Узют-каны - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Стрельцов cтр.№ 120

Река несла их к перекатам, и это Генке казалось более важным. Разъярённый огонь, вырвавший очередной клок леса, сгрудился к берегу, метко, но осторожно выбрасывая коготки, удя ускользающих людишек.

– Боже! Смотри!

Молчун попытался лечь на спину, задрал голову, погрузился в воду, вынырнул, размазывая по лицу капли, ни в силах оторваться от зрелища. Пожар встал на дыбы, издали обретая более чёткие формы.

Рыжая колоссальная кошка, переливаясь жаркими размытыми волнами, фыркала, извергая дым и терпкие, густые запахи горелого. Лапы-столбы монументами впились в пространство, по выгнутой спине пробегали электрические молнии. Наклонённый к реке шар головы с пляшущими контурами оскала зевнул, как будто собирался пить. Устрашающие пустые дыры глазниц могли вобрать в себя вселенную. Зигзагами когтей кошка ловила плывущих по реке, ослепляя искропадом.

– Вот чёрт! – Молчун опять нырнул, прячась от огня.

Вода на поверхности резко нагрелась, оставаясь внизу холоднее родника. Пенящаяся река бурлила, увлекая их дальше к скользким гранитным валунам.

Тяжёлая мокрая одежда тянула вниз. Маруся закашлялась, наглотавшись воды. Волны надавали пощёчин. Генка подплыл под неё, выталкивая на поверхность, чувствуя, как немеют ноги. Ледяное течение проносилась по ним судорогами. Но огонь остался позади. Сверху обвисшей грудью навис трос, по которому они недавно переправлялись с того берега. Словно увидели старого доброго знакомого. Трос опустился к воде, но не настолько близко как хотелось бы. Вот бы подпрыгнуть и ухватиться! Но в реке не существовало точки опоры. Да и место занято.

Верх тормашками, как какой-нибудь медвежонок панда, над рекой висел Пахан. Горб рюкзака едва не касался воды. Круглыми чайными блюдцами глаз он прискорбно проследил, как под ними пронеслись барахтающиеся фигуры, а затем, перебирая руками, полез дальше, раскачиваясь, напоминая гусеницу, ползущую по стеблю листа.

Из недр воды и леса, озарив рябь, пену и берег, поднималось ярко-зелёное свечение, словно в небо стремилось ещё одно солнце, только необычного цвета. Маруся внезапно оглохла от тишины. Только что крики, рёв пламени, бурление стремнины сотрясали шумом воздух. И как переключили. Остановилось всё. Кособоко застыла встревоженная птица, неестественно заломив крылья, словно новогодняя игрушка на ниточке. Ощетинившись и как-то съёжившись, замер огонь. Горящее дерево, приготовившееся упасть, так и осталось висеть под углом над землей. Нелепо, по-обезьяньи затих Пахан, цепляясь рукой за воздух. Брызги повисли крупными прозрачными бусинками, переливаясь зелёно-оранжевым калейдоскопом. В нескольких метрах от вышлифованного пеной валуна торчал поплавок головы, Молчун смешно таращился, высунув кончик языка. А грациозно застывший взмах руки придавал ему сходство с поэтом или лектором, приготовившимся декламировать.

Вода стала неподвижной, вязкой и липкой, как глина. Маруся раздвигала её руками и не чувствовала на ощупь. Мир превратился в цветную трёхмерную фотографию, простираясь куполообразным панцирем черепахи. В ореоле зелёного солнца к ним, неторопливо разрывая кормой застывшую воду, плыла старая лодка.

