Древняя Персия - читать онлайн книгу. Автор: Филип Гюиз cтр.№ 34

«Видевдад» («Закон против дэвов»): достаточно поздний сборник из 22 глав, включающий религиозные законы, ритуальные предписания и правила очищения.

Другие, более малозначимые тексты, такие, как «Нерангестан» (с «Хербедестан»), учебник для священников по организации культа; «Вопросы», маленький катехизис; «Мы принимаем», сборник литургий над покойниками; или «Книга надписей», содержащая молитву, где описывается судьба души в загробной жизни.

В сасанидскую эпоху был выполнен перевод «Авесты» на среднеперсидский язык, сопровождаемый более или менее подробными комментариями: в случае, если речь идет о религиозной практике повсевной жизни, пояснительные примечания длиннее, в то время как догматические вопросы излагаются без лишних пояснений. Однако были переведены не все авестийские тексты. Мы располагаем только переводами «Ясны», несколькими переводами «Яшт», «Видевдат» и «Нерангестан» (авсестийские рукописи без перевода на средненперсидский именуются техническим термином «чистый»). Перевод буквально следует оригиналу, даже в синтаксисе, что дает повод рассматривать его как неловкий, иногда даже создающий ряд темных мест. Вся «Авеста» с переводом на средненперсидский и комментариями называется «Занд» («Знание, умение»). Маздеистские сасанидские священники начали понемногу забывать авестийский язык, и по этой причине возникла необходимость в глоссарии, таком, как «Фраханг-и Оим». В нем приведены авестийские слова с их эквивалентами на среднеперсидском. Они получали название согласно первому слову из списка значений. Забыв в исламскую эпоху среднеперсидские слова, составляющие двусмысленные записи на пехлеви, маздеистские священники считали себя обязанными переписать комментарии «Авесты» на пехлеви (и другие тексты) авестийскими или арабскими буквами, фонетически более понятными. Еще позже, после эмиграции в Индию, персидские священники сделали из переводов — часто сомнительного качества — «Авесту», написанную на гуджарати и санскрите (один из наиболее важных — авестийский перевод «Ясны», выполненный парсом священником Нериосангом в XIII в.).

В «исторических» разделах «Авеста», «Занд» и другие религиозные труды на среднеперсидском языке, такие, как сборник IX в. «Денкарт» или «Бундахишн», представляют «национальную» историю Ирана, идущую от первого мифического человека Гайомарда до конца сасанидской эпохи. Та же тема рассматривается позже в «Хвадай-Намак». Однако у сасанидских персов не было никаких точных воспоминаний о прошлом ввиду малочисленности письменных источников. Для того чтобы дополнить явный недостаток знаний о прошлом, знаний, которые сводилсь преимущественно к истории нескольких поколений, предшествующих правящей царской династии, сасанидские цари использовали все имеющиеся в их распоряжении легенды, а именно — священническую традицию, сохраненную в «Авесте», а также народную коллективную память и героические предания, передаваемые в течение многих веков бродячими аэдами. Напротив, иностранные источники (за исключением сирийской версии «Романа об Александре»), хотя и богатые сведениями, едва ли принимались во внимание. Ввиду большого интереса иранцев к развлекательным и нравоучительным историям, из «Хвадай-Намак» практически исчезли факты, уступив место «поучительным» легендам, причем даже в том, что относилось к совсем недавней истории. В результате в нем появляются мифические Пишдадиды и легендарные Кейаниды, так что от исторических»династий не остается практически ничего: славный период Ахеменидов сокращен до неясного упоминания «Дара, сына Дара», а название парфянской династии Аршакидов, история которой, к тому же, тесно связана с кейанидскими легендами, занимает позже, в «Шахнаме», всего лишь двадцать строчек — и превращается в «Ашканидов».

Первая письменная редакция книги, нечто вроде официальной хроники иранской истории, заказанной сасанидскими царями, была создана, возможно,уже во времена Хосрова I (531—579), но ясно, что в эпоху Хосрова II (590—628) и Ездигерда III (633—651) в нее были внесены значительные преобразования и добавления. Причины, лежащие в основе этого, двойственные: с одной стороны, это знак зарождения письменной литературы, которая вытесняет понемногу устное художественное творчество, а с другой стороны — желание увести в славное прошлое на фоне современного положения дел, незавидного как с точки зрения внутренней политики (мятежи и повторяющиеся голодные годы), так и внешней (непрерывные войны с кочевниками). Цель создания такого труда не является только исторической (письменная фиксация событий прошлого), или только литературной, или занимательной, но, кроме всего прочего, этот труд носит дидактический характер (духовное, религиозное и социально-политическое воспитание подданных). Оригинальная версия «Хвадай-Намак» не сохранилась. С книги делались переводы на арабский язык, но все прямые переводы, как в данном случае перевод арабского автора Ибн аль-Макаффа, сделанный в VIII в., были утеряны. В настоящее время существуют только вторичные арабские и персидские переводы, датированные главным образом IX и XI вв., а кроме того, имеются также косвенные ссылки в «Шахнаме» поэта Фирдоуси (труд, законченный в начале XI в.

В эпоху, когда художественной литературы еще не существовало и когда письменность использовалась главным образом в практических (административных и экономических) целях, огромные царские и частные надписи, доступные публике и сообщающие о важных современных событиях, неизбежно оказывали огромное влияние на людей. Цари и представители господствующего класса отлично понимали эту власть письменного слова, и составление подобных надписей никогда не происходило случайно, оно всегда было продуманным и стилистически выдержанным, полностью соответствовало долгой изустной традиции. Множество настенных или наскальных надписей не имеет, к тому же, иной цели, кроме увековечивания текстов, до этого написанных на папирусе, пергаменте или коже. Некоторые из наиболее важных надписей, таких, как надпись Дария I в Бехистуне явно создавались не для того, чтобы их читали, так как они были помещены в труднодоступных местах. Единственной целью подобных надписей было произведение впечатления на подданных, в то время как содержание текста публиковалось другими средствами (в крайнем случае, при помощи арамейского перевода на менее долговечных материалах).

В ахеменидскую эпоху надписи, вырезанные на декоративном фризе, специально созданном для этой цели, были привилегией великих царей. В большинстве своем эти царские надписи расположены в центре империи, т.е. в Персии (Персеполис, Накши Рустам, Пасаргады), в Эламе (Сузы) и в Мидии (Бехистун, Экбатаны/Хамадан). Больше половины известных надписей датируется временем царствования Дария I (522—486 гг. до н.э.) или его сына Ксеркса I (486—465 гг.), и они, по большей части трехъязычные (на древнеперсидском, новоэламитском, нововавилонском). Всякий раз три версии текста появляются именно в этом точном порядке, который выглядит явно иерархическим: древнеперсидская версия, написанная на родном языке великих ахеменидских царей, является более важной, чем эламитская, языка, использовавшегося в качестве древнего культурного языка, который несколько тысячелетий доминировал в регионе, который Кир подчинил первым. В свою очередь, эламитский язык был, очевидно, важнее, чем вавилонский язык, который не использовался в ахеменидскую эпоху вне Вавилонии. Другая особенность видна в надписях, найденных в Египте, они содержат четвертую версию, написанную египетскими иероглифами. Начиная с Артаксеркса I (465—424 гг. до н.э.), количество трехъязычных надписей резко сокращается и, в основном, высекаются надписи только на древнеперсидском языке (часто связанные со строительной деятельностью). Кроме того, в надписях этого времени в изобилии присутствуют грамматические ошибки (в особенности в надписях Артаксеркса III [359—338 гг. до н.э.] ), по которым виден переход к стадии использования среднеперсидского языка.