Десант Тайсё - читать онлайн книгу. Автор: Николай Попов cтр.№ 39

— Я отлично знаю положение на тыщу вёрст в любую сторону от Владивостока. Нигде революцией абсолютно не пахнет. Как в такой обстановке провозглашаться новым Петроградом? Ведь нас всего горстка. Наивно. Чрезвычайно наивно и опасно. Это — пошлый бланкизм! — сурово подчеркнул Ман величественным движением головы. — Ведь против нас не одна местная реакция. А казаки? А японцы, которые со штыками наготове стоят у маньчжурской границы? Разве они дадут нам развернуться? Ни в коем случае! Потому сейчас разумней воздержаться от активных действий, чтоб не подвергать себя опасности разгрома. Лучше подождать, когда созреет общая ситуация и будет легче сопротивляться как внутренним, так и внешним врагам.

Все, кто знал о семейной драме, очень сочувствовали Ману, сражённому двойной изменой жены. Многие уважали его за партийность с начала века. Все были невыразимо благодарны ему за спасение «Красного знамени», уже наперёд обеспеченного бумагой. Все дополнительно сочувствовали ему, преющему в такой окладистой бороде, отпущенной в придачу к волнистой шевелюре. Хотя признавали: вылитый Карл Маркс! И за это чтили особенно. Однако столь редкий пример здравомыслия заставил опустить глаза, щуриться или смотреть в распахнутые окна, а стеснительность мешала остановить журчащий поток, противоречащий естественному желанию каждого сохранить подаренную судьбой честь. Сохранить — значит, спасти от заурядного разгрома. Благо, силы для этого есть. И прямодушный Яков прервал почти незнакомого патриарха:

— Уважаемый товарищ, коли речка не течёт, то превращается в болото. Коли нет никакого революционного действия, то и душевный порыв народа гаснет. Он теряет веру в достиженье заветной цели и превращается в апатичное болото. Потому нужно действовать, чтоб люди видели, как мы не дали себя стоптать, и тоже включались в борьбу за правое дело. Так оно, по-моему, ку-уда интересней ждать, покуда созреет общая ситуация да начнётся мировой пожар.

Мана оскорбила солдатская бесцеремонность и возмутило молчаливое согласие остальных. Не дождавшись поддержки даже от Арнольда, он поднял бороду с мокрой груди и вразвалку покинул комнату. Это расстроило Ковальчука, тоже старого партийца, закалённого тюрьмой и якутской ссылкой. Ефим вытянул из кармана полосатых приказчичьих штанов кисет с успокоительной трубкой, на зависть другим закурил её. С кряхтением посопел, почмокал, морща высокий лоб с нависшей сединой. Наконец по-бабьи вздохнул:

— Ох-х-х... К величайшему сожалению, вы оба правы, Куда ни кинь, — везде клин. Так помирать из-за этого? Ни боже мой! Трудности лишь закаляют настоящих людей. Высокие цели рождают в гордых душах священную жажду подвига. И как это тебя осенило?

— Наверно, благодаря тому, что после Совета вознёсся на Орлиное гнездо, — пояснил Пётр.

— Эх-хе-хе... Всем бы надо там побывать... Так вот, любезные мои, невзирая на колючие тернии бытия, доля нам выпала счастливейшая. Почти — миссия! Но сумеем ли мы во время неизбежного тайфуна отстоять наш маяк с десятком пулемётов? Сомневаюсь. Значит, обязаны подключить всё Приморье, Хабаровск, Благовещенск, Харбин. Тогда нам с Питером будет на-амного полегче. Но это — некая перспектива. Срочно же надо решить уже нашими силами какую-то самую тяжкую заботу народа, ради которого за минувшие полвека революционеры всех мастей извели биллионы пламенных слов. Это и станет конкретным, осязаемым результатом наших полуфантастических планов. Тогда благодарные люди воздадут нам сторицей.

