Претич стянет не меньше! Стянет, не сомневайтесь!

Киев город стольный. Так что — решайте. За кого умирать вздумали? Владимир не князь нам! Не хотим хазарской удавки! Верно?! Хоть чёрта взнуздай, а меня не займай!

И действительно, воины стольного града, сомневавшиеся до поры, не знавшие, к кому пристать, согласно закивали, сдвигались в плотные ряды, щетинясь копьями, выдавливая остатки мятежной толпы на края, к высоким оградам.

— Вам не князь? Да нам старший! Пусть он прикажет... тогда и поговорим! — отозвался Улгар, не зная толком, чего требовать от народа, обретающего единство. Удаль толпы не страшна, но воины под твёрдой рукой местного воеводы? Угроза всё более становилась похожа на правду. К зажатым у княжеского двора хазарам, к потерявшим главу наёмникам подъезжает Претич с отрядом. Разглядев мечи и обнажённую сталь, приметив кровь и раненого тысячника у ограды, подал голос:

— Стойте! Остановитесь! Стойте!!

Суматоха на улицах походила на вороний грай, когда птицы снуют над деревьями, мостят гнёзда, ссорятся и роняют перья. Трудно разобрать, кто спешит, куда, зачем. Голоса накаляются, нетерпенье толкает сброд на неразумные действия, поток кружит, как талая вода в поисках щели, сметая сор и лёгкую труху.

— Претич! Вели хазарам выйти с Киева! — требовательно крикнул Брус, с другого конца дуги, запирающей пришельцев. — Не хотим хазар! Слышишь?! Вели! А не то...

— Где Владимир? Воевода?! — Улгар и Кандак уже не покидали пределов своего войска, кричали через головы, над вскинутыми щитами.

— Гнать хазар!

— Гони!

— Не хотим!

Гул возмущения рос, вдохновляя людей на решительные поступки. Снова дерзкие мастеровые и юноши швыряли снег, снова просвистели две, три стрелы, и кто-то застонал в плотном строю наёмников.

Воевода поневоле оказался на грани двух стихий, войны и мира, единения и раздора. Стоило ему возглавить войско, решительно поддержать горожан, и наёмники уйдут! Они уже в растерянности. Битва на истребление, на измор, война против всех чужакам ни к чему! Его голос мог уладить противоборство в краткое время! Хазары уйдут, поджав хвост! Примут кой-какие подачки, возьмут продовольствия, сена да тех же медяков! И выкатятся!

— Стоять! — снова вскинул руки воевода. — Я сам улажу!

Он приблизился к хазарам, намереваясь пройти к Улгару, Кандаку, но посадник Чернигова выбился следом, увязался за ним, причём рядом с самозваным гостем держались двое воинов. Они чувствовали свою силу! Брали нахрапом.

— Не хотим хазарской удавки! — провозгласил Брус и, гордо вскинув руку в латной рукавице, проскакал два десятка саженей. Догнал Претича и, спокойно выдержав его недовольный взгляд, заявил: — Стой за меня, воевода! Иначе сковырнём!

— Горяч не по годам? — вскинулся воевода, но понял, разбираться не время. Нужно держаться кучно. А там видно будет, кто на что горазд.

Но переговоры с наёмниками не увенчались успехом. Едва старшие вошли во двор князя, едва спешились, как послышались крики с улицы. Толпа негодовала и бесновалась. Ропот и визгливый, неестественный смех долетал даже сюда, провожая новых участников сумятицы задорными репликами.

Во двор въехали трое воинов и Владимир с друзьями. Воины вскинули щиты, прикрывая голову старшины. Здесь, в глубине двора, поспокойней. Нет ни грязи, ни стрел, ни глумливых окриков толпы.

— Владимир! — обрадовался Улгар. — У меня восемь раненых! Кто за кровь ответит?

— Восемь? — усмехнулся, пренебрежительно оглянувшись на телохранителей, Брус. — Радуйся, что живым уйдёшь! Верно, воевода?!

— Кто таков?! — спрыгнув с коня, спросил Владимир, нетвёрдым шагом приблизившись к пешим ратникам. Со стороны глянуть, вот-вот упадёт юный князь в распущенной сорочке, совсем выбился из сил. Те собирались идти в дом, да задержались, так и стояли, не отпустив удила своих коней.

— Я из Чернигова! Брус! Сын воевода Блуда! Слыхал такого? А тебе, малец, время бежать с Киева, коли жизнь дорога! Не люб ты нам! Не люб!

— Всё сказал?! — Владимир отпустил коня и положил руку на рукоять укороченного меча.

— Сказал! — ответил Брус. И спокойно взялся за меч.

Он не успел договорить, как сталь князя взметнулась без замаха и, потеряв на полдороге ножны, порхнувшие следом, скользнула на горку. Удар, пройдя над предплечьем, над руками, припавшими к ножнам, угодил в незащищённую шею. Край меча мастерски изогнут на восточный манер, и этот коготь, изгиб с отточенной кромкой, прошёл смертельный путь в мгновение ока. Звякнул меч Бруса, всколыхнулась кольчужная накидка на затылке, задетая стремительным ударом, и тело, уже не человек — тело с обнажённым мечом в руке, упало на мокрый двор, под ноги отступившего телохранителя, рвущего свой клинок. Ножны перекосились, и сталь никак не выскальзывала, так он и стоял в течение краткого времени, расширившимися зрачками принимая картину смерти, дёргая меч, пока не ощутил под своим горлом холод. Клинок Владимира прижат к шее.