Я, ты и все, что между нами - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Айзек cтр.№ 40

– Мне правда понравился этот день. – Он держался за руль, сосредоточившись на дороге.

– Мне тоже.

– Высадить тебя здесь или возле коттеджа?

– Где-нибудь здесь. Мне нужно сходить за Уильямом.

Он остановил машину и поднял ручной тормоз, принимая такое положение, чтобы смотреть прямо на меня. В голове проскользнула мысль: в машине затемненные окна.

– Ну ладно. Спасибо еще раз. Тебе и правда не следовало платить за обед, но это было чрезвычайно мило с твоей стороны и… – мямлила я.

– Джесс. – Его ладонь скользнула по моей оголенной руке, от его теплого прикосновения по коже побежали мурашки.

– Да?

Пульс гремел в моих ушах, когда он наклонился ко мне, чтобы поцеловать. Когда его губы коснулись моих, я поняла, как сильно боюсь все испортить. Я хотела быть классной и соблазнительной, чтобы он не обманулся в своих представлениях и ожиданиях относительно моей привлекательности.

При этом я понимала, что так усердно думала об этом, что рисковала обслюнявить его, поэтому сделала сознательное усилие, чтобы расслабить плечи. И чтобы не забывать наслаждаться ощущением его губ.

Я сосредоточилась на нем, когда смутно начала различать щебетание слабых голосов где-то снаружи. Сначала я не обращала на них внимания, и даже когда послышалось хихиканье, я подумала, что кто-то оживленно играет.

Затем в окно постучали, и мы с Чарли отстранились друг от друга, заметив полдюжины детей, рвущихся заглянуть в машину.

– Я думала, что нас не видно через эти окна, – вздохнула я.

– Они затемнены, но только сзади.

И в этот момент я услышала другой голос, уже взрослый. Он был смутно знаком.

– Les entfants! Дети! Отойдите!

Симона наклонилась, мы впились друг в друга взглядом, и выражение ее лица изменилось за долю секунды, когда она узнала меня. Оно выражало не радость, но облегчение.

Я точно знала, что прячется за этим взглядом. Потому что когда-то сама была на ее месте.

Я находилась в постоянном напряжении, когда была девушкой Адама. Не то чтобы он часто изменял мне – просто когда твое сердце безнадежно кому-то принадлежит, страх становится незавидным побочным эффектом. Страх, что однажды все те девушки, которые не могут отвести от него глаз, все те, кто красивее и, наверное, веселее и умнее тебя, наконец-то обратят на себя его внимание.

В начале отношений он поднимал мою самооценку: я чувствовала себя выше, стройнее, такой остроумной и очаровательной, что могла бы говорить об укладывании плитки в ванной комнате, а он все равно внимательно слушал бы меня, глядя этими темными, бездонными глазами.

То, как мы докатились от этого к запутанному клубку, в который превратились наши отношения сейчас, было сложно объяснить, но в то же время просто: все меняется.

Хотя наши проблемы начались, как только я узнала, что беременна, именно ночь появления Уильяма на свет изменила отношения между нами навсегда. До нее я верила, что мы все выдержим. После же я была уверена, что мы обречены на разрыв. Я поняла это в тот самый момент, когда он переступил порог больничной палаты и не смог дать ни одного вразумительного ответа на мои вопросы.

– Где ты был?

Мама извинилась и вышла, чтобы купить кофе в больничном торговом аппарате. К тому времени я уже не пыталась быть милой.

– Дело в том, что… Я был с Джулсом. – Его коллегой. – Мы задержались допоздна. Я потерял телефон… и понял, что случилось, только когда нашел его.

– Ты не был с Джорджиной?

– О боже, нет, – сказал он так, будто сама мысль об этом выглядела смехотворной.

– Тогда почему ты в следах ее помады?

Его рука метнулась к шее.

– Это не… – Он сделал глубокий вдох, но мгновенно отчаялся что-либо объяснить. – Окей. Мы случайно столкнулись друг с другом.

Я посмотрела на него с недоверием.

– Ты серьезно считаешь, что я должна в это поверить? Что из всех баров в Манчестере ты и твоя бывшая девушка по чистой случайности одновременно оказались в одном и том же?

Он переминался с ноги на ногу, его глаза беспокойно метались, он боялся встретиться со мной взглядом. Несмотря на свои многочисленные таланты искусством обмана Адам не владел – в этом он был просто ужасен.

– Ладно, хорошо, – сказал он. Капельки пота собирались над его бровями. – Она звонила мне несколько дней подряд, после того как рассталась с тем парнем, с которым встречалась, Джонни. Так что мы договорились встретиться в баре «Буш».

– Тогда почему ты мне солгал?

– Я не лгал! Ну… Окей, вроде как солгал.

– Так что насчет помады?

Он сглотнул:

– Я обнял ее… Чтобы поддержать.

Я прикрыла ладонью крошечное ушко Уильяма.

– А она в ответ сделала тебе минет, чтобы поддержать?

– Джесс, не надо так, – пролепетал он.

– А чего ты ожидаешь, когда выключаешь телефон на двенадцать часов, пока я рожаю твоего первенца?

Он продолжал разглагольствовать, что я должна доверять ему, поверить, что Джорджина ушла домой одна, а он оказался у своего друга Джулса. Я, может быть, и была слегка не в себе от петидина, но я точно не выжила из ума. Это подтвердилось, когда я случайно столкнулась с женой Джулса, Сьюзи, в свой первый после больницы поход в супермаркет. Она выполнила обязательный ритуал по воркованию с Уильямом, после чего я невзначай спросила:

– Так что… Джулс задержался допоздна в день тимбилдинга? Я знаю, что некоторые гуляли до утра.

Она покачала головой:

– Джулс не пьет много, он легковес, Джесс. Он вернулся домой в половине первого и уже через пять минут храпел рядом со мной.

Таким образом, я знала наверняка: Адам солгал и об этом.

Я не набожный человек, тем не менее я всегда верила в силу прощения. Я не из тех, кто держит обиды или отказывается их отпустить: я не хочу, чтобы они съедали меня изнутри. Но как можно простить кого-то, если ложь не прекращается? И она не прекратилась – Адам просто перестал утруждать себя враньем о той ночи. Он сказал, что я «все неправильно поняла», отказался говорить об этом, полагая, что на этом все должно было закончиться.

Мы оставались вместе еще два месяца и две недели после рождения Уильяма, и те дни, когда мы должны были чувствовать единение как семья, стали одними из самых несчастных в моей жизни. В этом была не только вина Адама.

Конечно, я без памяти влюбилась в своего малыша, но с ним было не просто. Он был прекрасным, но требовательным, беспокойным, шумным и равнодушным к кормлению, если только оно не происходило между полуночью и пятью часами утра.