Десант Тайсё - читать онлайн книгу. Автор: Николай Попов cтр.№ 37

— Отменная мысль! — согласился Пётр. — Однако давайте сперва решим судьбу депутатов.

— Долой холуёв!

— Не хрен им в Совете коптить!

— Надо выбрать надёжных мужиков!

— Давай Кузьмича!

— Шуликова!

— И Кушнарёва!

Работа в цехах началась только после замены всех горе-депутатов. Среди новых борцов, поклявшихся защищать лишь интересы родного коллектива и пролетарской революции, оказался и Пётр.

Разъярённые открывшимся ликом прежних кумиров, роты тоже митинговали. Восстановлением смертной казни сам Керенский, будто плугом, вспахал серую солдатскую массу, которая наверняка по всей России так же восстала против него, не желающего понять, что мужикам нужно позарез возвращаться в деревни, где до предела уменьшились посевы, некому пахать и заготовлять сено. Если они вовремя не успеют явиться домой, — семьям грозила голодная зима. Это бедствие поневоле объединяло и взвинчивало солдат, которые кулаками, а то и прикладами вразумляли своих безмозглых депутатов. Их тут же заменили другими, способными отстоять кровные нужды крестьян.

Штормовые валы народной стихии прокатились по всему Владивостоку и взметнулись на следующем срочном заседании Совета. Нейбут уже получил достоверные вести о столичном побоище. Жертв было много. Все тюрьмы забиты народом плотней, чем при царе. Но этого воинственным эсерам показалось уже мало. И когда безоружные манифестанты окружили на Невском проспекте Чернова, ретивый Войтинский приказал двум броневикам открыть из пулемётов огонь, если толпа сей же секунд не отпустит министра. А прежде незаметные тихони — меньшевики Гоц, Либер и Дан, — вдруг возглавившие штаб, приказали адмиралу Дударову засадой подводных лодок пустить на дно весь Балтийский флот, если хоть один корабль вздумает поддержать большевиков. И плевать, что в это время на рейде маячила германская эскадра. Затем уже вместе с Войтинским они вызвали с фронта части пятой армии, которые подавили петроградский гарнизон, обвинённый в измене родине. Так рьяные демократы вкупе с революционерами ликвидировали большевистский заговор демонстрантов с преступными лозунгами «Вся власть Советам!» Вот, надо полагать, крыл себя отставной император за то, что не им доверил охрану престола — незыблемо сидел бы на нём до сих пор!

Как пережил это разоблачение хворый Гольдбрейх без Агарева с Медведевым и при малом числе верных сторонников... Но провёл заседание почти без речей, сам поддержав требование новых депутатов отменить смертную казнь, осудить расстрел в Петрограде мирной манифестации, прекратить войну, а всех крикунов, жаждущих победы, — немедленно отправлять на фронт без различия лет и чинов. Тяжко было страдальцу. Да на что ни пойдёшь ради высшей заботы — удержаться во главе Исполкома. И для полной радости великодушного зала даже нашёл силы пошутить:

— Уважаемые товарищи, э-э, ведь я, откровенно говоря, а-а, тоже большевик... Да-да, не смейтесь. Ибо, как мудрый, э-эм, председатель, обязан поддерживать, м-м, в Совете единогласное большинство.

Довольные первым успехом, депутаты весело захлопали. В том числе и себе. Пока медленно продвигались к выходу, Кузьмич радостно отдувался:

— Ф-фу-у-у-у, прям не верится... Это надо ж так всё провернуть... Аж перед столицей неловко...

— Да-а. воткнули Херенскому перо... — улыбался Пётр. — Теперь нужно держать позиции. Ни шагу назад!

— Хм, ясное дело... Ну, бывай... Не то моя Акимовна подумает, будто я поплыл к другой зазнобе на Русский остров. Хах-ха-ха...

