Зверобой, или Первая тропа войны - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Фенимор Купер cтр.№ 71

— Бледнолицый хорек, — вопила разъяренная фурия, потрясая кулаками перед лицом смотревшего на нее с невозмутимым видом охотника. — Ты даже не баба! Твои друзья делавары — бабы, а ты их овца. Твой собственный народ отрекся от тебя, и ни одно краснокожее племя не пустит тебя в свои вигвамы. Вот почему ты прячешься среди воинов, одетых в юбки. Ты думаешь, что ты убил храбреца, покинувшего нас? Нет, его великая душа содрогнулась от презрения при мысли о битве с тобой и предпочла лучше оставить тело. Земля отказалась впитать кровь, которую ты пролил, когда его душа отлетела.

Что за музыку я слышу? Это не вопль краснокожего.

Ни один красный воин не будет стонать, как свинья. Эти стоны вырываются из горла у бледнолицего, из груди ингиза, и этот звук приятен, как девичье пение! Пес! Вонючка! Сурок! Выдра! Еж! Свинья! Жаба! Паук! Ингиз!

Тут старуха, почти задохнувшись, истощила весь запас ругательств и вынуждена была на мгновение умолкнуть. Однако она по-прежнему размахивала кулаками перед самым носом пленника, и ее сморщенная физиономия кривилась от свирепой злобы. Зверобой отнесся ко всем этим бессильным попыткам оскорбить его со спокойной выдержкой.

Впрочем, от дальнейших оскорблений его избавил Расщепленный Дуб, который отогнал ведьму, а сам спокойно опустился на бревно рядом с пленником. Старуха удалилась, но охотник знал, что отныне она будет всячески досаждать ему.

Расщепленный Дуб после короткой паузы заговорил со Зверобоем. Их диалог мы, как всегда, переводим на наш язык для удобства читателей, не изучавших североамериканских индейских наречий.

— Мой бледнолицый брат — желанный гость здесь, — сказал индеец, кивая головой и улыбаясь так дружелюбно, что нужны были и проницательность Зверобоя, чтобы разгадать в этом фальшь, и немало философского спокойствия, чтобы, разгадав, не оробеть. — Да, он желанный гость. Гуроны развели жаркий костер, чтобы белый человек мог просушить свою одежду.

— Благодарю, гурон или минг, как там тебя зовут! — возразил охотник. — Благодарю и за привет и за огонь. И то и другое хорошо в своем роде, а огонь особенно приятен человеку, искупавшемуся только что в таком холодном озере, как Мерцающее Зеркало. Даже гуронское тепло может быть приятно тому, в чьей груди бьется делаварское сердце.

— Бледнолицый… Но есть же у моего брата какое-нибудь имя? Такой великий воин не мог прожить, не получив прозвища!

— Минг, — сказал охотник, причем маленькая человеческая слабость сказалась в блеске его глаз и в румянце, покрывшем его щеки, — минг, один из ваших храбрецов дал мне прозвище Соколиный Глаз — я полагаю, за быстроту и меткость прицела, — когда голова его покоилась на моих коленях, прежде чем дух отлетел в места, богатые дичью.

— Хорошее имя! Сокол разит без промаха. Соколиный Глаз — не баба. Почему же он живет среди делаваров?

— Я понимаю тебя, минг. Но все это ваши дьявольские выдумки и пустые обвинения. Я поселился с делаварами еще в юности и надеюсь жить и умереть среди этого племени.

— Хорошо! Гуроны такие же краснокожие, как и делавары. Соколиный Глаз скорее похож на гурона, чем на женщину.

— Я полагаю, минг, ты знаешь, куда клонишь. Если же нет, то это известно только сатане. Однако, если ты хочешь добиться чего-нибудь от меня, говори яснее, так как в честную сделку нельзя вступать с завязанными глазами или с кляпом во рту.

