Страж водопоя - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Веркин cтр.№ 20

Ситуация похожа на сон. Все спят, я один в больнице, и должен вот-вот послышаться дребезжащий звук – это очередной носферату, почувствовав в своих владениях человечий дух, спешит к завтраку, приволакивая по кафелю костяную ногу и постукивая по алюминиевым жалюзи почерневшими ногтями.

Но никакого дребезга не послышалось, холмские носферату сладко почивали в своих деревянных колыбелях, и я их совершенно не занимал. Хотя странная штука всё-таки случилась. Я медленно шагал по упругому линолеуму, посматривал на развешанные в простенках плакаты про важность личной гигиены, про паразитов и их бесчинства в организме, про кожные заболевания, шагал себе, поглядывал по сторонам. Когда один идёшь по безлюдному коридору, всегда хочешь оглянуться, я давно по себе заметил. Это не только я такой, я и у Светки спрашивал, она подтвердила – она тоже оглядывается, да и вообще по таким коридорам старается не ходить. Я оглянулся.

Не удержался и оглянулся, что тут сказать, не могу я удержаться.

Никто за мной не крался. И в конце коридора не стояла мрачная фигура длинноволосой слепой медработницы в заляпанном бордовыми пятнами переднике. Но непонятная вещь всё-таки произошла – на глянцевой поверхности плаката про необходимость профилактики туберкулеза промелькнул расплывчатый красноватый блик. Секунда – и исчез.

Я даже не остановился тогда. Зачем? Мало ли что где отражается? Луна ещё в небе, и солнце вот-вот взойдёт, и лунный свет вовсю перемешивается с солнечным, отчего вокруг растекается равномерное розовое сияние. Потом, тут река недалеко, влажность, от неё могут небольшие фата-морганки завязываться… Да я про это думать не стал, ерунда какая, красный зайчик, мало ли?

А потом я и вовсе отвлёкся. Потому что в конце коридора наткнулся на совершенно чудесный запах каши. Все те, кто хоть раз лежал в больнице, знают, что по утрам там безнадёжно пахнет кашей, мокрыми простынями и хлоркой, я однажды лежал, и именно этот хлорно-манный запах снился мне потом в тягучих больничных кошмарах. И тут пахло кашей. Только вот это была другая каша, я это сразу понял.

Я кашу не ем. Даже когда мама варила, не ел, а теперь и подавно. Хотя отец периодически задумывается о нашем со Светкой здоровом питании и покупает быстроприготовляемую размазню в пенопластовых стаканчиках. Есть ее можно, только если мороженого добавить или сгущёнки варёной. А здесь… Запах каши поднимался с первого этажа, наверное, из кухни, и я пошёл на этот запах, как гончая по заячьему следу. Я вдруг вспомнил, что я давно уже не ел по-человечески. Не пельмени в придорожном зацепе «Вкусно у Клавдии», не пирожковая пицца в кафе «Бистро-Бистро», не прогорклый плов в мотеле «Огни Мараканда», а вот обычная, нормальная еда, человеческая. Тут вот ею пахло.

Я спустился по лестнице на первый, прошёл мимо каких-то ящиков. На стене на скотч был привешен бумажный листок с надписью: «Столовая», и стрелочка ручкой пририсована.

Столовая оказалась пуста, как сама больница, перевёрнутые столики были собраны в башни по углам небольшого зала, раздачу затягивала полиэтиленовая плёнка, на кухне виднелись опрокинутые кастрюли. Но в соответствии с распоряжениями Юлии Владимировны один столик накрыт для завтрака – на нём стояли графин с морсом, стаканы, салфетки в вазочке. Я как-то засомневался – для кого стол, но из кухни показалась повариха.

– Уже проснулся, – сказала она отчего-то с удовольствием. – Очень вовремя. Много спать – вредно, вот у меня Анжелика как поспит до девяти утра, так потом вечером на баяне сыграть уже и не может. Садись.

