Ваш муж мертв - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Корри cтр.№ 58

– Вы точно фотограф, а не журналист?

Я издаю легкий смешок.

– Абсолютно.

– Что ж… знаете, вам стоило бы съездить в Дартмур. Вы могли бы сделать там потрясающие снимки. Никогда не доводилось там бывать?

– А где это?

– На юго-западе. Там есть один замечательный крутой холм, а на его вершине – огромные каменные глыбы. Я обожаю забираться туда, на самый верх, и смотреть на окрестности. Такое ощущение, что смотришь с вершины мира.

– Звучит восхитительно. – Это, конечно, неправда. Сельская местность меня вовсе не вдохновляет.

Я окидываю взглядом висящие на стенах фотографии в рамках. На большинстве из них – та же девушка, что и на фото в офисе, дочь Дэвида. Однако на одном снимке запечатлен пожилой лысый мужчина с тонкой, едва заметной верхней губой и пристальным взглядом.

– А это кто?

– Нет, вы все-таки писака.

Я стараюсь отшутиться:

– Ну, я ведь уже говорила вам, что фотограф должен быть любопытным.

Дэвид слегка склоняет голову набок, словно принимая мой довод.

– В общем, это мой отец. – Его лицо делается жестким. – И, надо сказать, кое-чему он меня научил.

– Например?

– А вы все не отстаете! Ну… он научил меня твердо стоять на ногах.

– У меня то же самое, – говорю я. – Мои родители начинали без чьей-либо помощи и всего в этой жизни добились сами. Они говорят, что и мы должны делать так же.

– Мы?

– У меня есть брат и сестра.

– Вы близки?

Я задумываюсь.

– Более или менее.

Взгляд Дэвида на мгновение становится печальным.

– А я был единственным ребенком в семье. Это очень грустно, на самом деле.

Его рука начинает осторожно поглаживать мое плечо.

– Моя мама умерла от рака, когда мне было двенадцать. Именно поэтому я поддерживаю сейчас тот хоспис в Оксфордшире. Кстати, через несколько недель я поеду туда на открытие нового корпуса.

Это действительно очень трогательно. Но теперь уже пора заканчивать разговоры и переходить к делу. Я сочувственно вздыхаю, после чего, прильнув к Дэвиду, начинаю покусывать его правую мочку. Он издает низкий горловой звук; похоже, я правильно угадала его чувствительное место. Затем я прижимаюсь губами к его рту и начинаю целовать взасос, стараясь не обращать внимания на исходящий от него запах сырного суфле. Дэвид, как кажется, выжидает, не желая брать инициативу на себя. Это хороший или плохой знак?

Я провожу пальцами по внутренней поверхности его бедра и вижу, что там у него твердеет. Тогда я сажусь на него верхом, позволив ему засунуть руку под мой бюстгальтер и стискивать сосок. Мне больно, но я не хочу, чтобы он останавливался. Его дыхание учащается. Потом Дэвид внезапно стаскивает мой топ и опрокидывает меня на спину – так, что теперь он оказывается сверху.

Дэвид кусает мою шею, и я начинаю прерывисто дышать. Глаза у него закрыты, будто он находится где-то в другом мире. Я чувствую, как его руки скользят по моему телу, чтобы стянуть с меня трусики.

Даже не верится, что все оказалось так легко.

9 мая 2018

Я только что была в душевой. Слив там забит использованными тампонами. Я уже жаловалась на это раньше дежурной, и та сказала, что «разберется». Однако никто ничего так и не сделал, чтобы устранить засор.

На часах восемь вечера. Время, когда запираются двери камер. В тюрьме очень ранний отбой. Хотя я здесь уже месяц, никак не могу к этому привыкнуть. Когда я была начальницей тюрьмы, я использовала это тихое время, чтобы заняться накопившимися административными делами. У некоторых заключенных имеется в камерах телевизор. Однако я решила отказаться от такой возможности, потому что мерцание экрана иногда может спровоцировать приступ.

Я просто сижу и пытаюсь читать, хотя мне трудно сосредоточиться – теперь, меня перевели из одиночной камеры (для моей же собственной безопасности) в двухместную, в связи с переполненностью тюрьмы. Тут у меня есть сокамерница. Она все время только и делает, что ходит взад и вперед или плачет.

– У тебя есть дети? – свирепо спрашивает она меня.

Я отрицательно качаю головой.

– Тогда тебе точно не понять.

Патрик…

– А мои трое сейчас с моей свекровью, – продолжает она.

Трое? Она едва выглядела на такой возраст, в котором можно иметь столько детей.

– Эта тварь всегда меня ненавидела. Бог знает, что она им сейчас обо мне рассказывает. Мой адвокат говорит, что мне дадут десять лет. Так что, когда я выйду, они меня уже и помнить не будут, – всхлипывает женщина.

– Они смогут навещать тебя в тюрьме, – говорю я, пытаясь ее утешить.

– Думаешь, я хочу, чтобы они приходили сюда и видели все это? – огрызается она. – И вообще, мне очень стыдно. Я поступила очень плохо. Я не должна была этого делать.

Подозреваю, ее преступление связано с наркотиками. На ее голых жилистых руках видны следы от уколов. Она напоминает мне другую женщину. Ту, которую мне довелось встретить в блоке матерей с детьми много лет назад…

* * *

Это был сентябрь 2008-го. Я проделала уже большой путь после того инцидента в блоке сексуальных преступников. На работе у меня не было особых проблем: мне удалось поставить себя так, чтобы меня уважали. «Эта Вики Смит, – подслушала я однажды, как говорил один из надзирателей в столовой, – она крепкий орешек, хотя так сразу и не скажешь. С ней лучше поосторожнее. Карабкается наверх. Вот увидите».

Он оказался прав. За этим последовало несколько повышений, и в конце концов я получила назначение на место начальника в женской тюрьме (существует целая градация руководящих должностей на пути к самой высокой – главному тюремному губернатору). Когда я позвонила отцу, чтобы сообщить эту новость, он принялся увлеченно рассказывать о нашей соседке, которая училась на четыре года младше меня в школе, а теперь недавно родила третьего ребенка.

– Не откладывай это надолго, дочка. Я хочу уже наконец стать дедом.

Честно говоря, я никогда не чувствовала в себе слишком сильного материнского инстинкта. Однако там, в новой тюрьме, я обнаружила блок для матерей с детьми.

Разумеется, мы затрагивали и эту тему во время нашего обучения. Женщинам-заключенным разрешали оставлять при себе детей до полутора лет. После этого их следовало передать родственникам, под опеку или на усыновление – таковы неумолимые строки из учебного пособия, которые было совсем не сложно воспроизвести на экзамене.

Однако теперь реальность оказалась прямо передо мной, так же, как и эти рисунки – Белоснежка и семь гномов – в голубых и розовых тонах на стенах в коридоре. В дальнем его конце находилась «игровая комната», где сидели около двадцати женщин в обычных джинсах и мешковатых кофтах, а дети возились на полу с игрушками. Некоторые мамы сидели обнявшись. Я заметила, что в тюрьме женщины больше склонны к тактильному контакту друг с другом, чем на воле. Но в тот момент две из них, сцепившиеся из-за игрушечного поезда, похоже, готовы были друг друга убить.