— Нет. Не изменились.
Я прикусила изнутри губу.
Пока я пыталась разобраться в чувствах, всколыхнувшихся после заявления эльфа, тот тремя небрежными пассами уничтожил свою старую одежду. Он на самом деле боялся, что кто-то сможет проникнуть в схрон, полторы тысячи остававшийся нетронутым, и, обнаружив его вещи, использует их со злым умыслом? Или этот жест следовало считать символичным?
Губы Маира шевельнулись и тут же сжались в линию. Наверное, он мне что-то сказал, а я не расслышала.
— Я задумалась.
— Я уже понял, — Древний зачем-то поправил пуговицу на манжете, чем напомнил Бэйна на нервах. — Поднимемся наверх?
Воздух застрял в легких, когда я посмотрела на каменную кладку потолка. Взгляд безошибочно выхватил из массы плит именно ту, что служила входом. И выходом. Она ничем не отличалась от других, но я знала — это ОНА!
Шумный выдох за спиной заставил обернуться.
— Это просто магия, Венн, — терпеливо объяснил Маир. — Вода внушает ужас любому существу, которое подберется к ней ближе, чем на условленное расстояние. И оно уносится прочь, забывая, где было и что же его напугало.
Я очень сомневалась в своей устойчивости к чарам эльфа. Вывод о том, что, а точнее, кто помог совершить «подвиг» напрашивался сам собой.
— Я добралась до этого места, потому что вы были рядом?
— И выберешься из этого места, если я буду рядом.
Маир прошел мимо. Остановился он, естественно, под Той Самой Плитой. Эльф разглядывал ее, запрокинув голову. Когда ему надоело это занятие, он посмотрел на меня:
— Если будет очень страшно, можешь использовать меня в качестве моральной поддержки.
— Это как? — я потерла указательным пальцем висок. Ничего плохого я не подразумевала, просто пыталась подстегнуть мыслительный процесс.
Взгляд Маира неуловимо изменился.
— Когда очень страшно, можно и вцепиться в того, кто находится под боком.
— Думаю, до этого дело не дойдет, — я отмахнулась от щедрого предложения.
* * *
— Уже все, — сообщил Маир, разжимая мои заледеневшие пальцы. — Можно открывать глаза.
Мы стояли посреди лесной чащи. Куда ни глянь, ни за какими кустами не маячил проклятый бассейн, или как там правильно назывались такие сооружения. На рукавах Древнего, в районе локтей медленно исчезали складки, оставленные мной. Какая же я… цепкая!
— Хорошая ткань, — я кивнула на уже едва заметные следы.
— Я тоже оценил ее преимущества.
Вряд ли Маир насмехался или хотел уколоть, однако он заставил вспомнить его безукоризненный вид… Неловко вышло.
— Теперь вы выглядите… — я неопределенно взмахнула ладонью, — естественно. Да! Именно так!
Маир поднял брови, но промолчал. Развернувшись, он направился в сторону ближайших кустов. Я перекатилась с пятки на носок… обратно… и пошла следом.
Воздух, напоенный влагой до мутной дымки перед глазами, обжигал прохладой легкие при каждом вдохе. Капли, падавшие с листьев и веток, придавали облику эльфа все больше естественности. Волосы Маира в таких условиях потеряли привычную гладкость, блеск и даже цвет. Спутанная копна оттенка мокрого пепла не имела ничего общего с шевелюрой, к которой я успела привыкнуть на несколько дней. Даже взгляд эльфа как-то потускнел. Если бы не уши — не отличить от обычного человека!.. Хорошо, от довольно красивого, но все же человека.
* * *
В каре Маир повел себя образцово-показательно: дверь закрыл аккуратно, ремнем пристегнулся без предупреждения — очередная модель из проката тоже была оснащена механической системой безопасности. Он даже не полез с навигатором общаться! Сердце радовалось чужой сознательности, однако какая-то мелочь не давала покоя.
Бэйн! Назвать его мелочью, было не совсем правильно, но… Я отсутствовала более трех часов, а он так ни разу и не позвонил! Сам ведь рвался в сопровождающие, опасаясь за меня, а вышло, что при первой же возможности расслабиться, позабыл о своих благих намерениях и принялся со вкусом снимать стресс. Я понимаю, стресс — дело серьезное, только он же сам потом в глаза мне смотреть не сможет. Всего дня два, но все же!
Прежде, чем завести мотор, я полезла в рюкзак за телефоном. Высказывать все, что я думаю о некоторых защитничках, я не собиралась, но удовольствие обломать хотела бы. Если, конечно, кое-кто не подготовился и не выключил свой телефон…
На экран я смотрела секунд пятнадцать, пока он не начал гаснуть. Все это время на нем истерично мигал значок пропущенного звонка, а если быть точной, то восьми. Как можно пропустить восемь звонков я не представляла, поэтому пришлось в срочном порядке выяснять, в чем же дело. Долго ломать голову над разгадкой тайны внезапно обуявшей меня феерической невнимательности не пришлось — на аппарате оказался включенным режим «Не беспокоить», а локация, напротив, была выключена. Я повернула голову в сторону Маира. Тот рассматривал серебристые от дождя кущи с видом человека, пытавшегося запечатлеть пейзаж на всю жизнь.
— Что-то не так? — эльф соизволил обратить на меня внимание.
Под пристальным взглядом, вновь обретшим синеву, я стушевалась.
— Настройки у телефона… сбились.
— Бывает, — Древний кивнул с серьезной миной, — может, это вообще вирус.
От такой наглости я подавилась вздохом.
— Мне даже известно, как этот вирус называется, — пробормотала я себе под нос, нажимая на кнопку вызова — нужно же было успокоить Бэйна.
Маир не удержался от усмешки, фактически признав свою причастность к «поломке» телефона. Комментировать его поведение я не стала: играть на нервах будущего хозяина себе дороже, да и тревога за Бэйна не отпускала. Что такого с ним могло приключиться, если он звонил целых восемь раз, постепенно сокращая время между попытками?
Ответ на свой вопрос я получила спустя полтора часа поездки не по самой лучшей трассе и тридцати минут путешествия на общественном транспорте Кастена. Страшно подумать, сколько нервных клеток погибло по дороге до отеля — теперь-то я названивала Бэйну, а тот не брал трубку.
Я почувствовала чужое присутствие сразу, как вошла в номер. Надтреснутый смех Крамаса-младшего поманил в спальню. Маир шел следом, только что в макушку не дышал. От фонивших от него нетерпения и любопытства свело мышцы на плечах. Стоило заглянуть в смежную комнату, как я вовсе застыла столбом. Бэйн, выглядевший растрепанным больше обычного, сидел в кресле и пытался не позволить какой-то полуголой девице залезть к себе в штаны. Улыбка молоденькой хищницы пугала даже меня, что ух говорить о парне! На его лице поочередно сменяли друг друга то абсолютная растерянность, то вселенская печаль. Никакого энтузиазма от происходящего он явно не испытывал, это уже было не на лице написано, а устанавливалось путем визуального наблюдения за областью, к которой подбиралась раскованная девица. Расстроенный, но уже смирившийся со своей участью Бэйн даже не заметил нашего появления.