Её продвижение сопровождалось еле слышным многоголосным гулом, скрежетом, завыванием метели. Вначале едва уловимый пряный запах лошадиного пота, дыма костров и тягучего пара ухи внезапно накатил, въедаясь в ноздри. Словно тысячи орд узкоглазых, широкоскулых кочевников тянули по дну, напрягаясь, невидимый канат, привязанный к гордой корме. Лишь затем, чтобы развалина-лодка продвигалась по омертвевшей воде. Шелест голосов, как шум листвы, ненавязчиво усыплял. И Маруся поняла: Ульген спасёт. Предки знают её и пришли на помощь, повинуясь зову крови. А потом она почувствовала, как скрежещут льдины секунд, наползая друг на друга. Время остановить нельзя, его можно слегка попридержать. А на это способны лишь тысячи ушедших поколений. И лодка здесь ни при чём. Роды, племена не идут по дну, а наоборот, упираются в небо, задерживая ледоход минут. Всему своё время. Зелёное солнце надвигалось, оттеняя блицем тайгу, где самые зелёные хвоинки становились чёрными и нечёткими, как негатив. Лодка подплыла близко, и Маруся вспомнила про Молчуна, нелепая голова которого всё также приподнималась над рекой с уморительной застывшей гримасой непризнанного гения. Она захотела подплыть к нему, но жёсткая вода не пускала, сжав грудь тесными, липкими боками.

– Позволь взять его с собой, – шепнула она в наплывающую позолоту зелени. Голоса, древние, как скрип качелей, возмущённо загудели. – Он нужен мне. Он спас меня, – девушка почувствовала на щеках слёзы, они не застывали, как время, а жгли, стекая к уголкам рта. Зелёное сияние озарило лицо, выбеливая кожу. Молчаливая, угрюмая лодка текла по мёртвой поверхности.

– Позвольте взять его! – крикнула Маруся в неуклонную вечность. – Я знаю – он не нашей крови! Но я тоже полукровка! Одна не уйду!

Лодка ласково коснулась бортом плеча, и сразу усталость последних дней навалилась, умиротворённая апатия прильнула к мышцам.

– Я не оставлю его! Он умрёт. Хватит смертей. Разве не видите, его несёт на перекаты?

Гул кочевников стихал, не оставляя сомнений об исходе чуда. Старик прав, лодка сама знает, что делает. Духи спасают, но они безразличны к страданиям. Зелёная лодка проплывала мимо, ещё немного и дощатый борт исчезнет из пределов досягаемости. Маруся не могла протянуть руку, чтобы удержать, чувствуя, как сама становится безразличной и безликой. Какое, в сущности, ей дело: выживет Молчун или утонет? Ульген послал за ней лодку. И только за ней! Значит – так надо. Она с ужасом ощутила, что потеряла все представления о мире с его проблемами и моралью. Жизнь, смерть – всего мгновение, падающая капля воды. Вечность давила, гнула, жуткая, неуютная и старая. В зудящей истоме усталости, поднимающейся изнутри, Маруся принимала знание об окончании своих мытарств. Лодка вынесет её к жизни. А дальше? Дальше? Сквозняк, хлопоты о посаженной картошке? Но если по-другому, то разделить с Генкой его судьбу? Вот именно! До конца!

Охваченная свечением девушка выдавила себя из грязной воды, преодолевая аморфность, вцепилась пальцами в ускользающий борт.

– Нет! Так просто не уйдёшь! Не брошу его! Не оставлю. Он мой! Пусть с ним! Навсегда-а-а!

Всхлип воды прорвался в ноздри, она задохнулась, продолжая судорожно цепляться за лодку. Смачно хрустнув поломанным хребтом, упало дерево, и взревел оживший пожар. Подводный хор племён взорвался истошным визгом, Ошарашено выстрелила собой птица, крича надрывно.

– Маруська! Держи её! Чёрт, откуда она взялась? – Молчун рванулся наперекор течению, осыпаемый брызгами, и ухватился за нос лодки. Моментально перевалившись за борт, тут же оказался рядом, выхватив девушку из воды.

Они упали на сухое просторное дно, растворившись в блёкнущем свечении. Уют и тепло обволокли мокрые тела, призывая сон и умиротворение. «Нас сейчас всё равно расхристает об перекаты», – хотел высказаться Молчун, но не смог раскрыть рта. Странная неподвижность раздула язык до невозможности пошевелиться даже для вдоха. Словно управляемая опытным спортсменом, зелёная лодка ловко лавировала меж валунов, подпрыгивая, накреняясь и болтаясь, как взбиваемый яичный желток…