От моего дыхания стекло запотевает; я рисую на нем большое сердце. Мы смотрим друг на друга в отражении стекла, и я чувствую, как притягивает меня к нему через разделяющее нас пространство. Притягивает к нему мою грудь, руки, кончики пальцев. Больше всего на свете мне хочется поцеловать его.
Вместо этого я нагибаюсь и целую его отражение на стекле.
Он медленно поднимает руку, касается своих губ пальцами, словно ощутил поцелуй, и мы поворачиваемся друг к другу. Смотрю на него, а солнце показывается над горизонтом, отбрасывая теплый румянец на его щеки, заставляя гореть глаза, которые наполнены чем-то новым и в то же время таким знакомым.
У меня начинает покалывать кожу.
Он делает шажок навстречу; его рука в перчатке медленно скользит по бильярдному кию, глаза насторожены, и у меня начинает колотиться сердце. Делаю движение приблизиться, украсть еще несколько дюймов, оказаться к нему как можно ближе.
Но у меня звонит телефон. Он вибрирует и вибрирует, и волшебство момента улетучиваются, как воздушный шарик. Выхватываю телефон из заднего кармана, вижу сообщение от По и чувствую облегчение, смешанное с грустью, потому что мы с Уиллом снова отдаляемся друг от друга.
SOS.
Барб ищет вас обоих!!!
ГДЕ ВЫ, РЕБЯТА?
Господи. Меня переполняет паника, и я гляжу на Уилла, широко раскрыв глаза. Если она застанет нас вместе, нам не видать второго свидания.
— О нет, Уилл. Нас ищет Барб!
Что делать? Мы максимально далеко от нашего крыла.
Какую-то долю секунды он тоже выглядит растерянным, но потом собирается и супит брови, переключаясь в аварийный режим:
— Стелла, где она будет искать тебя прежде всего?
Я лихорадочно соображаю:
— Отделение неонатологии!
Западный вход. Барб зайдет с другой стороны. Если я угадала, то могу успеть вовремя.
Киваю головой в сторону лифта и вижу, как медленно закрываются двери. Морщась, прислоняю кий к стене и спешу к лестничной клетке, в то время как Уилл бросается в другую сторону, чтобы подняться на наш этаж.
С трудом переставляя ноги, пыхтя от натуги, тащусь вверх по лестнице; руки и ноги начинают гореть, но я доволакиваю свое тело до пятого этажа. Поддергивая повыше портативный кислородный аппарат, висящий на плече, вхожу в пустой коридор. Ступни громко шлепают по полу, из груди вырывается учащенное дыхание.
Это очень плохо. Барб меня убьет. Ну, сначала Уилла, а потом определенно меня.
Ощущение такое, что мои легкие поджаривают; ковыляю к двери с большой красной цифрой «пять», поглядывая на западный вход в отделение. Стараюсь вдохнуть как можно больше воздуха и, отчаянно кашляя, открываю кнопочную панель. Руки так сильно трясутся, что я не могу набрать код.
Сейчас меня поймают. Слишком поздно.
Хватаю правую руку левой, чтобы не дрожала, и набираю 6428. Дверь, щелкнув, открывается, и я бросаюсь на пустую кушетку; в голове все плывет, я крепко закрываю глаза и притворяюсь, что сплю.
Не проходит и секунды, как дверь в восточное крыло распахивается, и я слышу шаги, а потом и аромат духов Барб, когда она останавливается прямо возле меня. В груди горит, но я стараюсь сдерживать дыхание и выглядеть спокойной, хотя тело отчаянно требует воздуха.
Чувствую, как надо мною веером взметывается одеяло, а потом шаги постепенно удаляются; восточная входная дверь сначала открывается, затем защелкивается за ней.
Тут же сажусь, давясь кашлем, от пронзительной боли в груди и во всем теле глаза наполняются слезами. Боль понемногу слабеет, взор проясняется — тело начало получать необходимое количество воздуха. Чувствую огромное облегчение — оно может сравниться только с невероятным количеством адреналина в моей крови.
Достаю телефон, отправляю Уиллу эмоджи с поднятым вверх пальцем. Через полсекунды он отвечает:
НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО НАС НЕ ПОЙМАЛИ.
Я смеюсь, тону в теплом диване, треволнения прошедшей ночи заставляют мое сердце парить на мили выше госпиталя.
Просыпаюсь от стука в дверь в неудобном уродливом зеленом кресле у окна. Сонно тру глаза, щурюсь на экран телевизора.
Уже час дня. Этим объясняется миллион сообщений от Камилы, Мии и По, интересующихся, как я провела прошедшую ночь.
Прошлая ночь.
Улыбаюсь при одной мысли о ней, чувствую, как меня захлестывает волна счастья. Поднявшись, ковыляю к двери и открываю ее, удивляясь, что по ту сторону никого нет. Странно. Внизу, на полу, нахожу молочный коктейль из буфета, а под ним — записку.
Наклонившись, вытаскиваю ее и с улыбкой прочитываю: «По сказал, что ты любишь шоколад. Ясно, что у ванили вкус лучше, но пусть так и будет, потому что ты мне нравишься».
Он даже нашел время нарисовать мультяшный пьедестал, на котором рожок с ванильным мороженым занимает первое место, оттесняя шоколадное и клубничное.
Смеюсь, выглядываю в коридор и вижу Уилла в маске и перчатках. Оттянув маску вниз, он строит мне рожицу, но тут из-за угла появляется Барб. Подмигнув, он захлопывает дверь в свою палату, успев исчезнуть прежде, чем она замечает его.
Пряча молочный коктейль и записку за спиной, я широко улыбаюсь.
— Доброе утро, Барб!
Она поднимает глаза от списка пациентов и смотрит подозрительно:
— Уже за полдень.
Кивнув, я медленно отступаю в палату.
— Конечно, за полдень. Так и есть. — Делаю неопределенный жест свободной рукой. — Знаешь, из-за этого снега трудно определить... который теперь час.
Чтобы не сморозить еще какую-нибудь глупость, прикрываю дверь и закатываю глаза.
Остаток дня ведем себя тихо, чтобы не вызывать у Барб подозрений насчет нас. Не рискуем даже Скайпом пользоваться; даже не обмениваемся сообщениями. Я устраиваю большое шоу: провожу ревизию своей медицинской тележки и всякий раз, выходя за чем-нибудь необходимым в коридор, подсовываю записку под дверь Уилла.
В свою очередь Уилл не менее дюжины раз делает вылазки к торговому автомату и передает мне ответы вместе с каждым новым пакетом чипсов или леденцов.
«Когда свидание номер два?» — пишет он, и я улыбаюсь, глядя в блокнот и даже зная, на что действительно потрачу день.
В блокноте у меня план подготовки его дня рождения‚ который будет завтра.
ГЛАВА 20
УИЛЛ
Сижу на краю кровати и сонным взглядом наблюдаю, как спорят моя мать и доктор Хамид. Словно эти крики могут изменить результаты моих анализов. Цевафломин не дал никаких результатов.
Сегодня точно не самый лучший день моего рождения.