Всё лучшее в жизни либо незаконно, либо аморально, либо ведёт к ожирению (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Финкель cтр.№ 14

– А вы чем занимаетесь?

– Я – актриса.

– И какая же вы актриса – хорошая? Или плохая?

– Старательная.

– А кто вы по происхождению?

– Я наполовину еврейка.

– А с какой стороны?

– Со стороны отца.

– Ах, та-а-ак!

«И больше за весь вечер ни разу ко мне не обратилась», – со смехом закончила Симона Синьоре свой рассказ.

В общем, маленькое провинциальное государство. Можно сказать деревня, в которой много пафоса и крика. Но сходишь с трапа самолета, ставишь ногу на землю и чувствуешь, как идет ток.

Это единственная страна, в которой у моей жены – бабушки – есть номер мобильного телефона ефрейтора, в отделении которого служит наш внук!

Это единственная страна, которая запустила в космос спутник связи, но никто не дает другому договорить фразу.

Это единственная страна, в которой уже взрывались хамасовские самодельные «касамы», ракеты типа «Град», самоубийцы из Газы, но все равно трехкомнатная квартира в обстреливаемом (семь лет подряд!) маленьком Сдероте – километров пятнадцать от Ашкелона – стоит дороже, чем в Париже…

Это единственная страна, в которой израильское меню состоит из арабских салатов, иракских пит, грузинских шашлыков и крема «Бавария».

Это единственная страна, в которой человек в потрепанной рубашке с пятном на рукаве – министр, а сопровождающий его господин в костюме и галстуке – его шофер.

Это единственная страна, в которой на первом свидании парень спрашивает у девушки, в каких войсках она служила, и единственная страна, где выясняется, что ее боевой опыт богаче, чем у него!

Это единственная страна, в которой большинство жителей не в состоянии объяснить, почему они живут именно здесь, но у них есть тысяча объяснений, почему невозможно жить ни в одном другом месте.

Это единственная страна, в которой если ты ненавидишь политиков, ненавидишь служащих, ненавидишь существующее положение, ненавидишь налоги, ненавидишь качество обслуживания и ненавидишь погоду, означает то, что ты любишь свою страну.

Бытует мнение, что Бог себе не тот народ выбрал.

Действительно, в Талмуде сказано:

– Господь, ты не тот народ выбрал.

– А ты пойди возьми себе шлюху, нарожай детей в блуде и попробуй с ней разойтись. Разойдешься, так я выберу другой народ.

А вы представляете, если ко всему в Израиле еще найдут и нефть? Всякий год обещают. Много нефти. Больше, чем в Саудовской Аравии, Иране, Ираке, Ливии и Венесуэле – всех вместе взятых.

Как говорят на идиш: «Когда приходит счастье, предложите ему стул».

8

Однажды я очутился в компании с сабрами. Они вспоминали прошлое, то и дело мелькали слова: «Синайский полуостров», «Долина смерти», «песчаный вихрь из-под гусениц танков «Центурион», затем они много и, насколько я мог понять, смешно говорили о резервистских сборах, и кто-то из них закончил свою речь уж совершенно непонятным мне выражением: «На пожарном и шапка тухнет», так что я понял: он служил в войсках специального назначения. Потом говорили, что с кредитной карты «Visa» – увы! – нельзя оставлять чаевые. Что наш кофе импортируют прямо с Сицилии. А то, что нам изготовил повар, – это не испорченное, это французский соус. Кто-то порекомендовал грудинку гуся, вывалянного в дегте и перьях.

– Обычно его подают перченым, но у израильтян еще не тот вкус…

И вдруг я ощутил, что у меня нет общей с ними исторической памяти, потому что пока они служили в израильской армии, я находился совсем в других местах и занимался совсем другим делом, которое для них не только ничего не значило, но и попросту не существовало. И на «моем пожарном» шапка вовсе «не тухла», а наоборот, горела синим пламенем, пока он, пожарный, не ощутил во сне ее горячего дыхания…

Я понял, что у меня нет не только общей с ними исторической, но даже гастрономической памяти. Даже не могу себе представить грудинки гуся, вывалянного в дегте…

Я был жалок и одинок. О, если бы меня можно было просто смахнуть, как крошку со стола! Но ведь и игрой управляют какие-то правила…

Попытался одному из моих приятелей (чуть ли не на пальцах!) изложить свои недоумения, тот стал тут же меня успокаивать: «О’кей. И из-за этого ты хочешь разрушить нашу семью? И вообще, разве наш общий предок не царь Саул, а царь Соломон?» Я кивал головой, но после слово «царь» мне слышалось: «Петр Первый». Или: «Иван Грозный». Уж этих-то я знал досконально… Но для моих приятелей то были такие же марсиане, как я.

Про Ленина или Сталина они все же слушали с интересом. Про Хрущева – со смешком. Про Горбачева – вполне серьезно.

Находившись порядком по Иерусалиму, подчитавши писания пророков, притчи и легенды, я незаметно для себя стал размышлять о том, как царь Давид штурмовал главный город иевусеев Иевус, как этот город стал новой столицей – Иерусалимом…

И тут мы заспорили.

– Ну и что! – философствовал мой собеседник. – Дуду одолел Голиафа, так что были для него иевусеи? Конечно, есть люди, которым живется легко… И вообще, пусть скажут спасибо, что он был.

– Как?! – ревел я. – А для чего правитель города вывел на стены всех слепых и хромых? Разве не для того, чтобы показать, что даже хромые и слепые смогут оборонять столь хорошо укрепленный город? И разве после взятия Иевуса Давид в тот же день не отдал приказ истребить их всех? Зачем, друзья?

Мне показалось, меня зауважали. Во-первых, я кричал почти как на сцене тель-авивского Камерного театра. Во-вторых, неожиданно посочувствовал слепым и хромым, точно мне мало было собственных бед.

И в-третьих, по какой-то необъяснимой причине мне стало жаль царя Давида, который вдруг связался с хромыми и слепыми, не зная, какой шум они могут учинить…

– А если я заплачу за обед, это поможет? – спросил мой приятель Алекс, ковыряясь в зубах обгоревшей спичкой.

Но один из нас весьма кстати стал объяснять, что у тети Блюмы из Цфата есть соседка, а у соседки сын-историк и что он говорил точь-в-точь то же самое: Давид и его воины совершили героический поступок. Чтобы взять город, надо было подняться по вертикальному колодцу из пещеры, что практически невозможно – это двадцатиметровый отвес. Редкий альпинист со всем снаряжением поднимется здесь сегодня.

– Эй, у тебя мотор горит…

– Ты опять сегодня без лифчика?

– Хочешь умереть? Прекрасно! Только дай мне выйти…

Мои приятели успевали реагировать на все, всех задеть, с каждым перекинуться словечком, все разузнать, все оценить…

Какая-то глуповатая улыбка блуждала на моих устах. Я вполне мог сказать своим новым приятелям:

– Толстеем, а?

– Издали ты выглядишь гораздо моложе…

Мы выпили кофе. Поговорили. Я думал: почему так тянет к счастливым людям – ума не приложу. У счастливых никогда не бывает денег, нет хорошего дома. Счастливый, чаще всего немного сумасшедший, радуется шороху дождя, желтым осенним листьям, женскому взгляду…