Чуть больше мира - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Снежинская cтр.№ 40

– Вставай, опять заболеешь, – не слишком настойчиво потребовал Грех.

– Не встану. Мне и тут неплохо.

– Да?

– Точно.

– Ну смотри. Поверю на слово…

Даймонд плюхнулся рядом, подняв в воздух облачко снежной пыли. Снежинки осели на лице ары, на ресницах, кольнув зрачок радужным росблеском.

– Ох ты ж, и точно… – довольно протянул Натери, возясь, как медведь в берлоге. – Никакой кровати не надо. Остаёмся?

– Угу…

Лан прищурилась, глядя на зубчатые макушки деревьев сквозь подтаявшие снежинки. Казалось, что над елями опрокинули огромную хрустальную чашу. Бесцветное до этого небо переливалось, играло несуществующими гранями.

– Мне одному мерещится, что я тут лишний? – обиженно спросил Нагдар.

– Да иди ты… – ответили ему слаженно, дуэтом.

– Рад вашему редкостному единодушию, – сопнул носом элв.

Вроде бы, Натери ему что-то рукой показал – мелькнула сбоку тень. Лан же отвечать не стала – лень. Запрокинула голову, елозя шапкой по мягкой подстилке…

Он даже и не прятался. Просто стоял за ёлочкой – близко-близко, протяни руку и дотянешься. Раскидистые нижние ветки зверя только наполовину прикрывали. Волк не двигался. Только ни намёка на спокойствие в этой неподвижности не было. Мощные, в обхвате не меньше руки аэры лапы широко расставлены, твёрдо упёрты в наст. Треугольная морда у самого снега. Нос морщится в беззвучном рыке, приподнимая чёрную губу над огромными – с палец – клыками. В янтарных глазах ни тени страха. Собственно, в них вообще ничего нет. Поблёскивают, как полированные камешки.

– Мама…

До Лан с запозданием дошло, что этот мышиный писк – её собственный голос. Ещё, кажется, мелькнула мысль, что у Греха очень похожий оттенок радужки. А, может, она это потом додумала.

В такие моменты тело в голове не нуждается. Да и не до работы ей. Под черепом жидкая муть, воняющая медью, прижигающая изнутри углями.

Когда вскочила? Как успела подхватить утопленное в снеге копьё? Каким чудом умудрилась отпихнуть себе за спину медленно ворочающегося, будто просыпающийся кит, Греха? И ведь умудрилась же – одной рукой. Присела, опираясь левой ладонью в землю. Дрот в правой – у бедра. Метать его – без оружия можно остаться. Да и так – снизу – удар сильнее…

Над ухом кто-то глухо рыкнул – негромко, но с остервенелой злобой. Она сама?

Волк прыгнул – с места, спружинив на задних лапах, совсем по-кошачьи.

– Сдурела? – рявкнули так, что в ушах пискнуло.

В бок врезался таран, откидывая в сторону, заставляя пропахать целину лицом. Колкий наст оцарапал скулы. Снег забил и нос, и рот. Твёрдое долбануло в плечо, вышибив дух. И тишина – неестественная, звенящая…

Глаза бы протереть, да сообразить, где руки, не получается.

Слух со зрением вернулись разом. Так резко, что Лан головой мотнула, долбанувшись затылком о дерево, под которым лежала. Хорошо, шапка не слетела, иначе и голову прошибить недолго.

Зверь и элв рычали почти одинаково – ярость из обоих хлестала через край. И скалились похоже. Одинец опрокинул Натери на спину, навис сверху, пытаясь встать поустойчивее, царапал лапой наст у самого виска Греха. Волк, приклацывая зубами, как кастаньетами, тянулся к аэру. Желтоватая нитка слюны капнула на перекошенное лицо. Даймонд вцепился в горло волка обеими руками, отжимая от себя – ладони ушли в жёсткий мех по запястье.

– Копьё! – заорал Нагдар.

Кажется, не в первый раз он это орал.

Лан лихорадочно зашарила вокруг себя – вслепую. Отвести глаза сил не было. Казалось: достаточно моргнуть – и всё кончится. Совсем всё. Взгляд цеплялся то за рукоять кинжала, торчащего из-под лапы волка – клинок брата, с большой бирюзой, а зверь на рану никакого внимания не обращал. То за нож Натери, так и оставшийся висеть у элва на поясе – сейчас не достанешь. То за репейник, запутавшийся у основания рыжеватого треугольного уха – наверное, с лета ещё остался.

– Лан! – крикнул Нагдар. – Быстрее, ну!..

Кайран снова тряхнула головой, будто надеясь вытрясти из ушей звон. Зато глаза опустить сумела. Тут же разглядела дрот, который всего в полушаге от неё лежал. Потянулась, перебросила копьё брату, перевернулась на четвереньки.

В воздухе едко, обдирая нос, завоняло палёной шерстью. Волк заверезжал, как щенок – высоко, пронзительно. Теперь уж все четыре лапы вспахивали снег, молотили – беспомощно, бессмысленно. Влажный язык метался в раззявленной пасти, как будто выталкивал визг из глотки. Жёлтые глаза закатились под веки, превратившись в бельма.

А Натери вставал. Медленно, с усилием, будто через невидимую стену тело продавливая. Руки элва по-прежнему сжимали звериную глотку, но не отталкивали – держали.

Грех сел, подогнул под себя ногу. Встал рывком, поднимая и бьющегося волка. В глазах аэра пламя бушевало, бросая бешено пляшущие тени на оскаленную пасть одинца. Палёным воняло всё сильнее. К запаху горящей шерсти добавилась ещё и вонь обугленного мяса. От волчьего визга хотелось уши зажать…

И всё кончилось. Действительно, в один момент. Тишина рухнула, словно камень. А серая туша обвисла в руках аэра безвольной тряпкой.

Лан сухо сглотнула.

– И кто ж у вас таким балуется? – спокойно поинтересовался Грех. Отпустил зверя, позволив ему грудой упасть на изрытый снег. Отряхнул ладонь о ладонь, словно запачкаться успел. – Духи, всю одежду же изодрал, тварь!

– Чем «таким»? – тупо переспросил Нагдар, таращась на Даймонда, как на вернувшегося Предка.

– А ты не видишь? – Натери брезгливо ткнул мыском сапога в серый мех. – Мне с перепугу тоже показалось, что волк.

– Не волк? – кажется, тут не одна Кайран плохо соображала.

– Да пёс это. Правда, конечно, здоровый. Вроде бы, таких волкодавов где-то на севере разводят…

– Ты зачем меня отпихнул? – выдавила Лан хрипло.

Вообще-то, она что-то другое хотела сказать. Или спросить? В голове – полная каша.

– Ещё меня женщины не защищали! – буркнул Грех, искоса глянув на элву.

Вышло у него это очень по-мужски, совсем-совсем по-островному. Не взгляд, а фраза удалась. Да и тон был хорош. Хотя взгляд тоже не подкачал – такой снисходительный.

Если не можешь устроить праздник другим, устрой его себе

(Пословицы Северных островов)

Ветки ели и падуба ещё пахли морозом и снегом. Липкая прозрачная смола слёзками выступала на срезах, склеивала пальцы. На вкус она морскую воду напоминала – солоноватая, с едва заметной горечью. Но Лан это почему-то нравилось. Поэтому она предпочитала не вытирать руки, а обгрызать слегка подсохшую корочку. К тому же напоминать о приличиях элве некому было. Мильена занималась гораздо более полезным, а, главное, интересным делом. Герронтийка хозяйку костерила.