Миллион мелких осколков - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Фрей cтр.№ 23

Отворачиваюсь, иду к душу, встаю под воду, шок от горячей воды. Вода обжигает, кожа краснеет, чувствую боль, но стою под водой. Я заслужил эту боль, потому что мне не хватило мужества взглянуть в себя. Я заслужил эту боль и буду стоять так и терпеть ее, потому что мне не хватило мужества взглянуть себе в глаза. Когда тело теряет способность чувствовать, включаю холодную воду, сажусь на пол, остужаю ожог холодной водой. К горячей воде тело привыкает, к холодной привыкает еще быстрее. Закрываю глаза, предоставляю тело самому себе, а ум отпускаю в свободное странствие. Он блуждает где хочет и направляется в известное место. О котором не говорю вслух, существование которого не признаю. Там нет никого, кроме меня. Я ненавижу это место.

Я одинок. Здесь одинок, в целом мире одинок. Одинок в своем сердце и одинок в своих мыслях. Одинок везде и всегда, сколько себя помню. Одинок в семье, в кругу друзей, в любой комнате, пусть там даже полно людей. Одиноким я просыпаюсь, одиноким проживаю день, одиноким встречаю ночную темноту. Я одинок в своем ужасе. В своем ужасе.

Я не хочу быть одиноким. Никогда не хотел. Не хотел до зубовного скрежета. Ненавижу, что не с кем поговорить, ненавижу, что некому позвонить, ненавижу, что некому пожать руку, что не с кем обняться, что никто не скажет мне: все путем, старик. Ненавижу, что некому рассказать про свои надежды и желания, ненавижу, что у меня больше нет ни надежд, ни желаний, ненавижу, что никто не скажет мне: держись, старик, надежды и желания вернутся. Ненавижу, что мой крик, от которого кровь стынет в жилах, раздается в кромешной пустоте. Ненавижу, что никто не слышит моего крика, и никто не успокоит, чтобы я перестал кричать. Ненавижу, что в моем одиночестве ничего не осталось мне, кроме бутылки и крэка. Ненавижу, что все, что осталось мне в моем одиночестве, убивает меня, уже убило меня, ну, или скоро добьет. Ненавижу, что мне подыхать предстоит в одиночестве. В одиночестве, в полном ужасе. Больше всего я всегда хотел приблизиться к кому-нибудь, да по сути ничего другого и не хотел. Больше всего я всегда хотел почувствовать, что я не один, да по сути ничего другого и не хотел. Я пытался много раз, пытался покончить со своим одиночеством с помощью девушки или женщины, и всякий раз напрасно. Мы могли быть вместе, рядом друг с другом, но все равно я оставался один. Они угадывали мое одиночество и пытались стать ближе. Но чем больше пытались, тем быстрее я убегал или разрушал все, что нас объединяло. Я могу бежать быстро, когда хочу, и по части разрушения я большой мастак. Никто из моих бывших не захочет сегодня переброситься со мной даже парой слов.

Последняя была единственной, благодаря кому я почувствовал то, к чему всегда стремился. Благодаря ей я почувствовал себя человеком, о чем раньше не мог даже мечтать, и это чувство напугало меня, парализовало. Когда она отдалась мне, я потерпел фиаско. Этот провал стал началом конца. Я уничтожал ее, уничтожал себя, уничтожал нас обоих. Я уничтожал надежду на будущее. Сейчас она отказывается даже произносить мое имя, не то что признать мое существование. Я не виню ее.

Я начинаю разговор со старым другом, старым добрым другом. Говорю привет, как дела, как поживаешь, что новенького. Мой голос отдается эхом в душевой кабинке, и я чувствую себя идиотом, но продолжаю разговор. Говорю – я скучаю по тебе, хочу тебя видеть. Моего друга зовут Мишель, я не видел ее лет десять, даже больше. Говорю – в последнее время постоянно думаю о тебе. Говорю – может, скоро увидимся. Говорю – уж ты, пожалуйста, встреть меня там, когда я нагряну, очень хочется увидеть тебя. Ужас, сколько времени прошло. Десять лет, даже больше. Ужас, сколько времени.

