Чтобы помнить - читать онлайн книгу. Автор: Элли Милау cтр.№ 17

Но судьба была на стороне рабыни, а место гневу сменил — азарт охотника.

На нашу пещеру покусилось огромное животное, решившее видимо в ней поселиться. Мы вместе, как оказалось, неплохая команда. Я среагировал мгновенно, поднимая бластер и наставляя на животное, довольно массивных размеров, почти что с размер пещеры, удивительно, как он вообще собирался здесь поместиться, хотя сомневаюсь, что животное разумное, но, что удивительно так это реакция Маиры — немного медленнее моей, конечно, но тоже мгновенная, пока я опускался за бластером, что требовало времени, она уже наносила удар. Заведенный хлыст, мой выстрел, практический слаженный удар по противнику и зверь повержен в течение короткого промежутка времени. И что самое интересное Маира почти не испугалась животного, это было видно по цвету ее кожи, меня у воды она боялась больше…

После, Маира пыталась его разделать, но у нее не особо получалось, потому к этому делу приобщился я, умело орудуя хвостом, разделяя мясо на съедобное и нет. Зверь был огромный, а мяса нам столько вряд ли понадобиться, поэтому я выбрал самое вкусное по моему мнению. Чуть погодя мы зажарили его и съели. Удивительно, но Маира даже села со мной есть. Может быть все-таки больше, чем я думал, испугалась такого внезапного проникновения в наше временное обиталище, а может быть, просто не хотела есть одна, во что я меньше всего верил. Вряд ли ее мнение обо мне изменилось, я чувствовал энергию исходящую от нее — она была враждебной. Однако стоило нам поесть, как выяснились интересные свойства съеденного, видимо животное было необычное, ведь оказалось, что мясо в нем специфическое. Той же ночью Маира спала в моей постели…

«Дотронься ко мне», — шептали ее губы, «сожми ладонью», — вторили мои.

Она жалась ко мне, открывая доступ к беззащитной шее, к упругим полушариям груди, выпячивая их вперед, напрашиваясь на ласку, а я с не меньшим желанием, набрасывался на ее губы, мял ладонью грудь. Меня захлестнули различные эмоции, одной из которых была эйфория, стоило мне дотронуться до столь желанного сейчас тела. Нет, в тот момент я еще не знал, что это мясо виновато, в тот момент я считал это своими эмоциями ни сколько не навязанными. С остервенением и скоростью, которой мог позавидовать даже самый быстрый хищник, я избавлял ее от одежды, но и она не оставалась неподвижной, далеко не безучастной. Помогала руками, участвуя в процессе избавления от мешающей сейчас одежды, вздрагивала под напором моих ласк, когда сжимал ее грудь чуть сильнее, но далеко не от страха. Она горела вместе со мной в обоюдном нахлынувшем желании, отчаянии обладать друг другом, что-то стерло все грани, откинув статус «хозяин-рабыня», позволив наслаждаться друг другом какими бы разными не были.

Когда же я наконец взял ее, входя в ее податливую плоть, не заботясь об условностях с кроватью, прямо там возле костра на четвереньках, потянув за огненные волосы на себя и впиваясь в беззащитную шею обжигающим поцелуем, клеймя ее, пещеру огласил крик блаженства, довольный, приветствующий мои действия. Моя, моя, твердило мое сознание. Моя рабыня, моя женщина, моя Маира…

Она поддавалась то вперед то назад, вторя моим движениям, насаживалась на мою плоть, а я, сжимая хрупкое тельце в своих руках, брал добровольно отданное с неистовым голодом оголодавшего путника. Я был голоден до нее.

Сначала возле костра, после — лениво на импровизированное постели и все под сбивчивый шепот Маиры, только и выкрикивающий «да, пожалуйста, да», — я в ней, она — во мне. Это было подобно яркой вспышке, казалось, что в пещере пылал не костер, а мы, сжигаясь с обоюдной страсти.

