Древняя Персия - читать онлайн книгу. Автор: Филип Гюиз cтр.№ 31

В этом контексте неудивительно, что этот чужеродный бог внушал определенную симпатию римским солдатам, находившимся вдали от их родины и семьи, до такой степени, что они дошли до того, что стали ему поклоняться. Фраза Sol invictus (непобедимое Солнце) является обращением к богу в римском митраизме. То, что особенно привлекало этих солдат в митраизме, так это было чувство товарищества и обещание загробной жизни. Согласно Плутарху, культ Митры был введен в Италии сицилийскими пиратами. Мистерии цикла Митры главным образом проводились вне Ирана. До сих пор ни одного храма Митры не было обнаружено в Иране. Уже в I в. до н.э. известно о первом религиозном братстве сочувствующих солдат Помпея, и культ Митры в римской армии достиг апогея своей популярности, начиная с эпохи Коммода (180—192 гг.). Можно сказать, митраизм проложил дорогу для христианства (и манихейства). Интересно, что митраизм и христианство имеют некоторые сходные элементы, такие, как вера в загробную жизнь и воскрешение, проведение ритуальных церемоний с вином и хлебом, символизирующими тело и кровь бога, священные воскресенья с проведением служб, посвященных богу, празднование рождения бога 25 декабря и т.д.

Сторонники митраизма полагали, что души людей спускались в мир при рождении, при этом приходилось снова следовать через семь дверей (соответствующих семи ступеням посвящения, от согах — ворон до pater — отец). Церемонии возглавлялись священниками, которые именовались Patres Sacrorum, Отцами священных мистерий, и проводились в гротах или храмах. Они сопровождались ударами в барабаны и бубны, а также снятием покрывала со статуи Митры. Один из обрядов культа Митры, первоначально бывший чужеродным для этого культа, предполагал в качестве жертвы быка.

В течение почти тысячелетия, с начала ахеменидской эпохи (VI в. до н.э.) до последней трети сасанидской эпохи (VI в. н.э.), Древняя Персия была главным образом обществом устной традиции. Мифы древних иранцев демонстрируют даже некоторое недоверие по отношению к написанному слову, так как письменность не считается даром богов, но чем-то, вырванным у демонов. Письменность долгое время оставалась привилегией писцов на службе у царя и господствующего класса или священников. Эламитские таблички в ахеменидскую эпоху, как и арабо-персидские тексты в сасанидскую эпоху, позволяют фиксировать существование множества писцов с самой разной специализацией. В то же время письменная литература была мало развитые старинные рукописи редко были подписаны авторами. Прежде всего письменность использовалось для административных и экономических целей: это подтверждают архивы, обнаруженные археологами. Но с течением времени религиозное влияние на письменное слово усилилось. В III в. н.э., другими словами, задолго до маздеистов (зороастрийцев сасанидской эпохи), Мани был первым, кто признал значимость записывания своего учения.

В культуре, где письменность была привилегией меньшинства, процветало искусство аэдов, называвшихся в Иране в парфянскую эпоху gosan. Они, похоже, были одновременно бродячими актерами, музыкантами и певцами, которые рассказывали о подвигах царей и древних героев. После появления арабов этот род устного художественного творчества все в меньшей степени отвечал вкусам и ожиданиям людей, и постепенно профессия аэда исчезла, чтобы уступить место поэтам-писателям, которые столь сильно способствовали расширению известности классической персидской литературы. Но уже в IV в. н.э. все изменилось: письменность распространилась практически повсюду и даже маздеистские священники решили наконец записать «Авесту», передаваемую устно в течение более чем полутора тысячелетий. Важным показателем нового места, занимаемого письменностью в иранском обществе и в сознании священников, являются многочисленные маздеистские труды, в большинстве своем датируемые постсасанидской эпохой. Они приписывают создание письменности и, соответственно, запись «Авесты», Зороастру или его ученикам. Появление ислама, другой религии, имеющей книги, несомненно ускорило движение в этом направлении. К концу сасанидский эпохи обучение чтению и письму является частью воспитания священников и молодых аристократов (и не только тех, кто принадлежит к высшей знати и воспитывается при дворе, а также дехкан, мелкой знати).

Первым текстом, имеющим датировку, написанным на древнеперсидском языке около 520 г. до н.э., является большая надпись Дария I. С самого начала у Дария была потребность записать этот документ, узаконивающий его правление, на староперсидском, в то время как вначале он был составлен только на новоэламитском и нововавилонском языках (на языках предшественников Ахеменидов в Сузах и Вавилоне). Он хотел обратиться к своим подданным на своем собственном языке. Конечно, существует несколько коротких надписей основателя империи Кира, но имеются важные причины предполагать, что их автором был также Дарий. Все это, естественно, не означает, что Ахемениды были первыми иранцами, которые использовали письменность, так как древнеперсидский глагол nipaistanaiy — писать — мидийского происхождения, на что указывает группа согласных -st-. Однако, безусловно, они были первыми, кто использовал письменность для того, чтобы выразить мысль на своем собственном языке.

Существовало множество языков, иранских (или индоиранских, если постараться сохранить паралеллизм в обозначении для индоарийских языков на индийском субконтиненте) и других, на которых говорили и которыми пользовались в многонациональной персидской империи от Ахеменидов до Сасанидов. На большинстве этих иранских языков в настоящее время не существует аутентичных текстов, в то время как о других, таких, как мидийский, скифский или сарматский, сохранились только косвенные свидетельства, имена собственные или имена нарицательные, заимствованные или прокомментированные в других языках (это обычно обозначается терминами «вторичная традиция» или «параллельная традиция»). Кроме того, использовались различные системы записи на базе слоговых, консонантных или алфавитных символов, клинописи или производных от арамейского и греческого алфавитов. Колыбель династий Ахеменидов и Сасанидов находилась в Фарсе, на юго-западе нынешнего Ирана, но их языки (древнеперсидский и среднеперсидский) использовались очень по-разному. Вопреки тому, что можно было бы предположить, древнеперсидский язык не был распространен во всей империи Ахеменидов, его использование в письменной форме ограничивалось надписями великого царя, и он не сыграл никакой роли в управлении страной. И напротив, среднеперсидский язык был культурным, официальным языком сасанидской империи.

В течение всей эпохи Ахеменидов и после нее, арамейский язык был административным языком во всех регионах мира-империи, как в центре, так и на периферии, и использовался для межрегионального общения. Ценность других неиранских языков была ограничена во времени и пространстве: в течение приблизительно полувека новоэламитский — язык региона, из которого был родом основатель персидской империи Кир — был официальным языкок придворной канцелярии Персии, что доказывают тысячи табличек, найденные в казне и арсенале Персеполиса и датированные периодом между 509 и 458 гг. до н.э. Очевидно, к середине V в. до н.э. арамейский язык заменил эламитский и в учетных документах царских складов. Его было легче учить и легче записывать, чем эламитский. Арамейский язык и письменность действительно обеспечивали большие преимущества. Папирус и пергаменты, написанные на арамейском языке, были менее громоздкими, и их было удобнее хранить, чем эламитские таблички. Благодаря широкому распространению на территории ахеменидского государства, задокументированному также в актах и письмах еврейского военного поселения