Майлз, как и большинство зрителей, хлопает в такт музыке. Услышав мой вопрос, он замирает с сомкнутыми ладонями. У него красивые руки, с длинными изящными пальцами, идеально подходящие для того, чтобы повелительно указывать.
– Не очень, – отвечает он, – но королева уже давно пытается свести ее с Себом.
– Зачем? – спрашиваю я, и Майлз пожимает плечами.
– Герцог Монтроз – один из самых богатых людей в Шотландии. Может быть, поэтому. А еще у него потрясающий охотничий замок неподалеку отсюда. Королева любит оленью охоту.
Резко повернувшись, я смотрю на него.
– То есть в год от рождества Христова две тысячи восемнадцатый она собирается женить сына, чтобы получить новые охотничьи угодья?
У Майлза слегка вздергиваются уголки губ.
– Королевская семья… – произносит он, и я вспоминаю слова Шербета: монарх может взять в его доме что вздумается.
– Все вы ненормальные, – говорю я, и Майлз, к моему удивлению, не обижается. Наоборот, он кивает.
– Более или менее.
– Монтерс! Леди Дэз!
К нам направляется Шербет – он улыбается, глаза горят, лицо раскраснелось. За ним следует Гален.
Когда я впервые услышала про бойфренда Шербета – сына греческого корабельного магната, – то решила, что он такой же ослепительно красивый, как Шербет. Но этот парень ниже на целую голову, довольно пухлый и такой застенчивый, что всякий раз краснеет, когда ему приходится вести светскую беседу.
И Шербет от него просто без ума.
– А почему вы не танцуете? – спрашивает он, и Майлз кивком указывает на них обоих.
– Я мог бы спросить то же самое, – замечает он, и Шербет смеется, обвивая рукой плечи Галена.
– Это было бы слишком демонстративно, старик, – говорит он и смотрит в зал, где завершается танец.
Себ уводит Тэмсин и, низко опустив голову, что-то говорит ей. Шербет вздыхает:
– Значит, вот так…
Майлз кивает:
– Похоже на то.
Обратив свои ореховые глаза на меня, Шербет дает мне шутливого тычка в плечо.
– Мы все надеялись, что Себ выберет тебя. Ты такая веселая.
Я иронически смотрю на него:
– По-моему, Себ и так не скучает.
Шербет хрюкает и встряхивает головой, так что темные волосы падают ему на лоб.
– Да, да. Ладно, по крайней мере, Монтерсу повезло.
Он хлопает Майлза по плечу, и я стараюсь поскорей согнать с лица удивленное выражение. Значит, Майлз не сказал друзьям, что мы просто притворяемся?
Музыка вдруг меняется, из спокойной делаясь бурной и энергичной.
Лицо Шербета озаряется, и он хватает нас с Майлзом за руки.
– «Вокруг ивы»! – кричит он и тащит обоих в танец.
– Что? – спрашиваю я.
Но, как только мы оказываемся в толпе гостей, становится ясно, что это танец, а не какой-то извращенный британский сленг.
Я упираюсь ногами в пол, чтобы затормозить.
– Слушай, я не знаю, как это танцевать!
Между тем мужчины и женщины выстраиваются в две линии. Среди них – мои родители и Элли с Алексом. Даже королева.
Но Шербет не желает слышать отказа.
– Гален тоже не знает, – отвечает он. – Значит, будете оба учиться. Мы с Монтерсом вам покажем!
Бросив испуганный взгляд на Майлза, я поднимаю брови и беззвучно произношу: «Помоги!» – но он только улыбается и качает головой.
– Если ты с этим справишься, значит, тебе уже ничего не страшно, – говорит он.
И в следующую секунду я уже стою рядом с Шербетом напротив Майлза и Галена, а неподалеку от нас – моя сестра.
Дальше начинается… хаос.
«Вокруг ивы» – очень энергичный танец, где нужно хлопать в ладоши, кружиться, сдвигаться вниз по ряду. И он достаточно сложный: всего несколько человек твердо знают, что надо делать, поэтому танцоры сталкиваются и спотыкаются. Уже через полминуты у меня начинает кружиться голова.
И я хохочу.
Очень трудно не смеяться, потому что вокруг полный бардак. Мародеры умыкают друг у друга партнерш, оглушительно играют скрипки, и впервые с момента приезда я не думаю о том, что кто-то разглядывает и оценивает меня. Я… просто развлекаюсь.
Майлз стискивает мою руку. Пальцы у него теплые. Пока мы кружимся, наши взгляды встречаются.
Он тоже улыбается, его лицо блестит от пота, волосы растрепались, невзирая на то количество геля, которое он истратил, чтобы уложить их. И в моей груди возникает трепет, который не имеет ничего общего с танцем.
Я пугаюсь и разжимаю руки. И очень зря: по инерции я врезаюсь в соседнюю пару. К счастью, танец такой безумный, что никто не обращает на это внимания. Но Майлз слегка хмурится, и между бровей у него появляются три морщинки.
– Ты в порядке? – спрашивает он, и я киваю, прижав руку к груди.
– Да, да, просто… закружилась вокруг ивы.
Он хочет вывести меня из танца, но я качаю головой и жестом даю понять, что не нуждаюсь в помощи.
– Всё в порядке! – восклицаю я, перекрикивая музыку. – Пойду подышу свежим воздухом!
Я почти бегом покидаю бальную залу. Как Золушка. По крайней мере, мне удается не потерять туфельку.
Вместо того чтобы выйти на балкон, где Майлз может найти меня – и тогда мы окажемся наедине в лунном свете, а это как-то уж слишком, – я сворачиваю в тускло освещенный коридор. Там я стою, держась одной рукой за стенку и с трудом переводя дух.
Так.
Так.
У меня вовсе не порхали в животе бабочки из-за Майлза. Просто бешеный танец вызвал учащенное сердцебиение. Ничего особенного.
Ну или этот дом действует мне на нервы.
У стены стоит стул с тонкими ножками и вышивкой, изображающей сельскую сцену. Пастушка со стадом, нежно-лиловые горы, всё такое. Я сажусь, сложив руки на коленях. Шелк и тафта шуршат подо мной, тиара на голове вновь кажется очень тяжелой.
Я сбежала с бала в чертовой тиаре. Как банально.
– Этот стул принадлежал королеве Маргарите Первой, – произносит чей-то голос, и я поднимаю голову.
В коридоре стоит королева Клара, сцепив руки перед собой, такая же величественная и пугающая, как всегда. На ней гораздо более массивная тиара, чем у меня, но, держу пари, ей она голову не жмет. Вряд ли королева вообще ощущает ее вес.
– Очень приятно, – наконец произношу я.
А что еще тут можно сказать?
– Никому не позволяется на него садиться, – продолжает королева, и я подавляю вздох.
Прекрасно. Из всех стульев я случайно плюхнулась на самый дорогой.