Госпожа пустошей - читать онлайн книгу. Автор: Оливия Штерн cтр.№ 22

Мужчина хмыкнул и отвернулся.

— Так вот чем был вызван этот твой ночной поход? Хотела просить помощи?

— Да, — просто ответила Зоринка.

— А с чего ты взяла, что я тебе помогу? — он в задумчивости взирал на Зоринку, потирая переносицу, — откуда такая уверенность? Или ты думала, что одного поцелуя будет довольно? Да и с чего ты вообще взяла, что сможешь меня заинтересовать, Зоринка? Я женюсь на тебе из-за того приданного, что дает Мер. Золотишко всегда пригодится.

— И ты из-за приданного убил троих товарищей? — прошептала Зоринка.

Она все не могла понять, как Демен, который только что целовал ее так, мог говорить все это.

— Нет, — его губы скривились в недоброй усмешке, — я убил их потому, что таков был приказ Велеслава. Я убил бы их в любом случае, даже если бы мы тебя не встретили. А про сестру забудь, Зоринка. Он мертва.

И тут что-то взорвалось внутри нее, обжигая, вырываясь наружу вместе со слезами и криком.

— Ты! Ты не можешь так говорить! Она… она не может быть мертвой, моя Росинка! Ненавижу!

Подскочив к Демену, она изо всех сил пнула его под коленку, а затем, продолжая рыдать, бросилась прочь. Трясущимися руками дернула поводья, отвязывая и, вскочив на спину коню, всадила ему в бока пятки.

— Стой! — рявкнул Демен откуда-то сбоку и снизу, — стой, дура! Куда?!!

Она и сама не знала, куда.

Лишь бы подальше отсюда.

Но почему же так больно? Когда стало больно?

Захлебываясь в слезах, Зоринка неслась вперед, не разбирая дороги. Вперед, подальше от всех, туда, где ее никто не увидит.

— Стой! — донеслось сзади.

«Иди к Хенешу!»

…А потом все закрутилось, небо мелькнуло куда-то вбок, и тут же последовал вышибающий дыхание удар. Зоринка поняла, что слетела с лошади. Она хотела подняться, но острая боль в лодыжке заставила вскрикнуть и сесть обратно в траву. Девушка всхлипнула. Она осталась совершенно одна, далеко от города, конь ускакал, идти больно.

Ну что за невезение?

Где-то неподалеку заржала лошадь, потом все ближе и ближе. Зоринка сжалась в комок. Затем, опомнившись, крикнула:

— Эй! Я здесь! Помогите!

Стук копыт по земле. И через несколько мгновений рядом спешился Демен, который, судя по всему, выскочил из дому, в чем был.

Не говоря ни слова, он грубо сграбастал Зоринку в охапку, затем резко поставил на ноги, отчего та взвыла в голос.

— Что? Где болит?

Мужские руки бесцеремонно ощупывали ее — руки, плечи, ребра…

— Нога, — прохныкала она, — не могу… наступить…

Демен снова посадил ее в траву, принялся ощупывать лодыжку. Затем выдохнул с явным облегчением:

— Вывих, это всего лишь вывих… — он пошарил рукой по земле, поднял деревяшку. И приказал коротко:

— На вот, зажми зубами.

Зоринка всхлипнула, но ослушаться не посмела. Закусила горький пыльный сучок. А потом ночь взорвалась немыслимой болью, и сверху тяжело навалился Демен, гладил по волосам, шептал:

— Ну все, все… вправил уже, не плачь… Поехали домой, Зоринка. Шустрая ты девка, только дурная…

И всхлипывающая, заходящаяся в рыданиях Зоринка снова прижималась щекой к полотняной рубахе, снова ощущала под тканью горячую мужскую грудь. Невзирая на дергающую, острую боль в лодыжке ей стало тепло и спокойно.

— Какая ты еще глупая, — пробормотал Демен, — маленькая… жизни не знаешь… понесло ж тебя… Скажу Меру, чтобы выпорол. И сам бы выпорол, клянусь Тефом… только не могу. Ты ж моя невеста все же.

А потом, в один миг, что-то изменилось. Глухой удар — и Демен вдруг начал медленно заваливаться вперед, как будто подсекли ему сухожилия на ногах. Зоринка, глядя, как лицо ему заливает кровь, истошно закричала.

И они упали.

…Кошмар продолжался.

Хрипя и захлебываясь слезами, она с трудом спихнула с себя обмякшее тело. Перекатилась набок, кое-как поднялась. Сердце бухало где-то в горле, она понимала, что надо бежать, но не могла. Каждая попытка опереться на поврежденную ногу отзывалась дергающей болью до самого позвоночника. Зоринка снова оказалась на коленях, ее прошиб холодный пот, перед глазами все крутилось. А главное — она вдруг поняла, что не может взять и вот так бросить Демена. Каким бы злым и плохим он не был.

Всхлипывая, Зоринка на четвереньках подобралась к мужчине. Волосы на темени слиплись, кровью залило половину лица, от чего вторая половина теперь казалась неестественно бледной.

— Демен, — прошептала она.

Затем стукнула себя ладонью по лбу. Вот же дура!

И дрожащими пальцами пощупала то место на шее, где обычно билась жилка.

…Тук. Тук. Слабое, далекое.

На сердце отлегло. Он жив, а это значит — поправится.

Но что случилось?

И она осторожно потрогала рану под волосами. Кожа была разрублена, как будто…

Как будто кто-то пустил камень из пращи.

От страха внутренности скручивало в тугой узел. Зоринка закусила губу, попробовала сдвинуть бесчувственного Демена с места — не получилось.

— Демен, ради Тефа, пожалуйста!

И тут она съежилась, заслышав голоса. Кто-то шел к ним, спокойно переговариваясь.

— Да жив он, жив, — донеслось уже ясно, — приложил так, чтоб череп не проломить. Не трудно, ежели умеючи.

— Поглядим, — отвечал второй голос, — ежели сдохнет, не получишь свои кровные. Я тебя нанял не для того, чтоб ты товар портил.

Зоринка приподнялась, чтобы увидеть в ночи два мужских силуэта.

И поймала себя на том, что тихонько поскуливает от ужаса.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто именно ранил Демена.

Работорговцы.

На них охотились владетельные князья, а они знай себе помышляли, отлавливая людей и перепродавая их кровавым господам пустоши.

«Надо бежать, — мысли неслись как табун лошадей, — я еще успею».

Но взгляд сам собой метнулся к неподвижному Демену. А как же он? Один, раненый, беспомощный. Работорговцы посадят его в страшную клетку и отвезут кошмарной госпоже…

«Демен отвез в замок твою сестру и князя Стефана», — попробовала урезонить себя девушка.

Может быть, туда ему и дорога?

Ее начало потряхивать от страха, а драгоценные мгновения уходили, утекали стремительно, как вода сквозь сито. Зоринка подобралась к Демену поближе, осторожно приподняла его голову, стерла ладонью кровь. Этой ночью он поцеловал ее, глупую и, как говаривали, скорбную умом дочку старого Мера. И Зоринка чувствовала, что тогда, в покосившейся избе, поцелуй был настоящим, таким, каким и должен быть поцелуй между мужем и женой. Она всхлипнула и прижалась всем телом к раненому.