Узют-каны - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Стрельцов cтр.№ 92

Но ещё тогда, когда держала в руке овальную железяку, когда между стволом дерева и опоясавшим его канатом ловко застолбился клин, она уловила нечто, наполняющее уверенностью. И это именно его руки возбудили желание там, на мотоцикле в посёлке. Это он тогда должен был оказаться на сеновале вместо Спортсмена. Это его не хватало в ту ночь. Такой не подведёт и не бросит, не будет хныкать и жаловаться на судьбу, как обычно делали её любовники, чтобы добиться сочувствия. За таким как за каменной стеной. Бросить его сейчас один на один с Командиром? Борис не в счёт, если встанет между ними, будет раздавлен. Да и кто её ждёт? Деньги с собой. А к кубку Спортсмена она всегда успеет или даже вовсе не поедет. Тем более что…

– Там зэки, Саша. Двое. Забыл?

– Мы оружие прихватим. Они не осмелятся. Бежим? Нет ведь никого. Экипаж погиб. Спасать некого. Мы своё отработали. Я жить хочу!

– Эй, где вы там?! – шумел Бортовский, он явно был не в духе. – Тут корреспондентик сюрприз приготовил!

Они вышли к берёзе. Могила, наспех забросанная землей, напоминала кляксу посреди чистого листа. Девственность леса и царство тишины были здесь нарушены надолго, пока кучка земли не зарастёт травой, и ничего больше не будет напоминать о людях, посетивших это место. Похожая могила осталась на пасеке. Могилы – следы. Путь от могилы к могиле. Неужели так и будет дальше? Маруся поёжилась, солнышко сегодня не баловало теплом. Кончилось бабье лето, осень дыхнула холодом в затылок. Промозглая и серая, как могила. Стойкая зелень ещё противилась её приходу, но постепенно сдавалась, впуская в себя желтизну ковыля. Холодный воздух облизывал пальцы, заставляя прятать их в рукава. Не зря-таки захватила вторую кофту. Вспоминая уходящий год, девушка почувствовала его обречённость, сравнимую разве что с обречённостью опадающей листвы и закатом человечества.

Балагур оказался в центре внимания и весьма этим гордился, растолковывая сохранившиеся знаки на бересте, выдавленные свидетелем катастрофы. Чуть ли не приписывая себе его заслуги. Маруся рассматривала небритые лица и вслушивалась, пытаясь представить одинокого радиста, чудом уцелевшего после крушения вертолёта. Он обязательно мог походить на Молчуна. Вот он вылезает из-под обломков, удручённо оглядывается, как быть дальше. Болит подвёрнутая нога, запекается кровь на щеке. Бредёт наугад на запад, предположив, что выйдет к реке, над которой недавно пролетали. Возможно, поглядывает на небо, проверяя: не ищут ли его? Должны искать. Не знает, что метеостанция давно уже сгорела. Что-то случилось. Он не может идти дальше. При падении ушиб ещё и копчик, каждый шаг даётся с трудом, пронзая болью спину и ноги. Он не вышел к реке, вернулся к вертолёту, там его будут искать в первую очередь. Его встречают два трупа. Волоча ноги, пошатываясь, они преследуют – медлительные, но страшно неотвратимые. Каким-то образом ему удаётся прихватить топор и немного еды. Он выбирает поляну, ставит шалаш, лежит, ожидая у боли милости. Ждёт. Ждёт мертвецов. Сутки, вторые. Голодный и больной, перепуганный. Как он не сошёл с ума? Или сошёл?

– Примерно так, – мычит Балагур. – В последнем он пишет… Ага! Вот: «…бол… у… ихл… отле… я». Боль утихла, отлежался. Иначе никак. Чёрт, еле различить! Да и подзабыл слегка… «…ду… дае…» Дудае! Это ещё что? Иду дальше? Почему не пошёл? Если только – «пойду»? Тут всё ясно: ослаб, хочет есть… Ага! «…ашли». Кто его нашёл? «…ят… рева… вари». Твари. Стоят у дерева. Хорошо! «…жид… жле…» Жиды? Евреи?!

