Завтра наступит, я знаю  - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Горбачева cтр.№ 68

Белый тигр. А теперь вот — белая косатка. Какая-то логика в этом есть…

— До чего же ты еще пацан, — сквозь слезы прошептала Рина. И засмеялась от облегчения. — Сущий детеныш! Ну, что мне с тобой делать?

А что еще оставалось? Стащить с себя футболку и джинсы и «солдатиком» плюхнуться в лазурные волны, оказавшиеся такими теплыми! И поплыть туда, где чиркал по воде острый плавник, напоминавший косу, за что, говорят, его носителей и прозвали когда-то косатками…

А плавник-то взял да и сгинул.

Она завертела головой, выискивая пропажу, но тут же завизжала от неожиданности: под ноги ей толкнулось, а затем вынесло на поверхность, распластав на себе, показавшееся огромным тело. Тот самый плавник, в который так удобно, оказывается, вцепиться, сам попался под руку. И хорошо, и удачно, потому что расшалившийся оборотень помчался прямо в открытое море, на скорости, не уступающей катеру, вздымая буруны и работая хвостом, удары которого отдавались во всем его огромном, налитом мощью, теле. А с учетом того, что Регина сидела на нем почти верхом — каждое движение его мышц она чувствовала не только ногами.

От этой изумительно гладкой, восхитительной белой спины ее отделял лишь лоскут мокрой ткани — считай, ничего; неудивительно, что скоро ей стало не до красот открытого моря.

Застонав, она невольно прикусила губу и сжала ноги, будто пытаясь сдержать своего водного… черт, жеребца! Это ж невыносимо! Так завести женщину, не прикладывая никаких усилий, лишь прокатив на себе… Едва справляясь с возбуждением, она опустилась грудью на косаткину спину, и теперь обнимала своего оборотня так сильно, что будь он человеком — живым бы, наверное, не ушел. Передалось ли ее состояние Реджи, либо же он просто заподозрил неладное — но ход его замедлился. И назад он плыл куда осторожнее, неся свою всадницу аккуратно, бережно, не допуская захлестываний.

А потом вместо большого гладкого тела под ней оказалась мокрая меховая спина, а перед глазами — большая полосатая лапа, улегшаяся на пирс, и на нее можно было опереться, выползая из воды. Да и тигру на сушу, похоже, было легче выкарабкаться, чем косатке. Оказавшись на пирсе, он по-кошачьи встряхнулся, и Рину вновь обдало очередным каскадом брызг.

В это же время настил под ногами дрогнул, а мир поплыл.

От неожиданности взмахнув руками, она так и села, где стояла. Белый тигр рыкнул, оказался рядом, тело его как-то размылось… И через секунду ее крепко прижимал к себе Реджи.

— Что за ерунда? Куда это мы… куда это нас…

Оглянулся.

— Ого! Вот это здорово!

«Язык» пандуса стремительно втягивался в Башню, унося с собой драгоценный груз в виде двух мокрых тел. Еще полминуты — и за ним сомкнулось ограждение площадки, будто никакого спуска к морю и не было, и торчит тут это строение, одинокое и неприступное, много-много лет… А над головой хлопнул и развернулся зеленый тент-купол, загородивший от палящего солнца. Повеяло нежным ветерком и прохладой. Рина могла поклясться, что никакого касательства не имеет к этому комфортному волшебству: очевидно, плетение, как и чудо-пандус, осталось в наследство от мэтра Мурхоха, которого ей все чаще хотелось назвать «дядюшкой Аугусто»… А больше она ничего не успела подумать. Потому что когда тебя страстно целуют — грех отвлекаться, даже на благодарственные мысли…

В этот раз никто из них не думал ограничиться поцелуями. Но и не торопился.

— Прости, что я голый, — прошептал оборотень. — Это ничего?

— Да кто ж за такое извиняется? — Регина фыркнула, взъерошила ему волосы и замерла. — Господи, Редж… Ты что, поседел?