— Хорошо! У Соколиного Глаза не лживый язык, и он привык говорить, что думает. Он знаком с Водяной Крысой (этим именем индейцы называли Хаттера). Он жил в его вигваме, но он не друг ему. Он не ищет скальпов, как несчастный индеец, но сражается, как мужественный бледнолицый. Водяная Крыса ни белый, ни краснокожий, он ни зверь, ни рыба — он водяная змея: иногда живет на озере, иногда на суше. Он охотится за скальпами, как отщепенец. Соколиный Глаз может вернуться и рассказать ему, что перехитрил гуронов и убежал. И когда глаза Водяной Крысы затуманятся, когда из своей хижины он не сможет больше видеть лес, тогда Соколиный Глаз отомкнет двери гуронам. А как мы поделим добычу, спросишь ты? Что ж, Соколиный Глаз унесет все самое лучшее, а гуроны подберут остальные. Скальпы можно отправить в Канаду, так как бледнолицый в них не нуждается.

— Ну что ж, Растепленный Дуб, все это достаточно ясно, хотя и сказано по-ирокезски. Я понимаю, чего ты хочешь, и отвечу тебе, что это такая дьявольщина, которая превзошла самые сатанинские выдумки мингов. Конечно, я легко мог бы вернуться к Водяной Крысе и рассказать, будто мне удалось удрать от вас. Я мог бы даже нажить кое-какую славу этим подвигом.

— Хорошо! Мне и хочется, чтобы бледнолицый это сделал.

— Да, да, это достаточно ясно. Больше не нужно слов. Я понимаю, чего ты от меня добиваешься. Войдя в дом, поев хлеба Водяной Крысы, пошутив и посмеявшись с его хорошенькими дочками, я могу напустить ему в глаза такого густого тумана, что он не разглядит даже собственной двери, не то что берега.

— Хорошо! Соколиный Глаз должен был родиться гуроном. Кровь у него белая только наполовину.

— Ну, тут ты дал маху, гурон. Это все равно, как если бы ты принял волка за дикую кошку. Так, значит, когда глаза старика Хаттера затуманятся и его хорошенькие дочки крепко заснут, а Гарри Непоседа, или Высокая Сосна, как вы его здесь окрестили, не подозревая об опасности, будет уверен, что Зверобой бодрствует на часах, мне придется только поставить где-нибудь факел в виде сигнала, отворить двери и позволить гуронам проломить головы всем находящимся в доме?

— Именно так, мой брат не ошибся. Он не может быть белым! Он достоин стать великим вождем среди гуронов!

— Смею сказать, это было бы довольно верно, если бы я мог проделать все то, о чем мы говорили… А теперь, гурон, выслушай хоть раз в жизни несколько правдивых слов из уст простого человека. Я родился христианином и не могу и не хочу участвовать в подобном злодействе.

Военная хитрость вполне законна. Но хитрость, обман и измена среди друзей созданы только для дьяволов. Я знаю, найдется немало белых людей, способных дать вам, индейцам, ложное понятие о нашем народе; но эти люди изменили своей крови, это отщепенцы и бродяги. Ни один настоящий белый не может сделать то, о чем ты просишь, и уж если говорить начистоту, то и ни один настоящий делавар. Разве что минги на это способны.

Гурон выслушал эту отповедь с явным неудовольствием. Однако он еще не отказался от своего замысла и был настолько хитер, чтобы не потерять последние шансы на успех, преждевременно выдав свою досаду. Принужденно улыбаясь, он слушал внимательно и затем некоторое время что-то молча обдумывал.

— Разве Соколиный Глаз любит Водяную Крысу? — вдруг спросил он. — Или, может быть, он любит дочерей?

— Ни то, ни другое, минг. Старый Том не такой человек, чтобы заслужить мою любовь. Ну, а если говорить о дочках, то они, правда, довольно смазливы, чтобы приглянуться молодому человеку. Однако есть причины, по каким нельзя сильно полюбить ни ту, ни другую. Хетта — добрая душа, но природа наложила тяжелую печать на ум бедняжки.