Ваш муж мертв - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Корри cтр.№ 81

– Я ее нашла!

Глаза у мамы загораются.

– Рассказывай! Что произошло?

– У нее случился припадок.

Мама закатывает глаза:

– Отлично.

– Я вижу, ты не удивлена.

– Конечно, нет. У нее начались припадки после того случая.

Что?

– Почему ты никогда об этом не упоминала?

Она пожимает плечами:

– Считала это неважным.

Я задумываюсь: что еще казалось ей «неважным»? Возможно, есть что-то еще, о чем она предпочитала умолчать? Потом мне в голову приходит ужасная мысль. Мама была в ярости, когда я рассказала ей о том, как Дэвид отреагировал на мою беременность. Что если…

Нет. Она не способна на такое. Какой бы ни была мама, она всегда желала мне только добра. Мы же с ней одна команда.

12 июля 2018

И вот наступил этот день. День суда. Двенадцать незнакомцев и судья должны решить мое будущее.

Другие женщины-заключенные наблюдают за тем, как меня уводят из моей камеры. Их молчание пугает намного больше, чем их обычные крики и ругань. Я не питаю иллюзий насчет того, что они испытывают ко мне какое-то сочувствие. Их подавленность вызвана осознанием того, что одной из них скоро предстоит стать следующей.

Меня выводят в наручниках в тюремный двор и сажают в фургон. После недолгой поездки по ухабам, а затем по более ровной дороге – очевидно, трассе с двусторонним движением или автомагистрали – мы останавливаемся. Дверь фургона открывается. Солнечный свет ослепляет меня, и я слегка пошатываюсь, окидывая взглядом высокие грязно-белые стены вокруг. Это здание суда кажется мне незнакомым. Во всяком случае, с этого ракурса.

– С вами все в порядке? – спрашивает женщина-конвоир. Вероятно, ее предупредили о моем заболевании.

– Да, просто ноги немного не слушаются с дороги, – отвечаю я.

У меня продолжают дрожать от волнения колени, когда мы входим в здание суда, и меня ведут дальше по лабиринту коридоров.

– Вам нужно в туалет? – спрашивают меня.

Я киваю. Женщина-конвоир расстегивает мои наручники и ждет снаружи кабинки. Когда я возвращаюсь, она облегченно вздыхает. Опять коридоры. Потом вверх по лестнице – дрожа, я стараюсь не смотреть вниз. Вот зал суда. И наконец – стеклянный бокс на возвышении. Какая ирония.

Все глаза обращены на меня. Я окидываю взглядом публику, сидящую в зале, и замечаю несколько знакомых лиц из своей прежней жизни. Они пришли, чтобы поддержать меня, или просто из любопытства? Здесь Фрэнсис. Джеки. Дальше, справа – Николь. Я пытаюсь поймать ее взгляд.

Пенни сидит позади моего судебного адвоката. Она поворачивается и улыбается мне – очевидно, желая подбодрить. Но, конечно, я прекрасно все понимаю. Против меня слишком много улик.

Много лет назад, когда я работала простым надзирателем, мне тоже доводилось конвоировать обвиняемых в суд. В настоящее время этим занимаются в основном частные охранные фирмы. Иногда мы даже устраивали пари, кто из подсудимых будет оправдан, а кто – осужден. Сейчас я не рискнула бы хоть сколько-нибудь на себя поставить.

– Виктория Гаудман, – произносит секретарь суда, – вы обвиняетесь в убийстве Тани Гаудман. Вы признаете себя виновной или заявляете о невиновности?

– Заявляю о невиновности, – шепчу я.

– Не могли бы вы говорить громче, пожалуйста?

– Заявляю о своей невиновности.

Я сажусь на скамейку. Зал суда плывет перед глазами. Однако, судя по моему опыту, это головокружение не является предвестником приступа. Я просто сильно напугана. Что ж, по крайней мере, они не обвиняют меня в убийстве Дэвида. Пенни предупредила, что при имеющихся против меня уликах они вполне могли бы это сделать, даже несмотря на отсутствие тела. Как бы то ни было, они решили воздержаться от этого.

Представительница стороны обвинения начинает излагать суть дела. Из-за охватившего меня страха ее слова беспорядочно крутятся в моей голове, не выстраиваясь в осмысленные предложения.

Некоторые фразы, однако, доходят до моего сознания.

– Вам будут представлены свидетельства о том, что у подсудимой был обнаружен дневник, в котором она признавалась в ненависти к своему бывшему мужу Дэвиду Гаудману и желании убить его, чтобы он – цитирую – «не мог принадлежать никому другому».

Публика в зале изумленно выдыхает.

– Присяжные также будут ознакомлены со свидетельствами о том, что Таня Гаудман была задушена толстой цепочкой, похожей на ту, какие используют для ношения ключей в тюрьмах. Подсудимая некогда работала тюремным губернатором, и подобная цепочка была обнаружена у нее дома после убийства.

Еще один изумленный выдох.

Один из присяжных качает головой с таким видом, словно все уже для себя решил.

– Кроме того, подсудимая была сфотографирована во время разговора со своим бывшим мужем на улице незадолго до его исчезновения. Сначала она отрицала факт этой встречи, но впоследствии признала, что говорила неправду.

Теперь уже все присяжные бросают на меня взгляды, полные подозрения.

– Леди и джентльмены, вам также будет представлена информация о том, что, согласно заявлению Виктории Гаудман, она сама, без какого-либо разрешения, проникла через заднюю дверь в дом Тани Гаудман. Также она признает, что между ней и погибшей произошла «потасовка», возникшая в пылу ссоры. Данное заявление подтверждается тем, что ДНК подсудимой была обнаружена на теле жертвы.

Мне хочется закрыть уши руками.

– Вам также будет рассказано о склонности подсудимой к агрессивному поведению.

Что?

– Защита будет утверждать, что их клиентка находится не в самом лучшем состоянии здоровья, но на самом деле Вики Гаудман – далеко не хрупкое создание. У нас есть свидетельства того, что у нее сложилась репутация весьма жесткого и даже агрессивного человека. Очевидно, она переносила это и в свои личные взаимоотношения.

По лицам присяжных я вижу, что в их глазах я уже виновна.

16 июля 2018

Я прошу маму остаться дома и не ходить со мной в суд. Сначала она соглашается. Однако потом, после выходных, закатывает настоящую истерику. «Я должна быть там! Я хочу увидеть, как эта сука получит по заслугам!»

Мы договариваемся, что встретимся в кофейне за углом сразу же после суда.

Когда я втискиваюсь на место в первом ряду зрительской галереи (живот у меня уже начинает округляться), мне становится как-то не по себе, и я уже почти жалею, что пришла на этот суд. По моему телу пробегает дрожь. Сколько людей сидело здесь когда-то, наблюдая за тем, как их мать или отца отправляли в тюрьму? Или, может, их собственных детей. На самом деле на скамье подсудимых вполне могла оказаться и я.