Узют-каны - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Стрельцов cтр.№ 160

Невозможность подобного увеличения мощности засвербела в мозгу – а вдруг мираж? Очередная галлюцинация? Проецирование себя на расстояние? Ага! Вы посмотрите, как галлюцинация долбится об столб. Наступит и с миражами покончено навсегда. Экскаватор шипел что-то, посылая телепатические злобные воззвания. Но Молчун улавливал только отголоски. Либо враг выбивался из сил, либо колпак электричества не пропускал, вибрируя. Или ещё проще – Генка умер. А для чего мёртвому телепатия?

Последнее предположение по ощущениям походило на правду. Молчун рассеялся – призрак внутри призрака. И в милицейской форме возник юный сержант Лазков, такой же, как до ранения в голову. Потому что там, тогда, прислушиваясь к нескончаемому рёву звуков, выплёвывая красные сопли на песок, он уже видел это: мокро-жёлтый оскал динозавра через переплетения громоздкой решётки. Вспомнил и надломленный хобот стрелы, обернувшийся вокруг конструкции над головой, и зависший куб серого гроба, и то, как тонул по щиколотку во вспаханно-жидкой жиже. Он видел ад, когда умер. Ад вернулся вместе с неприятным скользким дежавю, с покалыванием слетающим с кончиков пальцев, кровь потекла из-под ногтей, хлынула носом, а волосы вздыбились и задымились.

Экскаватор навалился на столб, одновременно толкая, вырывая из земли. Закряхтели бетонные опоры, и вышка покачнулась, давая крен. Провисли, порвались толстые провода, искря, оплели стрелу.

И свет! Ослепительный бледно-голубой заструился сверху. Молния! Прямо в конус Звезды! Генка завопил в непонимании, чувствуя, как горят волосы и жжёт лицо. Сбоку посыпалась земля, крупные комки разбивались о грудь. Небосвод покачнулся. Башня Звезды стала падать, обливая потоком искр. Быстрая змея света проскользнула по стреле, ворвалась в кабину, фонтанируя огнём, обволакивая огромную машину однотонной иллюминацией. Экскаватор трясся, сжимаясь и обугливаясь на глазах. С шумом мощного взрыва рухнул ковш, взметнув курган жидкой грязи. Столб провалился сквозь неё, запнулся об ковш, обрывая последние провода, что утекали за ним огнедышащими червями. Вспыхнув, взорвался трансформатор, и прямоугольные арки подъёмника покатились вниз, складывая падающее домино.

Одно мгновение Геннадий Лазков наблюдал медленное движение вверх вытянутой, полыхающей рыжим платформы, распухающие чёрные бока завалившегося под уклон экскаватора. Потом свет укрыл его, мелькнув напоследок чем-то объёмно-осыпающим над головой…

Застонав, Маруся вывалилась в коридор, оставив скребущее угол чудовище в кровавом месиве ошмётков. Она надеялась, что обломок кия воткнулся монстру в сердце, и тот скоро сдохнет. Ушибленная во время падения рука пульсировала тупой болью. Она обхватила её, прижала к груди, оглядываясь. Направо пойдёшь – хрен редьки не слаще. Но выбора не было. Упрямая, мокрая чёлка лезла в глаза. Девушка побежала по длинному коридору, толкаясь в белые двери с надписями «Массаж», «Окулист», «Невропатолог» – всё равно, что долбить в глухо запертые склепы… Хрипя, массивно, из комнаты отдыха выпрыгнуло чудовище, поскальзываясь на разводах крови. Узкий коридор вмещал его тика в тику, монстр засеменил на четырёх лапах, толкая плечами стены. Оскаленная красная пасть никого не могла бы убедить, что эту собачку можно успокоить, погладив.

Маруся бежала мимо равнодушных дверей, хотела было – вверх по лестнице. Но что там? А дальше? Догонит, догонит… Поэтому заскочила в столовую, захлопнула створки, меж ручек впихнула ножку табуретки и, не отдыхая, повернула на кухню. Здание задрожало, громко рухнула в мойке на пол стопка тарелок. Маруся матюкнулась в развесёлые физиономии чаепития на стене, обогнула дюралевый стол, спихнула с плиты кастрюлю в надежде, что та помешает преследователю. С ещё большим грохотом бьющегося стекла рассыпались рифлёные двери, когда оборотень ворвался в столовую, выламывая массой косяк, весь в крупных осколках.