– Жидкие, как желе. Вспомни Спортсмена, – напрягся Молчун. – Дальше что?

– Тут осталось только одно слово. Матерное. Я бы усомнился в точности формулировки, но оно достаточно чёткое. Давил не палочкой, ногтем, однако. Так что склоняюсь в пользу сомнения насчёт его рассудка.

– Не мотай душу, а?

– Тут кроме как, в интерпретации, «совокупляются» ничего предположить не могу.

– Ну-ка, – выхватил бересту Бортовский, уставился сосредоточено на знаки, всем видом показывая, что разбирается, что к чему.

– И всё? Больше ничего нет? – изумилась Маруся.

– А чего ещё надо? Взял топор и искромсал их в капусту. Один к одному как лейтенант Спортсмена, – Молчун сорвал травинку и повертел в руках. – Что означает: почувствуйте разницу.

– А сам радист где? – выпалил Шурик. – Ушёл? Или всё-таки взорвали?

– Ладно, – Иван отдал бересту, так ни в чём и не разобравшись, – сохраните для отчёта. Мне надо подумать, – он тяжело поднялся и поплёлся в лес. Ещё какое-то время его фигура мелькала между деревьев, потом скрылась.

– Приспичило лейтенанту, – констатировал Борис.

– Нет, а с радистом что стало? – настаивал Шурик.

– Прекрати гундеть! – насупилась Маруся. – Сказали же: зарубил он их, закопал. К вертолёту, видимо, пошёл. С медведем сцепился. А потом мы его взорвали.

– Стоп! – закричал Молчун, разволновавшись. – Не улавливаете?

– Какая ещё блестящая тенденция созрела у нашего молчальника? Телепатия и медведь? Послание с того света?

Молчун решительно сжал губы, под глазами нависли тени, сжавшиеся мелкими морщинами:

– Смотрите, что получается. Он пишет, что мертвецы – это пилот с академиком.

– Уж конечно не Аллах с Магометом!

– Подожди, Борис. Понимаю, расстроен. Но всё же не сбивай. Итак, монстры появились из вертолёта. Это главное. И я думаю, что здесь не обошлось без изобретения академика.

– Золото они везли! Золото! – воскликнул Сашка.

– Иди ты со своим золотом! Знаешь, куда?

– Я читала, что клад обычно охраняют злые духи или нечто вроде…

Молчун отмахнулся:

– Следите за мыслью. Радист вступает в схватку с ожившими покойниками, духами – не важно… Побеждает. И через какое-то время умирает.

– Его медведь задрал, – отрезала Маруся.

– Но потом-то он ожил! И напал на нас! С ним сцепился Толян. А затем и сам умер и воскрес. Ну как? Я видел трупы, можно громко сказать, знаю смерть в лицо. Но таких лиц как здесь – не встречал никогда. У всех! Понимаете – у всех! Зелёная слизь, жёлто-белое, как в плесени лицо, когти, искривлённые конечности…

– Не надо! – взмолилась Маруся.

– И их нельзя убить! Они уже мёртвые! Только рубить или взрывать.

– Похоже на киношку про вампиров, – усмехнулся Балагур. – Копия!

– Вот! – разошелся Молчун. – Вампиры! Кусь-кусь, и жертва сама становится вампиром.

– Что ты хочешь сказать? – Маруся почувствовала, как холодеют ноги, суеверный страх тысячелетий подсказал, что самое мерзкое в этой жизни – сидеть холодным, ветреным днём в глухой тайге и узнать, что вампиры существуют не только в книжках. В двух шагах парочка таких похоронена.

– Радист мог заразиться от этих, – Молчун махнул в сторону могилы. – Спортсмен от радиста.

– Вампиры, Гена, слишком. Если не ошибаюсь, это такие существа, которые спят в гробах и пьют кровь. Я пока не встретил ни одного гроба. Простите мой антимистицизм, но я не знаком ни с одним вампиром, оборотнем и прочей ерундой, – Балагур поднял воротник куртки, пряча шею от ветра. – А вот простуду подхватить здесь можно.