— Хм, кто ж откажется с другого края земли запалить мировую революцию? Клянусь: тут все за это! Вон Ефим уже раскочегарил свою трубку, норовя сыпануть искры в Маньчжурию, Корею, Китай, Японию и Филиппины! — будто на пристани, зычно провозгласил Григорий Раев, основатель профсоюза портовых грузчиков. Кряжистый, как старорежимный боцман, он внезапно легко подошёл к Петру, низко склонил чубатую голову, оказывается, затем, чтобы в следующий миг прямо на стуле поставить его на письменный стол. — Вот где твоё место, победитель!

Пётр возмущённо дёрнулся. Притворно крякнув, Григорий тоже мгновенно опустил его на место и, как ни в чём не бывало, продолжал:

— А больная мозоль у народа какая... Безработица. Длинные смены. Хреновый заработок. Люди всё терпели ради войны. Теперь — баста. Пора ишачить восемь часов. Так облегчим одних мужиков и займём других. Заодно сохраним заработок. Оно б не мешало и повысить. Но там будет видно. Как сработает профсоюз. Понятно, хозяева забазлают... Хм, для чего ж придумана стачка? Давнем сообща. Для этого пора объединить все профсоюзы. Так, председатель?

Арнольд кивнул, приглашающе повёл взглядом и улыбнулся:

— Орлы, вы почему такие робкие? Патриархам очень интересно послушать мощное пополнение. Можно смело критиковать их идеи. Всё равно не обидятся и до конца собрания не уйдут. Вот увидите. Ведь нам вместе по кирпичику строить чудо-маяк. Пётр, тебя тоже почему-то не слышно. Может, Григорий что повредил?

— Ножку стула... Меня радуют отменные мысли наших патриархов. С нетерпением жду ещё. Молодёжь, если вы робеете даже говорить, как же будете зажигать такой маяк и поддерживать его огонь? Вам слово. Пойдёт прямо в следующий номер «Красного знамени», который станет новой страницей нашей истории.

— Гм, потому и страшновато... — признался обычно решительный Костя.

Всё-таки постепенно разговорились, растерянно выявляя, что победой в Совете застигнуты врасплох. Ведь настраивались на долгую и упорную борьбу за власть. Эта инерция влекла их по-прежнему, не позволяя целиком осознать происшедшее и переключиться на новые заботы, которые оказались ещё сложней. Дополнительной помехой стало душевное недоумение большинства молодёжи. Зная, что произошло на заседании Совета, но лично не пережив сладостный миг торжества, она чувствовала себя обделённой. Поэтому, как ни старалась, ничего существенного добавить не смогла. Только Яков предложил во главе отделения самых надёжных солдат немедленно рвануть в Петроград, чтобы спасти Ленина от явной угрозы ареста и в погонах фельдфебеля или прапорщика доставить сюда для безошибочного руководства Советом. Идею весело одобрили. Особенно — её суть. Лишь посетовали на слишком длинную дорогу да усомнились в способности проникнуть в наглухо законспирированное подполье, где сейчас находился Ленин. Затем единодушно благословили Раева объединить все городские профсоюзы и вместе добиться на предприятиях сокращения рабочего дня. Пётр поделился керченским опытом. Благодарный Раев тут же направился к нему с распростёртыми руками. Вскочив, Пётр заслонился стулом.

— Не дури, медведь, не дури! Лучше примени силёнку в деле или померяйся с Арнольдом.

— А что, давай! — на одной ноге развернулся Григорий.

— Садись, — показал Арнольд на угол письменного стола. Явно знакомые с приёмами состязания, они как следует установили руки, больше похожие на мощные рычаги. Поднатужились... Арнольд сопротивлялся до порозовения, бисерин пота на лбу. Но лишь природной силы всё же маловато, чтобы победить бывшего клепальщика и портового грузчика, для которого десять пудов — не вес. Разминая добела сплющенные пальцы, он смущённо улыбнулся:

— Ну и силища... Просто — слоновья!