Призрак встал.
– Не делай этого.
Хендрикс чиркнула зажигалкой. Пламя запрыгало между пальцами.
Призрак передвигался слишком быстро, в одну секунду стоя над Эдди, и черед мгновение зависнув рядом с Хендрикс. Его губы были плотно прижаты к зубам, делая улыбку широкой и отвратительной. Глазные яблоки исчезли, так что в середине лица зияли лишь две жутких черных дыры. Опарыш выполз из глазницы и упал на пол, извиваясь у ног Хендрикс.
Призрак схватил ее за плечи, его ногти впились в ее плоть.
– Не надо!
Хендрикс поднесла пламя к футболке Грейсона.
«Я жертвую любовью», – подумала она.
Гладкая ткань не спешила заниматься, но как только она вспыхнула, вонь горящей тряпки захлестнула комнату, освещенную красно-оранжевой вспышкой.
Мальчик издал оглушительный рев.
«Я жертвую любовью», – снова и снова повторяла она про себя, по ее лицу текли слезы.
Хендрикс не была уверена, произносит ли она эти слова вслух или они звучат лишь в ее голове, но она знала, что мальчик мог ее слышать.
Он исчез в облаке дыма.
Хендрикс бросила то, что осталось от футболки, на пол и растоптала тлеющую ткань.
Затем она привалилась к стене, задыхаясь.
Свет в коридоре горел, отбрасывая длинный желтый прямоугольник на темный пол детской. На полу, в ворсе коврика Брейди Хендрикс видела брызги крови.
Напротив нее Эдди пытался привстать на колени, прижимая руку к ране на груди.
Сердце Хендрикс болело. Она хотела подойти к нему, чтобы утешить, но понимала, что не может двигаться. Грудь трепыхалась, ребра ломило.
– Эдди, – прохрипела она, пытаясь сесть прямо.
– Не двигайся. – Он споткнулся, упал и снова поднялся. Его волосы прилипли ко лбу от пота. – Ты можешь сломать…
В коридоре возникло некое движение, и они оба замерли, как хищные животные на дикой местности. Сердце Хендрикс билось быстро и сильно.
Они ждали.
Ничего.
А потом…
Звук, прямо за дверью детской. Шаги, только медленные, шаркающие. Хендрикс встретилась глазами с Эдди и увидела на его лице отражение собственного страха.
«Только не еще один, пожалуйста, нет, пожалуйста, боже».
В дверях появилась запыхавшаяся Илеана.
– Их было двое в ванной, но они просто исчезли. Что вы сделали?
Глава 28
Эдди рухнул на пол у стены, с облегчением выдохнув. Хендрикс присела рядом с ним. Ноги дрожали и казались ватными. Она не была уверена, что когда-нибудь снова сможет подняться.
– Я принесла жертву, – объяснила Хендрикс. Вот как я от них избавилась.
Она ожидала, что Илеана спросит ее, что это за жертва, но женщина только моргнула.
– Ты их видишь, не так ли? – спросила она через мгновение. – Призраков.
Нахмурившись, Хендрикс посмотрела на Эдди.
– Мы все видели их.
Но Эдди уставился на нее, разинув рот. Сердце Хендрикс замерло.
– А ты нет?
Эдди нахмурился. Илеана покачала головой.
Хендрикс повернулась к Илеане.
– Вы же, вроде, какой-то охотник за призраками, – пробормотала она. – Вы действительно думаете, что я поверю, что вы никогда не видели призрака?
Илеана издала нечто среднее между пыхтением и фырканьем.
– Иногда во время очень интенсивного преследования температура в комнате падает, или я могу увидеть странную тень или пятно света, или чувствую присутствие. Но я не вижу реальных очертаний. Никто не видит. Кроме тебя, не так ли? Ты сказала, что видела мальчика в ванной.
Хендрикс сглотнула, ее горло внезапно стало сухим.
– Я уже видела троих, – сказала она. Мысленно поправила: «Четверых, считая кота».
Илеана сжала губы.
– Твоя жертва, должно быть, была довольно мощной, – сказала она очень торжественно. – Моя лисья шкура все еще внизу. Мне нужно окунуть ее в розовую воду, чтобы завершить ритуал. – Она перевела взгляд с Хендрикс на Эдди, и одна ее бровь вопросительно изогнулась. – Вы, оба, с вами все будет в порядке?
Хендрикс кивнула, и Илеана вышла за дверь. Секунду спустя Хендрикс услышала, как ее ботинки стучат по лестнице.
Эдди приложил руку к ране на груди, между пальцами капала кровь.
– Боже, ты же ранен. – Хендрикс подсела ближе. – Можно посмотреть?
Он кивнул, и она осторожно убрала его руку от груди. Порез был длинный, но неглубокий, и кровь почти остановилась.
– Тебе нужна повязка. Я думаю, что у нас есть в ванной, но… – Она нерешительно взглянула на дверь в коридор. Она не хотела идти в ванную одна.
Эдди, казалось, прочитал ее мысли.
– Мы пойдем вместе.
Он неуклюже поднялся на ноги, его свободная рука вернулась к порезу на груди.
Несмотря на ноющие ребра, Хендрикс закинула его вторую руку себе на плечо, и они двинулись по коридору в ванную.
Хендрикс щелкнула выключателем возле двери, ее взгляд мгновенно переместился на занавеску душа. Все выглядело нормально, но ей все еще казалось, что грудь что-то сдавливает.
Хендрикс задавалась вопросом, почувствует ли она себя когда-нибудь действительно в безопасности в этом месте.
– Садись, – сказала она, отводя глаза от занавески. Эдди опустился на сиденье унитаза, она ковырялась в аптечке, вытаскивая марлю, антисептик и ватные шарики.
– Ты можешь… ммм… подвинуть руку? – спросила она, взмахнув ватным шариком.
Эдди взглянул на нее. На мгновение ей показалось, что он хочет что-то сказать, но он только кивнул и опустил руку. Хедрикс присела рядом с ним.
– Может немного щипать, – сказала она, протирая его кожу антисептиком.
Эдди съежился, затем покраснел.
– Я знаю… Я тоже ненавижу эту штуку, – сказала она ему странно сдавленным голосом. Она прочистила горло. – Когда мне было лет девять или десять, я конкретно грохнулась с велика и полностью содрала кожу на коленках. Папа заставлял меня накладывать эту штуку каждую ночь, пока порезы не зажили, чтобы не попала инфекция. Клянусь, это было больнее, чем когда я грохнулась.
Какое-то время они не разговаривали. Хендрикс продолжала промакивать, пока ватный тампон не стал розовым. Грудь Эдди была теплой под ее пальцами. Весьма отвлекающе.
– Так ты говоришь, что я такой же мужественный, как та девятилетняя девочка? – пробормотал он.
Она улыбнулась.
– Честно говоря, в девять лет я была та еще оторва.