Повариха указала на столик. Я не стал сопротивляться, чего уж. Сел, налил морса, выпил, потом выпил ещё. Посочувствовал неведомой Анжелике. Морс оказался необычный, с каким-то немного хвойным привкусом и кусочками непонятно чего, то ли апельсинов, то ли мандаринов, а может, и грейпфрут покрошили. Отличный морс, всегда бы пил.

Повариха принесла кастрюльку с черпаком и тарелку.

– Каша? – спросил я.

Живот у меня вызывающе забурчал.

– Пшёнка. С тыквой и айвой. Попробуй.

Пшёнка. Пшёнкой наш сосед кормил собаку, собака, помню, жрала без удовольствия и болела лишаем. Но, судя по запаху, эта пшёнка – другой системы пшёнка.

Повариха каши-пшёнки наложила с горкой и вернулась на кухню, а я попробовал.

Это было гораздо лучше, чем я ожидал по запаху. То есть гораздо-гораздо лучше. Тыква. Корица. Кедровые орехи. Сливки. Мёд. И айва. Тыква похожа не на тыкву, а на какой-то фрукт вроде папайи. А айва… Суперайва. И пшено не как пшено.

– Приятного аппетита! – повариха выставилась из кухни.

Ага. Меня занимала каша. Я ел её, ел, ел, остановиться не мог, три раза добавлял из кастрюльки, пока не съел всё. Целую кастрюлю каши.

Снова показалась повариха, забрала кастрюльку, поставила чайник и тарелку с пирожками. Чай был со зверобоем. Пирожки с кислой вишней и сладким сахаром. Я как-то быстро и неожидано объелся. Сидел на стуле, зевал, смотрел, как повариха моет посуду. Объелся. Раньше я так с утра не объедался. Да и вообще давно я не объедался. Ничего себе так больница, не безнадёжная. Неожиданная кухня.

Я потянулся.

– Спасибо! – поблагодарил повариху. – Всё было очень вкусно!

– На здоровье, – ответила она. – Сестру не будите, пусть поспит. Я ей потом отдельно разогрею. На обед не опаздывайте, у нас с часу.

Я пообещал не опаздывать ни в коем случае и отправился гулять. Вниз по ул. Вопленко, к реке.

Люблю утренние города. Людей нет, и всё по-настоящему, ни для кого, как оно есть на самом деле. А как люди появляются, так город сразу начинает для них стараться, пусть хоть самый маленький. Улицы ждут, окна блестят, светофоры включаются, и кажется, что город только для тебя. Ну, ещё, может, для поливальных машин.

Но тут ни машин, ни светофоров не было, какие тут светофоры – населения всего пять тысяч, три дороги треугольником, вот и всё движение. Хотя машин много. Обычно в маленьких городках машин не очень, а если есть, то старье, доживающее свой трудный век на земле после бешенства мегаполиса, десятилетние иномарки, отечественный автопром, «Нив» много. А здесь по-другому чуть. Возле каждого дома авто. И неплохие, кстати, не бюджетвагены. Видимо, плотники тут на самом деле хорошие, по всей России дома ставят, так что на машины хватает.

Город вытягивался вдоль воды, над рекой вдоль берега топорщился давний деревянный тротуар, иногда он шёл прямо по земле, а иногда красиво перегибался над ручьями и овражками, я вступил на него и едва не провалился. Доска подломилась под ногой, я ухнул вперёд и удержался только оттого, что схватился за перила, которые, впрочем, тоже качнулись.

Понятно. Перемещаться по тротуару небезопасно, можно по траве рядом или по дороге. Но я отчего-то остался на тротуаре. Наверняка местные по нему уже давно не ходят, а я вот пойду, дикий чел из Ярославля.

Река равномерная, похожа на канал, тут поуже, метров сто в ширину, и видно, что глубокая, – берега крутые и поросли травой, никаких тебе пляжей и заводей. Вода мутная, и незаметно, что движется, если течение и есть, то медленное. На противоположном берегу никакого города уже нет, лес только, ёлка и осины кое-где к реке выглядывают. Дичь. Неплохо, наверное, у этой реки жить – смотришь, а там и вода и лес, а когда осень, листва по воде под ветром куролесит.