Хазарский пленник - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сумный cтр.№ 126

— Послали, — не стал отпираться Василий. — Не злись. У нас нет выбора. Варда Фока объявил себя императором. Армия за ним. Флот колеблется. Но скорей всего, примкнёт к войску. И что прикажешь делать? Смириться? Вместо Цимисхия посадим Фоку? Так и будем менять претендентов, оставаясь прислугой стратигов?

— Не забивай мне голову заумной чепухой, — ответила Анна. — Безвыходных ситуаций не существует. Отдавать сестру на поругание... этому нет оправданий. Северный варвар станет моим мужем? Это счастье? Это спасение? Вы покупаете своё спокойствие? Цена — моя судьба?

Константин взмахнул руками, поперхнулся и едва не выплеснул вино на скатерть. Что-то показалось ему глупым до абсурда.

— Покупаем? Да ты хоть представляешь себе, что происходит? Нет, ты слушаешь служанок, собираешь сплетни, а подумать не пыталась! Василий прав, нет выхода. Придёт Варда Фока, и что? Кто спросит твоё мнение? Выдаст за любого араба, за печенега или болгарина. Что ты выгадаешь? Кому пожалуешься? Василий вон даже к Феофании ездил, придумал...

— Помолчи! — прервал брата Василий. — Ты что-то разошёлся. Прикуси язык.

Он отодвинул тарелку с любимой фасолью, вздохнул и невесело улыбнулся Анне:

— Да, мы отдаём тебя Владимиру. Но не по легкомыслию. Нет. Ты покинешь родину на время, но сможешь вернуться владычицей огромной державы. Всего несколько лет в чужом краю, и в твоих руках окажется невиданная власть. Русь — исполин. Она будет расти ещё долго, в то время как нас грызут со всех сторон. Так спаси нас. Спаси Византию. Стань серьёзной, достойной порфиры. Упрекать других легко, а изменить наш поганый мир — отнюдь не просто.

Он замолк, понимая, как вычурно и нелепо звучат призывы.

— Вот как вы заговорили. Спаси. Нашли агнца на заклание. А сами? Что вы теряете? Останетесь в Константинополе, в уюте дворца... почему одна я должна отдуваться?

— Да господь с тобой, — вспыхнул Константин. — Сиди здесь. Жди Фоку. Раз тебе так важна справедливость. Много ты знаешь про наши жертвы... вон Василий...

— Ну, хватит. Что ты её уговариваешь? Она же думает, что сражения это нечто вроде потешной охоты с гончими, с егерями и обозом прислуги. При Хрисополе я погубил лучшего коня, едва не получил стрелу в спину и дважды терял оруженосцев. Забыла моих воинов, с которыми ты так нежно перемигивалась? Мы похоронили более трёх тысяч солдат. И что? Фока оправился от поражения. Вскоре будет здесь. Думаешь, он пощадит меня? Брата? Или будет целовать твои ножки?

— Но ведь раньше... тот же Цимисхий... — Анна развела руками, пытаясь показать, что угрозы брата нелепы.

— Что Цимисхий? Не тронул нас? Но зато Склир мечтал отомстить за отравленного родственника. Склир, которого так обожают придворные дамы.

— При чём тут Склир? Склир разбит. Бежал в Багдад. И все знают, что не будь Фоки, Склир не стал бы мятежником. Эти вечные разборки между доместиками схол...

— Разбит. Но кем? Тем же Фокой. И его возмущает наша неблагодарность! Коль его, спасителя, не оценили, почему не воздать императорской семейке? Поверь, если мы не устоим, если не обопрёмся на рать Владимира, трагедии замужества покажутся тебе всего лишь шуткой ^[29].

В трапезную вошёл слуга, принёс соления, исходящее паром мясо с тёмной корочкой, пирог с вяленой дыней, присыпанный маком. Василий на время умолк, дождался, пока уберут лишнюю посуду, и договорил:

— Не хочу тебя обманывать. На первых порах придётся тяжело. Мы даже собирались подсунуть киевлянину куклу. Знаешь, как опытные охотники манят гусей, пристраивая в озере чучело? Даже искали похожую девицу.

— Я облазил все притоны города! — заявил Константин, с некоторой гордостью за свершённое. — Подбирал твою сестрицу, двойника. Ох, как скверно душатся эти дамы. Какими маслами натираются... и где!

Брат зажал нос двумя пальцами, на манер жеманной матроны, и рассмешил-таки Анну.

— Но что даст обман? Глупая блудница не привадит князя, не покорит северного варвара. А нам нужно сделать его ручным, понимаешь? Крестить князя, его детей, а там и весь народ. Иначе...

— Вот как? И это должна я? Всего лишь? Как ты полагаешь, сколько лет пройдёт? Десять? Сто?

Константин пожал плечами, понимая, что задача непроста, а Василий недовольно ответил:

— Пять. Через год родишь первенца, потом второго, или дочь, не важно, окрестишь детей, а там — подтолкнёшь к крещению мужа. Вот и всё. Но не забывай, что в Киеве тебя будут носить на руках, там огромная община христиан, не забывай, что ты получишь взамен. Державу. Мы до сих пор не знаем ей цены. Не зря хазары так цепко держатся за Киев. Сумели подтолкнуть Владимира к походу, и только Калокир остановил его. Золотом. Ты же помнишь пленение Василия Склира?

— Помню, — неуверенно сказала Анна. На самом деле она помнила лишь болезнь Цимисхия, смрад его дыхания в последние месяцы и слухи о колдовстве. О неведомых ядах. — Но и ты не забывай, что Владимир презирает женщин. Первую жену изгнал вместе с евреями, и она погибла в дороге. Вторую, дочь князя, изнасиловал при ратниках, как подзаборную девку, до сих пор держит в наложницах.

Константин хотел спорить, возразить, но Василий поднял ладонь и сдержал пламенную речь. Уже сейчас видно, что он всему голова, а брат лишь подпевала и сотрапезник, не более.

— Но ведь ты принцесса, а не какая-то девка, — заметил он и встал, завершая беседу.

Уже в дверях оглянулся, печально кивнул Анне:

— Подумай. Какой у тебя выбор? Стать третьей женой печенежского хана? Спрятаться в монастыре? Жаль, ты не видела Феофании. Всего пара лет на уединённом острове — и былая красавица стала старухой. Не пожелал бы тебе того же...

Он вышел, не дождавшись Константина, всегда любившего поесть, а порфирородная принцесса едва не расплакалась. Её бунт не принёс освобождения — наоборот, привёл к осознанию обречённости. Даже беглая мысль о скрытых причинах поездки Василия на остров к Феофании не удержалась, мелькнула и растаяла. Интерес? Что ей до тайных причин? Что ей до свершений брата? Никто, кроме неё, не ляжет под жестокого Владимира, не станет рожать детей, не изменит — как сказал брат — этот поганый мир. Никто. Это её доля.

Война — только издали кажется делом героическим и увлекательным. Кто воспринимает жизнь легко и романтично, рисует в сознании картины схваток, единоборств, отчаянной смелости и соперничества гигантов духа. Сталь, блеск доспехов, грозная поступь конницы, жала копий — всё это существует и действительно важно, но для воина ратный труд на девять десятых состоит из тяжких переходов, болезней товарищей, дрянной воды, жажды, холодного пайка, провонявшейся потом и цвелью одежды, которую негде высушить и не на что сменить, сна в грязи, среди блох, трухлой соломы и многих подобных мелочей, не выставляемых напоказ.