Стукнувшись больной рукой, девушка завернула за угол кладовки. Много поворотов. Много. Он не сможет развить скорость. Хорошо. Ванная. Чурки для разделки мяса. Где же топор? Ах да, он остался на пасеке. Нет. Не так… Маруся стала задыхаться, бег и рыдания – вместо необходимого регулярного вдох-выдох – делали своё дело. Дверь! Закрыто, блин! Отбежала, навалилась плечом. Треснуло. С той стороны обычно закрывали на маленький замочек. Служебный выход…

На кухне торнадо. Стайкой чмокали падающие стаканы, гремели кастрюли, мощная лапа накренила чан с прокисшими остатками чая. Уронить не смогла. Привинчено к полу… Ещё раз! Ну! Сдёрнутый со стены огнетушитель ударился в дверь. Отброшен. Забыв про боль в руке, Маруся ударила собой, прикусив язык. Отшатнулась. Соберись! Просто надо разбежаться. Разбег начался от комнаты отдыха. Помнишь? Коридор, столовая, кухня. Он уже рядом. Последняя попытка. Ты ведь уже вышибала двери. В общаге. Там козел с подружкой хотел… И в экскаваторе. Маха. Ну! Она пнула с разбега, щеколда снаружи выскочила, вырывая шурупы из косяка.

Оборотень вырулил в тесноту закутка, инерция впихнула его в ванную, ударив ляжкой о чурку. Зелёная кровь продолжала сочиться из раны, где застрял кусок палки, лапа не слушалась, немела. Вырвавшись, он выпрыгнул в дождь и ночь. Хрипя, развернулся…

Никого.

И побежал вокруг дрожащего здания, едва не сбив лестницу, которую давным-давно подставил к своему окну Спортсмен. На предпоследней ступеньке дрожащая девушка пыталась сдержать шумное дыхание до тех пор, пока оборотень не исчез за фасадом.

Ей хотелось кричать от боли и обиды, истерически хохотать – спасена, жива, но пальцы намертво вцепились в перила, а всхлипы проглотил дождь. Она нашла зэка, то, во что он превратился. Задание выполнено. А убить его? Как? Попробуйте сами. Но пробовать было некому. Рискуя упасть, Маруся обернулась, встала на цыпочки – кроме мельтешения прожекторов на вершине ничего нельзя было разобрать. Время от времени громкий скрежещущий звук резонировал по стенам санатория, они дрожали – и в этом она не видела ничего хорошего. Маруся толкнула окно, на свете ещё есть место чуду, створка распахнулась. Перебравшись с улицы в комнату Спортсмена, Маруся сначала запнулась о тумбочку, потом её обыскала. Нашла мятую сигарету, спички и пустую бутылку из-под водки «Журавли», которую недавно продавала сама. Странно, право: человека уже нет, мир катится в тартарары, вокруг санатория бродит оборотень, а бутылка, использованная тем человеком, стоит себе, как ни в чём не бывало. Маруся выкурила сигарету, расстегнув фуфайку, пощупала колющий бок. Надо добраться до мотоцикла во что бы это ни стало.

Она выдохнула, как перед нырянием, нажала ручку и вышла в коридор на третьем этаже. В жизни всегда есть место подвигу, не так ли? Но она чувствовала – если выживет, «подвиги» будут сниться долгими беспроглядными ночами. Монстр ждал её. Вычислил, учуял, прочёл мысли – суть дело не меняло. Маруся только-только потихоньку ступила в коридор, как из проёма лестничных сплетений послышалось недовольное глухое урчание. Тяжёлые прыжки. Скрежет когтей по ступеням. Таиться смысла не было, она побежала, соображая на ходу. Коридор заканчивался стеклянными дверьми – выходом в лоджию, нависающую над перекрытием крыльца. Отдыхающие избрали лоджию самым удачным местом для курения. Она не единожды курила там и знала, что двери закрываются на щеколду изнутри. Перила высокие. А сверху коньком крыши служил симпатичный деревянный медвежонок с поясом из олимпийских колец. Ещё одна загадка, на которую она никак не могла найти ответ. Почему санаторий называется «Три медведя», а фигурка изображает одного?