Новый год в России. История праздника - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Углик cтр.№ 26

Часто появление Деда Мороза как обязательного персонажа новогоднего ритуала приписывается советской власти. Но это не совсем так. Он издревле существовал как часть русской мифологической системы и уже в конце XIX века стал входить в рождественско-новогоднюю обрядность. Метаморфозам образа и литературным источникам, которые его питали, посвящена эта глава.

В 1840 году были опубликованы «Детские сказки дедушки Иринея» Владимира Федоровича Одоевского. Одна из них называется «Мороз Иванович», и в ней впервые фольклорный и обрядовый Дед Мороз получает литературные черты. Но созданный Одоевским образ очень далек от знакомого нам персонажа. Мороз Иванович живет в колодце (иначе ему «жарко становится»), торгуется с детьми за подарки и вообще более всего напоминает Румпельштильцхена из сказок братьев Гримм. За той только разницей, что последний не управлял погодой. Но картинка уже начинает складываться – морозный дед выглядит как старик с длинными седыми волосами, спящий на подушке из мягкого снега.

Появление книжки Одоевского совпало по времени с установлением привычки ставить дома украшенную елку – это подтверждают первые рекламные объявления в газетах о продаже елок на площадях и базарах. То есть уже можно говорить о том, что иноземный обычай, о котором лишь читали в иностранных книжках да могли познакомиться в гостях у петербургских немцев, стал частью российской жизни. Несмотря на то что Мороз Иванович и культовое зеленое дерево возникли в ней практически одновременно, они пришли из разных культур. Первый рожден в русской деревне, второе переехало в Россию из Германии, а потому и связи между ними поначалу и вовсе не существовало – она возникнет еще не скоро, спустя два десятилетия, когда «Детские сказки дедушки Иринея» включат в список канонических елочных произведений.

Русский Дед Мороз отличается от Санта-Клауса в первую очередь нарядом – никакого красного кафтана, только шуба в морозных узорах

Литературный образ Мороза неоднозначен. В поэме Некрасова 1863 года он злая сила, которая имеет привычку «кровь вымораживать в жилах, / И мозг в голове леденить», и вообще существо премного зловредное и к человеку мало расположенное. А вот в поэтических произведениях для детей тот же самый Мороз добродушный краснощекий герой, ответственный в первую очередь за «здоровую» погоду и все зимние радости. Здесь он смыкается с Джеком Фростом – веселым хулиганом из англоязычных сказок. Он добрый волшебник, которому дети обязаны лыжами, коньками, бодрящим морозцем, снежными теремами и прочими развлечениями. Одновременно в сознании людей все больше закрепляется третья ипостась Мороза, совершенно не имеющая отношения к литературе. В городах все с удовольствием стали рассказывать детям сказки о мистическом старике, который появляется в их домах лишь для того, чтобы принести гору подарков и проследить, чтобы зимний праздник прошел как надо. И именно эта функция мифологизированного дедушки почему-то очень не нравилась приверженцам русской старины, защитникам лесов и – что особенно важно – православной церкви. Тем не менее обычай устраивать елку очень быстро распространялся, и его противникам пришлось смириться с этим фактом. Со временем, чтобы сгладить противоречие, елку стали относить по времени от Рождества Христова и делать атрибутом именно Нового года – праздника светского и относительно нового. В процессе перенесения елочного мифа на русскую почву и встал вопрос – кто ее хозяин. В западной иконографии ответ прост: ель – Христово вечнозеленое дерево, а подарки под ней появляются благодаря его милости к детям. В России же пришлось пойти другим путем.