Петру торопиться некуда. Остался у Народного дома вместе с другими снова переживать лихорадочное состояние победы. Всеми владело окрыляющее чувство сплочённости, которая позволила ощутить себя хозяевами собственной судьбы и, уже как власти, — защитниками спящего города. Но особенность этих мыслей-чувств поневоле рождала суеверное опасение: стоит им разойтись по домам и казармам, — всё сразу исчезнет. Мало кто сомневался, что местная контрреволюция по примеру Петрограда и Москвы не попытается их разгромить в подходящий момент. Голос Нейбута гудел в общем гомоне, будто шмель. Чувствуя настроения депутатов, он уже в полную мощь сказал:

— Дорогие товарищи, просто нет слов, как назвать сделанное сейчас. И хоть сильных противников у нас в городе, кажется, нет, я тоже побаиваюсь... Но это — хорошо. Такой страх заставит нас быть всегда начеку. Правильно? Раз так, давайте крепко пожмём друг другу руки до следующей встречи.

Пока вокруг него таяло плотное окружение, Пётр блаженно остывал после тропической духоты зала, любовался огромной луной, неожиданно близкой, точно иллюминатор любого судна. Подошёл Иосиф. Своей железной клешней, привыкшей целую смену держать пудовый пневматический молоток, церемонно пожал ему большой палец. Подмигнул:

— Ждёшь Арнольда?

— Ага...

— Тоже хочу сказать ему кое-что...

— Ух, какая чудесная ночь! Сплошная благодать! — воскликнул наконец-то освободившийся Нейбут и предложил: — Слушайте, други мои, а почему бы нам не отметить праздник души? Всё мечтаю туда залезть... Может, хоть вместе покорим Орлиное гнездо?

— Айда, — согласился Пётр, тоже помышлявший об этом. — Как, Иосиф?

— Единогласно присоединяюсь к вам!

К перевалу они по широкой тропе поднимались вперегонки. Мощный, как лось, Нейбут с шумом пёр впереди. Пётр какое-то время держался за ним. Потом сердце, отвыкшее в централе от хорошей нагрузки, стало больно цепляться за рёбра. Воздуха не хватало. И он пропустил вперёд Иосифа, который всё-таки был намного моложе. Поэтому первым выскочил на перевал.

Отдышались, млея от завораживающей игры портовых огней и сказочного вида окрестных сопок, залитых голубоватым светом луны. За Первой Речкой, после сочного зарева мастерских, где особенно полыхали толстые трубы силовой станции, таинственно темнели провалы ущелий, а на вершинах серебристых гор снежно белели отточенные линии крепостных фортов. Благодать душистой теплыни ласково омывала распахнутые души. Сладкий дымчатый воздух пьяняще кружил головы. Подмывало сесть и недвижно купаться в этом чарующем покое, таком редкостном в их суетной жизни. Но неуёмный Арнольд потянул дальше:

— Нельзя останавливаться на полпути!

Постепенно каменистая тропинка сузилась и стала ещё круче.

Пришлось ловиться за попутные кусты, хрустально звенящие от цикад. Зато прямо над головой лучилась жаркая луна, слепящая почти солнечным светом. Казалось почти реальным подобраться к ней и, заглянув, как в иллюминатор, осмотреть небесную благодать... На сей раз Арнольд не позволил себя обогнать. Увенчав каменную вершину сопки, он ликующе вострубил:

— Э-э-эка-а-ая красоти-и-ища-а-а!..

Пётр бездыханно упал на скалу, истратив остаток сил на завистливый всплеск восхищения: как же могуч их вожак!.. Иосиф тоже плашмя сопел рядом. Когда же они наконец приподнялись на локтях, дух снова перехватило от голубовато мерцающей шири Амурского залива и Тихого океана, расцвеченных множеством радужных всполохов. Было странно, что лунный свет отражался в воде такой гаммой нежнейших цветов. Петру даже казалось: это солнце с той стороны земли просвечивало сквозь океан. Из медовой луны ощутимо лилась такая небесно-звонкая ясь, так зачаровывающе лучилась до палевого горизонта океанская даль, что Арнольд восторженно гаркнул: