Узют-каны - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Стрельцов cтр.№ 156

– Подожди! Не толкай! – крикнула и почувствовала, как стремительно понеслась вниз.

– Прощай, – шепнул вслед Молчун. Он хотел протрубить это слово, но знал, что шум дождя не позволит. Он смотрел, как вода и ночь проглатывают её сосредоточенную фигуру. Один толчок. Одно движение руки. Оставалось надеяться – она сможет. Не упадёт…

Когда, доехав до ограды, бороздя пятками, Маруся остановила мотоцикл и оглянулась, маленькая фигура на вершине утопала в ослепительном безжизненном свете прожекторов экскаватора.

Молния расколола небо не на две, а на пять неровных частей. Яркие ветви нервов на миг осветили подножие и мокрую крышу санатория имитацией съезда фотовспышек. Генка вновь вспомнил Бориса. Какой кадр мог бы тот сделать! Мотоцикл нёс свою хозяйку вниз по густой траве, преодолевая напоры дождя. Вот теперь стало грустно и одиноко. Он не верил, что минуту назад она была рядом, они смеялись, пробовали целоваться. Последний неудавшийся поцелуй.

…Гром бухнул, казалось, в уши. Маруся всхлипнула, продолжая сжимать руль. Пальцы чертовски замёрзли и онемели от усилий. Она стояла на тормозах, выжимала ручной, но «Хонда» сумасшедшим колобком продолжала нестись по скользкой, мокрой траве. Сотни раз она устремлялась вниз по этому склону, но днём, зимой и на лыжах. В снег, в случае чего, падать гораздо мягче. Падание с мотоцикла в темень предвещало в лучшем случае несколько переломов. Ещё одна вспышка молнии ослепляла, безразлично впихивая в резкую черноту. Где-то на уровне препарированной интуиции она понимала, что опыт тренера по горным лыжам потихоньку делает своё дело. Онемевшие руки за доли секунды до препятствий в виде кочек, бугорков, ям привычно их обруливали. Она хваталась за память, выплёвывая холодные струи дождя, пробовала представлять лыжню, её преграды. Поскольку всегда что-то может помешать, и непредвиденная ямка вмиг перенесёт её на тот свет. Мотоцикл угрюмо бурчал вхолостую, дважды разродившись рокотом, который неминуемо хоронили громовые раскаты. Молнии заплясали, резвясь, яростно раскалывая сознание, утягивая, волоча внутрь очерченной ими темноты. Именно в дикой свистопляске грозы и скорости Маруся впервые придумала стихи.

Она дважды прошептала их про себя, чувствуя огромную, неожиданную уверенность, восторг и неистовую озлобленность, направленную против мощной стихии. Даже успела подумать, что может понять религиозных фанатиков, набубнившихся молитв. И потому, собравшись в комок, сильная, сумела вовремя притормозить у ограды, причём с лёгкостью и грацией, каких от себя не ожидала.

Мотоцикл какое-то время катился вдоль железных переплетений, инерции хватило въехать в ворота. Ещё бы, такой разгон! Маруся слегка побарахталась, подгоняя его ногами. До крыльца оставался добрый десяток метров, и она решила пройтись. Ноги сразу же дали знать о перенапряжении мышц, она шла, качаясь, под дождём, а перед глазами ещё плясали яркие кадры-картины, которые не забыть так сразу.

Молчун высоко на горе. Свет прожекторов бледнеет под напором молний.

БЕЛОЕ.

Толчок снизу. И паника – вот оно! Сейчас грохнется!

Молния. БЕЛОЕ.

Огонь. Вонь дыхания в спину. Медведеподобный жидкий монстр. Не тот. Во сне. Одноглазый, с рваным ухом…

Определённо что-то не так. Белое у чёрного здания. Мельком увиденное. Пологое…

Она поборола искушение юркнуть под сухую крышу над крыльцом и взяла левее, за угол, на стоянку персонала. Так и есть. Белая «Audi». Машина главврача умытая дождём. Сергей Карлович зачем-то вернулся в санаторий, он подбросит её, довезёт… А там… там… всё будет в порядке. Подфартило, кажется.

Наконец-то сухое крыльцо приютило. Маруся бережно вынула из-за пазухи чуть намокшую пачку «Беломора» и навзрыд затянулась горьким, думая о Генке. Как он там, без курева?..

Молчун сидел в мокрой траве, жмурясь при вспышке молний, а грохот – их продолжение – невольно освежал воспоминания о засаде: длинном, бесконечном заборе, минометном шквале и горящих бронетранспортёрах. Он хотел курить. Блок сигарет в парке на скамейке представлялся чем-то грандиозно-фантастичным, как и неосуществимая встреча с теми, кого он знал и любил. Остался только Леви с его дурацким аутотренингом, и Гена от нечего делать бубнил под нос:

– Я могу закурить, но не буду. У меня есть право выбирать.

Но у него не было такого права. Ужасно давно не было никаких прав. И дело не в том, что последние папиросы остались у Маруськи. И даже не в том, что вот-вот любопытный ковш экскаватора высунется из тайги.

Просто у мёртвых не бывает прав.

Они не могут выбирать. Даже не в силах повлиять на судьбу своего бренного тела. Зароют его, сожгут или оставят разлагаться. Что из того? Можно завещать поставить свой скелет в кабинете зоологии любимой школы, всё равно какая-нибудь сволочь не позволит, а любящие родственники не подсуетятся защищать последнюю волю.

Четыре года назад Генка поделился мучающим его вопросом с участковым психиатром. Полная, в годах, бабёнка выслушала терпеливо, с некоей долей участия. По её давно сложившемуся мнению Лазков Г.О. был абсолютно нормальным, нормальней её соседа-алкаша, который любил в пьяном виде писать из окна, распевая при этом «Широка страна моя родная». Но травма головы подразумевала держать его на учёте и проводить профилактические встречи. Генку после списания «под чистую» по знакомству хотели пристроить в военкомате, и только закорючка «стоит на учете у психиатра» помешала, принудив шлёпать на завод разнорабочим. Круг замкнулся. Но сам Генка давно об этом не жалел. И, признаться, не подумал даже, что откровенностью удивит врача. На вопрос, не беспокоит ли его чего-либо, он внезапно ответил:

– Знаете… Мне кажется, что я умер. Нет. Не так. Я умер давно. Там, в Афгане. Когда лежал… ну, после ранения, чувствовал, что умер. Понимаете? Это нельзя спутать.

Привыкшая к разному, врач нашлась:

– А сейчас? У вас семья, работа.

– Это не моя жизнь. Поймите… Как бы получше сказать?.. Отпуск. Побывка! – его самого начал тяготить разговор. Неудобно как-то. Косил под нормального и вдруг…

Врач тогда наговорила кучу интересных вещей, мол, комплекс неполноценности, чувство неудовлетворенности, смена деятельности, отрыв от реальности и тому подобное. В конце концов, убедила, попросив назвать число, год, с каким счётам закончился вчера футбольный матч по телеку.

– Ну вот, – удовлетворенная ответами, заявила она. – Если бы вы умерли годы назад, могли бы знать, с каким счётом выиграл вчера «Спартак»?