Чтобы помнить - читать онлайн книгу. Автор: Элли Милау cтр.№ 19

Сложно объяснить свое поведение, свои чувства, что не находят отклика ни в глубине души, ни в сердце, от того меня поглощает ярость — на него, что был со мной, на себя, что так активно себя предлагала, на ситуацию в целом. Да, мне понравилось, и это самое страшное, ведь уже не стереть эти воспоминания, от которых даже сейчас все сжимается и горячая кровь растекается по венам. Если бы на его месте был другой… Если бы это был любимый, который бы нежно добивался моего расположения, я бы возвращалась в эту ночь снова и снова, лелея ее, как самое ценное, но это был Аякс — ненавистный мастер. Оттого хотелось все забыть, придумать лекарство и выпить его, чтобы стереть эту ночь. Но как бы я не пыталась спрятать в самых дальних уголках памяти свое постыдное воспоминание, сознание то и дело подсовывает жаркие картинки с той ночи. Я злюсь, бросаюсь на Аякса, на мясо, что мы ели, обвиняя еду, пещеру, мужчину, мир — в том, что мне понравилось и я не могу этого забыть. Почему я по своей воле отдалась ему? Как я могла? Не знаю и как не пытаюсь, не могу найти объяснения. И не списать на феромоны, что мог использовать Аякс, ведь действие их делало меня безвольной, а ночью я не была таковой, не куклой, с которой можно делать все, что угодно, я сама делала, сама… Возможно… я устала? А может, испугалась, что животное не умрет? Опасность смерти сыграло со мной злую шутку? Да, это единственное логичное объяснение. Ведь животное было огромным и пугающим своим размерами. Я как раз поправляла листья в своей постели, когда услышала устрашающий рев, а потом увидела его источник. Оно передвигалось очень быстро, слишком для животного его размера, и было просто громадным, заслонив собой выход из пещеры и пути к отступлению, оно агрессивно скалилось, кинувшись на Аякса. Я схватила хлыст, боясь, что расправившись с Аяксом животное нападет на меня и у меня не будет шансов выстоять против него. Сделала замах, чем привлекла его внимание, и тут же пожалела. Я не хотела умирать. Казалось, хлыст, не брал животное, как будто я просто разрезала воздух, безрезультатно пытаясь навредить ему, а может, это у страха глаза велики, ведь в тот недолгий миг, прежде чем Аякс сделал выстрел, я чувствовала себя абсолютно беззащитной. Не знаю, чтобы я делала без Аякса, сама бы точно не справилась, мужчина вовремя помог и сразил хищника. Еще чуть-чуть — и мы оба были мертвы, так, во всяком случае, в тот момент казалось, но нам повезло. Нам вообще часто везло на этой планете. Кров над головой, еда, питье, планета приняла нас с распростертыми объятьями.

Чуть позже, когда мы ели мясо убитого нами животного, я возвращалась к воспоминаниям его убийства. Содрогаясь всем телом от этих воспоминаний, единственным самим сильным желанием было снова прижаться к матери, почувствовать ее нежные объятья, обрести в ее лице защиту. Я снова хотела быть слабой, вернуться домой, даже к тем издевкам, что часто терпела от своих соотечественников, они казались не такими страшными сейчас, и вовсе не обидными — скорее привычными, от них веяло домом, а я снова хотела домой, но разрушение планеты — делало мой дом несбыточным желанием. От этого было так горько и невыносимо больно, что я упустила момент, когда почувствовала отчаянное желание испытать хоть что-то, кроме боли и унижения.

Наверное, именно это и послужило толчком к дальнейшему, ведь, почувствовав легкое прикосновение к шее, я не отстранилась… Сначала просто закрыла глаза, подставляя шею для такой неожиданной, но такой необходимой сейчас ласки, а уже после, открыв глаза и осознавая, что делаю — плавилась в руках… в тот момент было неважно чьи это руки, этот мужчина был жизненно необходим, он стал моим живильным источником. Я сгорала и снова возрождалась в его руках. Я снова чувствовала себя живой рядом с ним. Лишь после пришло осознание, а вместе с ним непринятие.

