Сестры - читать онлайн книгу. Автор: Бернар Миньер cтр.№ 36

– О боже! – вскричал Манжен. – Черт побери, у меня встал!

Ланг обратился к Ко:

– Вы не могли бы сказать вашему неандертальцу, чтобы он заткнулся?

Наступившая тишина угрожающе вибрировала, как зловещая волна, предвестница надвигающейся бури. Примерно секунду Ковальский и Манжен глядели друг на друга, потом шеф сделал тому знак. Сервас видел, как расширились глаза Ланга, когда Манжен встал и медленно обошел стол. С него разом слетел весь рыцарский дух.

– Не делайте глупостей, Ковальский. Отзовите своего сторожевого пса. Подумайте о том, что мэтр Ногале…

Оплеуха была такой силы, что даже Сервас вздрогнул. Ланг слетел со стула и покатился по полу, закрыв рот ладонью. Из его нижней губы капала кровь.

– Черт, да вы все тут больные!

– Сядьте, – приказал Ковальский.

– Мой копчик! Вы за это ответите!

Манжен снова подошел к Лангу. Писатель поднял руки.

– Ладно, ладно, я…

Но Манжен уже ударил. Тяжелым кулачищем по самой макушке. Ланг сморщился от боли и поднес руки к голове. Верзила-сыщик схватил его за воротник, и тот с треском порвался. Прежде чем вернуться на место, Манжен с такой силой впечатал писателя в стул, что тот чуть не развалился. Смертельно побледнев, Ланг мотнул подбородком в сторону великана.

– Ваш коллега, вот этот, еще пожалеет о своем поступке. Клянусь, что вы все у меня…

– Вернемся к тому, чем ты занимался в ночь с четверга на пятницу, – бесстрастно сказал Ковальский.

– Вы поняли, что я вам сказал? – рявкнул разъяренный Ланг.

Сен-Бланка, похоже, чувствовал себя неловко. Манжен был доволен собой. Ко – безразличен. И Сервас не знал, как себя повести в этой ситуации. Он только что присутствовал при сцене, полностью оправдывающей отношение к полиции студентов, к которым он себя до недавнего времени причислял. Он наблюдал такие сцены и не раз открыто осуждал их, когда находился в противоположном лагере. Что же, теперь поступаться своими принципами под тем предлогом, что он зачислен в полицию? Закрыть на все глаза и сказать себе, что Ланг сам напросился? На месте преступления, для тех маленьких людей, на которых нападали из-за нескольких тысяч франков, Сервас был полицейским. А вот перед превышениями полномочий, профессиональным насилием и произволом он все еще был студентом.

– Я хочу сказать, что не одобряю того, что здесь произошло, – вдруг выпалил он.

В комнате повисла тишина, тяжелая и плотная, как ртуть. Манжен, тоже закуривший сигарету, усмехнулся сквозь завесу дыма, словно напоминая: «А я ведь вам говорил…»

– В самом деле? – произнес Ковальский, и лицо его стало бесстрастным, как у мертвеца, а голос сделался опасно слащавым.

– Вы не можете… – начал Сервас.

– Заткнись. Еще одно слово – и я вышвырну тебя из группы. А после этого ты всегда сможешь попросить дядюшку найти тебе местечко.

Холодный и жесткий тон этой реплики подействовал как пощечина. Теперь и Манжен, и Ковальский станут относиться к нему с одинаковым отвращением. Сен-Бланка уткнулся в свои записи. И в этот момент Сервас понял, что только что скатился в группе на последнюю ступень иерархии, что было равносильно тому, чтобы стать для них неприкасаемым или прокаженным.

– Мне очень хотелось бы, чтобы ты рассказал нам, что делал в ночь с четверга на пятницу, – сказал шеф группы Лангу все тем же ледяным тоном. – И советую тебе усилиться. Потому что в этой комнате есть по крайней мере двое, у кого руки чешутся врезать тебе еще разок.

Сервас заметил, что Ланг вспотел: под мышками у него расплылись два темных пятна.

– С какого часа по какой? – спросил он.

– Начиная с девяти вечера, – ответил Ковальский.

Писатель задумался.

– С двадцати одного часа до двадцати трех включительно я смотрел фильм на видеомагнитофоне. Кассета должна быть еще там.

– Какой фильм?

– «Мой личный штат Айдахо» ^[14].

Ковальский встал и вышел, не сказав ни слова. Сервас понял, что он отправился навести справки о результатах обыска: была ли кассета в магнитофоне. Может, заодно и хотел показать писателю, что теперь он, Ко, – единственный заслон между ним и разгневанным Манженом. А тот не сводил с Ланга глаз, пока шеф отсутствовал.

– Итак, что было дальше? – сказал Ковальский, снова войдя в кабинет.

Он закурил еще одну сигарету.

– Дальше, с двадцати трех до двух ночи я работал над новой книгой. Около полуночи позвонил своему издателю, и мы проговорили почти двадцать минут.

– В полночь?

– Да. Можете проверить.

Ковальский и Сен-Бланка что-то отметили для себя. Ланг поскреб себе ноги сквозь брюки. В тесном кабинете, где сидели пять человек, становилось очень жарко.

– Я хочу пить, – сказал вдруг Манжен. – Кто-нибудь еще хочет?

Все, один за другим, ответили согласием.

– Можно мне попросить «Кока-колы» или стакан воды? – спросил Ланг.

Манжен никак не отреагировал. Он вернулся с питьем, все освежились и снова закурили, сидя напротив задержанного, у которого по лицу катились крупные капли пота. Под потолком повисло густое облако дыма.

– И никто не заходил? – допытывался Ковальский, отставив в сторону запотевшую бутылочку пива.

– Нет, – отвечал Ланг, тяжело дыша открытым ртом и переводя глаза со стакана воды, к которому пока никто не прикоснулся, на пачку сигарет.

– «Ягуар Даймлер Дабл Сикс» – твоя машина?

– Да.

– Когда ты ее в последний раз заправлял?

Ланг нахмурил брови и провел языком по пересохшим губам.

– Не помню. Недели две тому назад…

– Какой был день недели?

– Я же вам сказал…

– Постарайся вспомнить.

Из голоса шефа группы разом улетучились все интонации спокойной беседы. Ланг задумался.

– Во вторник, на автостраде, на въезде в Париж.

– В какой зоне?

Ланг посмотрел на них усталым взглядом и ответил. Ковальский сделал пометку. Отпил еще глоток. Отставил бутылку. Прищелкнул языком.

– Сколько раз ты выезжал с того времени?

– Вы шутите?

– А что, похоже?

Ланг дважды принимался перечислять, сколько раз. Ковальский тщательно записывал малейшую информацию в блокнот.

– Ты уверен, что ничего не забыл?

– Да.

– Ты недавно ездил на остров Рамье?