Бывшая когда-то светло-русой, его густая грива была сейчас…

Потянув со лба белую льняную прядь и скосив на нее глаза, Реджи хмыкнул.

— Это не седина. Это… наследственно, похоже. Последствия Волны. Мой отец после получения третьей ипостаси вообще стал альбиносом, даже глаза покраснели… — Встревожился: — Тебе не нравится?

— О чем ты думаешь? — с упреком сказала Регина. — Я просто испугалась, что ты вдруг постарел; что эта чертова Волна всего тебя высосала…

Его руки сомкнулись за ее спиной.

— Правда испугалась?

И принялись шустро избавлять от лоскутиков ткани. Помогая этим рукам, Регина извернулась к ним спиной, заодно выскользнула из трусиков и потянулась к стопке пледов. Зарычав, оборотень перехватил ее за талию. Притянул к себе.

— Сл-л-ладкая моя… Вот если бы не пески — так и попросил бы тебя убежать!

— Зачем?

Она даже растерялась. Реджи тем временем настойчиво тянул ее тыльную часть к себе, не забывая зазывно поглаживать:

— Чтобы вроде как поохотиться… Побегаем здесь ночью? Сейчас песок горячий, а вот под луной — в самый раз. Ты будешь убегать — и дразнить меня своей восхитительной попкой…

— Только не на четвереньках!

— На четвереньках буду я, мне положено. А ты будешь нимфой. И когда я тебя догоню… Нет, погоди…

Он все-таки догадался увлечь ее с жестких плит на матрас. Уложил на спину. Осторожно, стараясь не касаться, навис сверху.

— Так ждал, а теперь даже боюсь начинать, чтобы не испортить все. Рина…

Его пальцы скользнули по плечу, перешли на талию, к бедрам, не сдержавшись, сжали ягодицы…

— Ты почему тогда… на мне, в воде… так разволновалась?

— Реджи! — взвыла Рина. — Чтоб тебе! Инквизитор! Хочу потому что! Думаешь, один ты ждал, что ли? Иди сюда немедленно!

И, схватив оборотня за плечи, повалила на себя.

…Потом, словно все еще не веря в свершившееся, он трогал ее плечи, груди, целовал живот, норовя фыркнуть прямо в пупок, а она хохотала и отбрыкивалась. Наконец он устало вытянулся на их узком ложе. Глянул на зонтик тента, сощурился.

— Это все-таки чудо. Что ты со мной. Что сперва я оказался рядом, потом ты… Я ведь чувствовал, что ты ждешь. Сперва эта морская образина…

— Не называй ее так!

— Ладно, эта моя жуткая кровожадная и самодурная ипостась вздумала показать, кто здесь хозяин. Погнала меня на самую глубину; а я никак не сориентируюсь, чуть не растерялся… Хорошо, что в человеческом теле нырять умею. Но здесь — моторика другая, непривычная, пока к ней приспосабливаешься — теряешь контроль над зверем. А тут вдруг ты привиделась… Не помню даже, что ты говорила или напевала — или не понимал тогда, будто напрочь забыл человеческую речь; но только своим голосом ты меня из этой глубины вытянула, я за него, как за канат, схватился — и сохранил мозги. А это главное; голова соображает — значит, Зверя в себе осадишь. Правда, он меня еще дважды нагнуть пытался: к самкам заманить… Ну, пока е брачный сезон, с этим легче справиться… А потом поймал на эйфории. Я вдруг понял: какая это красота — быть частью моря, дышать с ним в унисон, раствориться… Вот что труднее всего оказалось. Можно победить страх, не дрогнуть перед самками, но отказаться от огромного всепоглощающего счастья… Скажу честно, смог не сразу. Только когда вдруг понял: ведь на самом деле «Я» — это не только тело, что сейчас кувыркается и блаженствует в волнах; это еще и Я-человек, Я-тигр, я-друг, я-сын… Нас множество. И еще один Я — тот, что тебя любит, но может потерять, и не только тебя, а все свои ипостаси. А я себе нужен весь, цельный… Ты простишь меня?