Утром я винила — животное, эту планету, что не раз нас радовала всяческими благами, Аякса, что так умело смог играть на моих чувствах, будто зная, что я поддамся. Но к вечеру, как бы я это ни отрицала, как бы не пыталась себя разуверить в обратном, поняла, что Аякс стал для меня кем-то близким… Где-то в земной терминологии, что так популярна в Содружестве, есть такое понятие, как столькгольмский синдром — нелогичная привязанность к своему мучителю. Не хотелось верить, что именно этот синдром стал моей болезнью, но разве эта ночь не заявляет именно об этом? Красноречиво так, до дрожи в коленях. Я искала именно его защиты, его тепла — своего мастера. Но утром, когда проснувшись в его объятьях, от его обычной ласки, что так рьяно приветствовала ночью, пришли и другие воспоминания… той боли, что испытывала рядом с ним, тех пыток, того насилия в колонии, что пытался повторить и здесь, когда пришел в себя. И не хотела больше ничего… ни объятий, что стали удушающими, ни тепла, которое стало морозным холодом, ни прикосновений, от которых веяло — еще сохранившимися в памяти, отголосками боли. Он всегда будет для меня только мастером, унизившим меня, насиловавшим и заставлявшим делать то, чего я бы в здравом уме никогда бы не делала.

Шум снаружи вывел меня из раздумий. Мне не понравился этот звук, ой как не понравился. Смутно знакомый такой, от которого пробегает неприятная дрожь по всему телу. Аякс направился к выходу, а я последовала за ним, мрачно предвещая появление корабля, да, я точно знаю, что это именно корабль. По-другому и быть не может. Звук-то как от работающего двигателя, а у меня всегда был обостренный слух. Конечно, Аякса летят спасать. Он об этом сильно беспокоился, когда очнулся, все постоянно говорил об передатчике, я-то о нем даже не догадывалась, да и кому обо мне беспокоится, и не из-за того, что я рабыня, а оттого, что никого в этом мире из родных не осталось, поэтому я могла рассчитывать только на себя, но даже, зная это, не предвещала сценария спасения, ни о чем таком не думала, сначала упивалась тем чувством окрыленности, что давала свобода, а после думала о чем угодно, но не о спасателях, меня волновал только Аякс. Я выбивала себе свободу, но не особо-то преуспела в этом, хотя могла хотя бы попытаться придумать пути отступления, ведь понимаю же, что словам Аякса верить себя обмануть. Рабыня… Противно и мерзко от осознания своего положения… Наверняка спасатели — мастера из колонии, а те воспользуются возможностью напомнить мне о моем положении, снова захотят… Нет, я не позволю. Никому больше, никогда, не опустить меня снова на колени, я лучше умру. Не смогу жить так, как жила. Нет. Решительно и бесповоротно. Нет пути назад. Не для меня и не для него… мужчины, что бросает внимательный взгляд через плечо на меня, замечая мою решимость, но ничего не говоря, один только взгляд окутывает теплом?.. Да, именно им, мне не кажется, для него эта ночь тоже что-то изменила? Очень на то похоже, но извечная невозмутимость сменяет ту теплоту, что проскользнула в его взгляде. От этой смены в глубине души что-то дергается, будто сожалея о потере тепла… но я не хочу думать об этой странной привязанности к своему обидчику, не сейчас, не хочу и не буду. Не время разбирать свое странное поведение и реакцию на него. Пора доказать на деле, что я больше не рабыня и никто, включая Аякса, не будет мне указывать.

Сжимаю бластер за спиной, как чувствовала, что пригодится. Выдыхаю медленно и так же вдыхаю, делая шаг наружу и стараясь не дрожать от плохого предчувствия, что своими ядовитыми щупальцами окутывает все мое существо. Делаю удивленный вид, когда замечаю корабль и вижу взгляд Аякса оценивающий ситуацию, хотя слышала шум двигателя задолго до того, как он появился в зоне нашей видимости.