Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время - читать онлайн книгу. Автор: Семен Резник cтр.№ 214

В следующие годы в лаборатории Германа Германовича (так он просил себя называть) прошла научную школу плеяда талантливых учеников. В их числе будущие выдающиеся генетики Иосиф Абрамович Рапопорт и Раиса Львовна Берг.

В ее мемуарной книге «Суховей» названы еще несколько учеников Мёллера, весьма перспективных, но погибших на войне.

Юлий Керкис вспоминал, что Мёллер, «будучи, с одной стороны, человеком крайне левых убеждений, а с другой – исключительно эмоциональным и живым, старался при каждом удобном случае поделиться переживаниями с окружающими его людьми. <…> Мёллер очень не любил одиночества, он всячески стремился проявить свою активность везде, где считал это возможным для себя. Делал он это с позиций искреннего друга Советской власти, увидевшего своими глазами все “прелести” начинающегося фашизма в Германии. <…> Многие искали с Мёллером контактов, причем для всех он находил время. Мёллер тяготился плохим знанием русского языка (по-английски и по-немецки говорили у нас тогда немногие) и активно искал общество, с которым он мог общаться на родном языке. Такое общество, кроме всегда очень занятого Вавилова, он нашел в лице тогдашней сотрудницы ВИРа Елены Карловны Эмме» ^[693].

Е.К.Эмме, как мы помним, была на крючке, как и Керкис. Надежно же обложили сталинские соколы заморского орла

Ю.Я.Керкис: «Вавилов был с Мёллером предельно близок. Он хорошо понимал, что эта общительность Мёллера не будет нравиться органам надзора, но <…> не считал нужным и возможным как-либо ущемлять Мёллера в свободе поведения. Это же относилось и к повышенному интересу Мёллера к женскому полу. В семье у него явно что-то не ладилось, и он искал выхода своему темпераменту на стороне. В конце концов он нашел его в лице милой девушки-англичанки, принятой Вавиловым на работу в качестве секретарши и машинистки для Мёллера. Вся эта ситуация не вызвала никаких волнений ни у Вавилова, ни у меня, так как Мёллер был с нами обоими вполне откровенен, не исключая своих личных дел. Меня и Вавилова это даже несколько шокировало и удивляло. Но таков был Мёллер со своей поражавшей всех прямотой, эмоциональностью и темпераментом».

В семье Мёллера не просто «что-то не ладилось». Увлеченный наукой, он в свое время не заметил, как у жены завязался роман с его учеником из Аргентины, Офферманом. Когда тайное стало явным, Мёллер был потрясен и даже покушался на самоубийство, – его чудом удалось спасти. Он не удалил Оффермана, а сделал его своим ассистентом и вместе с женой и сыном привез в Россию. Потому и искал «выход своему темпераменту».

Страна победившего социализма вблизи оказалась не такой, какой виделась издалека. Не умея и не желая сдерживать свои эмоции, Мёллер бурно реагировал на все несуразности, с которыми сталкивался.

Ю.Я.Керкис: Мёллера возмущала «атмосфера на философском фронте, особенно в отношении оценки ламаркизма и начавшаяся уже тогда критика основ генетики подымавшимися в гору Лысенко и окружавшими его философами типа недоброй памяти Презента…

В то время у нас в лаборатории была группа аспирантов из так называемой Красной аспирантуры. <…> Я был совершенно уверен, что некоторые их них, в частности N., деятельность которой мы хорошо знали и которую мы в своем кругу звали Позорцевой, могут быть источником столь желанной, хоть и надуманной специфической информации, на которой так настаивали органы ГПУ» ^[694].

Любопытно, что даже в воспоминаниях, не предназначавшихся для печати, Керкис не назвал фамилию этой N., ограничившись только прозвищем. Р.Л.Берг более откровенна: «Нуждин и Дозорцева, счастливая супружеская пара, соединившаяся по принципу chaque vilian trouve sa vilaine – каждый гад находит свою гадину» ^[695].

Ю.Я.Керкис: «Поводов для недовольства и возмущения у Мёллера было уже более чем достаточно. Критики генетики распоясывались все больше и больше, начались аресты среди ученых, появлялись все новые и новые дела о “врагах народа”. В Ленинграде, и не только там, начались массовые репрессии после убийства т. Кирова. Скрыть всё это от Мёллера было невозможно, а его реакция на все эти события была очень болезненной. Он, не стесняясь, высказывал вслух свое отношение ко всем этим событиям, принимая их очень близко к сердцу, и требовал рационального объяснения их подоплеки» ^[696].

Рационально никто ничего объяснить не мог.

Мёллер, как мы знаем, не был близоруким эмпириком, уткнувшимся в микроскоп. Он считал, что методами генетики можно и нужно улучшать биологическую природу человека, но не методами евгеники, которые оприходовали расисты и нацисты. Только в социалистическом обществе, где, по Марксу, «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», можно биологически улучшать человека на добровольных гуманных началах. Требовалось создать «банк генов» выдающихся личностей, то есть хранить в замороженном виде сперму великих ученых, художников, писателей, политиков – всех, кто выделяется творческими способностями или высокими нравственными качествами. Спермой этих гениев можно будет «отоварить» любую женщину, мечтающую о ребенке с выдающими способностями.

В каждом сообществе, рассуждал Мёллер, есть незамужние женщины, которые хотят стать матерями, – им можно помочь. Есть бездетные супружеские пары – им тоже можно помочь. А в перспективе предстоит перестроить общественную мораль, любовь отделить от деторождения, чтобы вопрос о том, от кого будущая мать зачала ребенка, не вызывал ревность и не омрачал семейных отношений. Многие супружеские пары захотят, чтобы у их детей был «лучший» набор генов, чем у них самих.

Мёллер знал, что от гениев не всегда рождаются гении. Искусственное оплодотворение будущей матери спермой «Дарвина или Ленина» не даст никаких гарантий. Но вероятность повышенных способностей у таких отпрысков станет большей, процент одаренных личностей в обществе будет расти, а «свободное развитие каждого» позволит всем им реализоваться. Биологическая эволюция человека продолжится и будет ускоряться из поколения в поколение.

Карл Маркс, глубоко почитаемый Мёллером, говорил, что «философы лишь различным образом объясняли мир; но дело заключается в том, чтобы изменить его». Мёллер приехал в Страну Советов, чтобы менять мир к лучшему.

Р.Л.Берг: «В начале тридцатых годов Мёллер написал книгу “Out of the Night” – “Из ночи”. Из ночи современности он призывал человечество сделать всё возможное, чтобы приблизить светлое будущее – будущее коммунизма. Сам человек подлежал изменению. Доброта и ум должны стать критериями оценки человеческого совершенства» ^[697].

Перевод своей книги Мёллер послал Сталину. Приложил большое письмо с изложением своих взглядов, надежд и упований.