Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Гладков cтр.№ 34

Сам Голд впоследствии писал: «…Я считаю это более разрушительным, чем атомная бомба, потому что этот процесс нельзя скопировать… После того как стало известно, что атом можно расщепить, это может сделать кто угодно, если он обладает достаточным техническим и промышленным материалом. Это не сложно с той точки зрения, что известна теория процесса… Но фотография — это та область, в которой нет теории. Здесь все зависит от знания мельчайших деталей, на открытие которых может уйти два-три года. Примерно столько времени нужно, чтобы разработать определенный проявитель. А кроме этого, нужно разработать и эмульсии, в некоторых из которых смешиваются компоненты шести-семи цветов» ^[62].

От Слэка также был получен способ промышленного извлечения серебра из использованной фотокинопленки. Это очень важно, потому что серебро применяется в промышленности, в том числе оборонной, гораздо шире, нежели золото. Слэк передал Голду также информацию о производстве нейлона. Благодаря этому советские женщины, правда уже лишь после войны, получили в неограниченном количестве и по весьма доступной цене прочные и красивые чулки, чуть позднее — косынки, шарфики, колготки. Но куда важнее другое: нейлон нашел широкое применение при производстве многих изделий военного характера.

Через год «Аль» перешел на новую работу — на завод Holston Ordnance Works («Артиллерийские предприятия Хольстона») в Кингспорте, штат Тенесси. Здесь Голд получил от него данные о новых взрывчатых веществах, разработанных на этом предприятии.

Ввиду невероятной перегруженности Голос передал Голда на связь сотруднику резидентуры Семенову («Твену»), Голд знал его как «Сэма». Уже под руководством «Сэма» Голд в начале лета 1943 года принимал участие в операции «Сульфо» — ее цель заключалась в сборе материалов о разработке биологического оружия в Германии, Японии, а также США и Великобритании. Позднее, уже под началом сотрудника резидентуры Анатолия Яцкова (работал под фамилией «Яковлев», оперативный псевдоним «Алексей»), был связным с физиком-ядерщиком Клаусом Фуксом («Чарльз»).

Научно-техническая линия была не единственной заботой Голоса. На связи у него было еще несколько групп государственных служащих в Вашингтоне. Кроме того, он поддерживал нелегальные контакты с Фредом Роузом, канадским парламентарием-коммунистом, и Сэмом Кэрром, национальным организатором Рабочей прогрессивной (Коммунистической) партии Канады, а также с группой единомышленников уже по другую сторону южной границы страны — в Мексике.

Коль скоро несколько раз упоминалась фамилия Овакимян, видимо, об этом человеке следует уже рассказать более подробно. Ибо с ним связан хоть и короткий, но весьма насыщенный период деятельности Голоса в предвоенные два-три года и в первые месяцы Великой Отечественной войны.

Гайк Бадалович Овакимян — «хитрый армянин», как его впоследствии называли между собой агенты ФБР, — родился в Нахичевани в 1898 году. Молодым человеком участвовал в известном Алек-сандропольском восстании в Армении, после подавления которого был приговорен к длительному тюремному заключению. Из тюрьмы был освобожден после советизации Армении.

Уже вполне сложившимся, хотя и молодым человеком был направлен в Москву на учебу в знаменитое МВТУ им. Баумана. По окончании института Овакимян, проявивший заметную тягу к научной работе, был зачислен в аспирантуру Химико-технологического института имени Менделеева. Так, вероятно, и покатилась бы его жизнь по рельсам чисто научной и преподавательской линии, если бы вскоре после защиты диссертации его не пригласил на беседу начальник Иностранного отдела ОГПУ Артур Хри-стианович Артузов. В результате беседы кандидат химических наук Г. Б. Овакимян 18 февраля 1931 года по решению Оргбюро ЦК ВКП(б) был зачислен в штат ИНО и рекомендован на работу в советское торгпредство в Берлине. Тогда же он получил свой основной оперативный псевдоним «Геннадий».

Первый же завербованный Овакимяном специалист по химическому приборостроению дал ценную информацию о наиболее совершенной технологии производства синтетического бензола и селитры.

Особо ценным агентом, ставшим надежным помощником «Геннадия» исключительно по идейным соображениям, стал «Фильтр» — крупный инженер и изобретатель Ганс-Генрих Кум-меров. «Фильтр» работал на советскую разведку десять лет. Он был изобличен гестаповцами лишь в 1942 году в связи с разгромом знаменитой «Красной капеллы» и казнен в 1944 году в Галле. От «Фильтра» поступала информация исключительной важности по оптическим приборам военного назначения, противогазам, эхолотам, средствам противохимической защиты, а позднее по новым типам артиллерийских снарядов.

В конце 1933 года в связи с установлением нормальных дипломатических отношений между СССР и США Овакимян был направлен в Нью-Йорк под прикрытием стажера-диссертанта в Нью-Йоркском химическом институте. По завершении этой части командировки Овакимян был переведен в аппарат уполномоченного по химической промышленности при «Амторге».

Тогда-то и произошла первая встреча Овакимяна как заместителя резидента ИНО по линии НТР с Голосом, ставшим фактически его основным помощником и информатором. Впрочем, термин «информатор» в данном случае не совсем точен. Отношения между «Геннадием» и «Звуком» складывались не по классической схеме «оперативный сотрудник — агент». Нет, то были отношения равноправных партнеров. В частности, Овакимян, понимая особые отношения Голоса со своими источниками информации, никогда не требовал от него раскрытия псевдонимов. Его вполне устраивало, что информация научно-технического и политического характера, поступающая от «Звука», после изучения и проверки в Москве всегда оказывалась абсолютно достоверной, точной и ценной.

Как писал один из биографов Овакимяна после назначения его заместителем резидента:

«…Геннадий еще больше активизировал свою разведывательную деятельность: впервые были получены агентурным путем сведения о технологии производства автобензинов прямой перегонкой в атмосферно-вакуумных установках и авиабензинов с октановым числом 74; о переработке газов нефтеперерабатывающих заводов; о каучуке и масляных дистиллятах для выработки из них разнообразных смазочных масел и парафинов; о термическом крекинге и риформинге и о многих других секретных разработках. Научно-техническая разведка, как отмечалось в 1938 году Центральным Комитетом ВКП(б), имела важнейшее значение для социалистической реконструкции народного хозяйства и развития различных областей науки и техники» ^[63].

Парадоксально: одновременно со столь высокой оценкой НТР на ее лучшие кадры был обрушен вал репрессий. Были расстреляны начальник отделения НТР ИНО, бывший резидент Петр Гут-цайт, многие разведчики-нелегалы, сотрудники центрального аппарата ИНО и НКВД, в том числе работники технических служб и подразделений, обладавшие специальными знаниями в различных областях. Погибли также многие ученые, инженеры, конструкторы ведомственных НИИ, которых привлекали конфиденциально к оценке полученных НТР материалов.