Я встретил Мишель, когда мне было двенадцать лет, моя семья только что переехала в этот городишко. Всю жизнь я провел в большом городе, и приспосабливаться к новой обстановке оказалось нелегко. У меня не было ничего общего с местными ребятами, у них – со мной. Я не качался в спортзале, ненавидел хэви-метал, считал, что возиться с машинами – это тупо убивать время. Поначалу я делал попытки быть как все, но притворяться не умею, и через несколько недель бросил эти попытки. Я такой, как есть, а уж принимать меня или ненавидеть – это их право. Они возненавидели меня со зверским азартом.

Меня дразнили, толкали и били. Я дразнил в ответ, на каждую подножку отвечал подножкой, на каждый удар – ударом. За пару месяцев я сделал себе репутацию. Все обсуждали меня – учителя, родители, местные копы. Обсуждали без восхищения, разумеется.

В ответ я забрасывал их дома яйцами, взрывал их почтовые ящики, ломал их автомобили. В ответ я объявил войну всем, всему их городишке, и включился в эту войну целиком, с потрохами. Мне плевать было – выиграю я или проиграю, главное – не сдаваться. Бесить их, этих ублюдков. Я был готов к борьбе. Через шесть месяцев после приезда в этот городишко я познакомился с девочкой, которую звали Мишель. Она была популярна, умна и красива. Занималась спортом, входила в группу чирлидеров, училась на одни пятерки. Понятия не имею, почему ей вздумалось водить дружбу со мной, но это так. Все началось с того, что она послала мне записку на уроке английского. Она написала: по-моему, ты совсем не такое чудовище, как о тебе говорят. Я ответил: берегись, я такое чудовище, как обо мне говорят, только хуже. Она рассмеялась, и так у меня появился друг. Не подружка, нет, да я и не думал об этом, а именно друг, о котором можно только мечтать. Мы болтали по телефону, обменивались записочками на уроках, вместе ходили в столовую, рядом сидели в автобусе. Люди ломали голову, зачем она связалась со мной, понять не могли, что она во мне нашла, советовали бросить меня, но она никого не слушала. У нее была своя голова на плечах, и она не позволяла никому вмешиваться в нашу дружбу, так что все просто сделали вид, что этой дружбы не существует.

В середине восьмого класса один старшеклассник пригласил Мишель на свидание. Она знала, что родители ее не отпустят, и потому сказала им, что идет в кино со мной. Я никогда не делал им гадостей, вел себя прилично в их присутствии, так что они согласились и даже подвезли нас до кинотеатра. Я вошел в зал, отсидел до конца сеанса в компании пинты виски и один вернулся домой. Мишель забрал ее парень, и они уехали. Где-то посидели, попили пива, а потом он повез ее обратно к кинотеатру и попытался обогнать колонну грузовиков на переезде. Машину сбил поезд, и Мишель погибла. Она была популярна, умна и красива. Занималась спортом, входила в группу чирлидеров, училась на одни пятерки. Она была моим единственным другом. Ее сбил поезд, и она погибла. Ее сбил этот сраный поезд, и она погибла. Я узнал об этом на следующий день. Все винили меня – ее родители, друзья, весь этот паскудный городишко. Если бы я не прикрыл ее ложь, то ничего бы не случилось. Если бы нас не отвезли к кинотеатру, она бы не пошла на свидание. Старшеклассник остался цел и невредим, он был звездой местной футбольной команды, и все ему сочувствовали. Меня вызвали в полицейский участок и допрашивали. Таковы были нравы в этом городишке. Обвинить козла отпущения, пожалеть футбольную звезду. Если тебя назначили козлом отпущения, ты будешь им всю жизнь. Из-за этой истории меня много били, и на каждый удар я отвечал ударом, и каждым ударом я мстил за Мишель. Я бил, не щадя никого, и каждым ударом я мстил за Мишель.