Это было настолько удивительно, откинуть сковывающие нас покровы привитых жизненных устоев, что мне захотелось повторить на следующий день… И если тому виной мясо, снова съесть его или хотя бы накормить им Маиру, чтобы она перестала быть той скованной рабыней, которую я привык видеть в колонии. Не молчаливо сносящей мои пытки, коими считала наше соитие, а снова той — жгучей, огненной, как ее волосы, страстной и невероятно желанной добычей.

Такую женщину не отпускают, точно не по доброй воле, точно если ты что-то понимаешь в этой жизни. Даже не будь она рабыней, у нее не было бы шанса уйти от меня, не зря наша слюна наделена теми свойствами, что позволяют удерживать возле себя женщин даже против их воли, лишая воли как таковой, а после замужество, закрытый особняк. Откуда женщина и шагу не ступит без разрешения своего мужа воина. Не все пользуются природным преимуществом, но бывает и такое.

Да, наши женщины сильные, в прошлом тоже воительницы, и ни одна уважающая себя, с сильная волей, не позволит так с собой обходится, будет защищаться до последнего. Не позволяя нашей слюне, с подключенными рецепторами подчинения, повлиять на нее, но если мужчина увидел цель, хочет именно эту женщину, его мало волнует достижение этой задачи. Поэтому некоторые наши женщины свободны лишь до замужества, хотя в большинстве своем они именно к замужеству и стремятся, обзавестись потомством, детьми… Но бывает и по-другому — насильно, под влиянием афродизиака, навязано… после жены смиряются, тогда им послабляют условия. Все же они не рабыни, чтобы сидеть на привязи, как бы многим поим соотечественникам не хотелось.

Маира, тягуче протягиваю ее имя, не Эм, именно Маира. Пропускаю огненные пряди сквозь пальцы, пока девушка мирно посапывает, уставшая после нашего марафона, снова и снова возвращаясь к жаркой ночи. Она была такой страстной, отзывчивой, совершенно не похожей на мою жалкую рабыню. Она была другой. Такую ее не хотелось отпускать ни за что. Не то чтобы у меня было в планах ее отпускать, но такую берегут, ведь такой дар, без добавления феромонов, получать отдачу не может быть утерян — это самый важный приз в бесконечной гонке за благами.

Но стоило наступить утру, а рабыне проснуться, как все изменилось. Она изменилась… шипела, угрожала, даже кричала истерично, стоило мне притянуть ее к себе, снова попытаться заключить в свои объятья, из которых она ловко вывернулась стоило ей только придти в себя после сна.

Осознав, что между нами было, Маира стала холоднее планеты, на которой я провел несколько лет, работая мастером, даже Сориус не мог сравниться тем льдом, что плескался в глазах, готовых меня заморозить намертво и будь у Маиры такая способность я бы уже лежал глыбой льда у ее ног.

Не успел я выйти из пещеры, чтобы раздобыть на ветки для костра, как услышал ее торопливые движения за спиной, и, повернувшись, увидел, как она уничтожала все мясо, что мы добыли, убив животное. Это было расточительно с ее стороны, ведь не знамо сколько времени нам придется провести на этой планете, раскидываться припасами, но было уже поздно, она успела осуществить задуманное. Я ее не понимал. Мне непонятна была ее злость и агрессия. Ведь мне казалось, ей тоже нравилось, что происходило между нами, но это же женщины. Их вообще сложно понять.

Да, мне понравилось то, что было ночью, и я хотел повторения, но заставлять ее насильно отдаваться не собирался, хотя мог принудить, даже использовать свое преимущество, данное природой, но почему-то не захотел… Сложно объяснить самому себе, но я хотел снова увидеть ее настоящую. Заглянуть в ее бездонные глаза красного цвета, что так похожи на космические провалы и увидеть в них отражение себя. Снова познать ту чувственную женщину, которая открылась под воздействием мяса странного животного.