Тайна трех подруг - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Королева cтр.№ 38

Потом ковер исчез. Не стало кресел в зале и нового телевизора, приобретением которого так гордился отец. Холодильник чаще всего пребывал пустым, пока не исчез и он. Еду в дом поставляли приходящие в гости мужчины. В основном это были моряки рыболовецких шхун или золотодобытчики, приезжающие в Магадан на сезонные заработки в артели. По крайней мере, такое впечатление складывалось у Ринаты из обрывков доносящихся из кухни и соседней комнаты разговоров.

Обычно еще до начала застолья Эльмира заносила к детям в комнату пару тарелок с бутербродами и вареной картошкой. В хорошие дни бывали и рыба, и консервированные кальмары, и даже красная икра. Но по мере того как мать спивалась, круг ее знакомых менялся, а с ним — и приносимая ими закуска.

Бывало, мать вовсе не давала им вечером никакой еды, и по утрам, когда она спала с похмелья, Рината мыла раскиданную по кухне посуду и подбирала остатки трапезы ночных гостей. Она вымазывала жесткими корками хлеба растекшееся по тарелкам масло от шпрот и томат от килек. Вылавливала из трехлитровой банки маринованные огурцы, разливала по граненым стаканам рассол, оставляя немного и матери на опохмелку. Маленькая хозяюшка заваривала чай и мелкими кусочками нарезала остатки засохшего твердого сыра и заветренной, потемневшей вареной колбасы, если таковые находились.

В последнюю зиму, проведенную дома, дети практически пребывали в заточении. Если летом они еще гуляли во дворе, то с наступлением холодов стало не в чем выйти из дома. Павлику уже стали впору те самые сапожки и пальтецо, в которых Рината выпрыгнула в окно во время пожара, а у нее ничего не было.

В ноябре девочке исполнилось семь лет. За несколько месяцев до дня ее рождения мать говорила, что вот-вот устроится на работу, купит красный портфель и нарядную форму, а первого сентября дочка пойдет в школу. Но обещания Эльмиры с течением времени становились все более невразумительными, а потом и вовсе иссякли. В День знаний Рината смотрела на смущенных и гордых первоклашек, отправляющихся в школу, из окна. Вскоре оно стало единственным средством ее общения с миром.

Когда в доме находились гости, детям не разрешалось «шастать по квартире» и они лишь изредка, стараясь быть незаметными, позволяли себе тихонько прошмыгнуть в туалет. Но однажды произошел случай, после которого на двери детской с обеих сторон появились мощные шпингалеты. Один из материных гостей случайно забрел к ним с Павликом в комнату, очень удивился, обнаружив здесь детей, и принялся с ними сюсюкать. Когда Эльвира, шатаясь, ввалилась в детскую в поисках запропастившегося кавалера, она застала такую картину: мужчина держал Ринату на коленях, слегка покачивал и целовал в шею.

Девочка страшно стеснялась ласк чужого колючего мужика, от которого разило алкоголем, но не решалась спрыгнуть с его колен и не знала, как выпутаться из щекотливого положения. Эльмира расценила ситуацию по-своему. Она скинула Ринату прямо на пол и вцепилась мужчине ногтями в лицо, истерично крича:

— Ах ты, гад! На молоденьких потянуло? Мало тебе меня стало, кобелю? Только тронь мне еще раз ребенка, падла, только тронь!

— Да ты что, сказилась, что ли? Ты ж мне всю морду разодрала, курва. — Мужик с трудом вырвался из рук разъяренной Эльмиры и пошел в ванную смывать кровь с расцарапанного лица.

Мать, обозвав на ходу Ринату «маленькой сучкой», бросилась за сожителем следом. Впрочем, он привел себя в порядок и тут же ушел, по-видимому, протрезвев после побоища. Эльмира тогда долго плакала, обнимая детей, снова обещала пойти работать и накупить много новых игрушек и красивых вещей. А наутро на двери появились эти шпингалеты, и Ринате было велено запираться изнутри. Порой мать закрывала их еще и снаружи, выдавая на ночь кувшин с водой и горшок. Так она защищала детей от посторонних, хотя впору было спасать их от родной матери.

Обещание новых игрушек оказалось таким же несбыточным, как и поход в школу: у них с братом и старых-то не было. Разве что безглазая кукла да плюшевый мишка, подаренные когда-то бабушкой. Были еще остатки пластилина, который давно превратился в одноцветный серо-буро-малиновый шар, от которого Павлик отщипывал кусочки и лепил диковинных зверюшек. У него получались такие забавные зверьки, что Ринате всякий раз было жалко мять их, чтобы брат мог слепить что-нибудь другое. Сама она любила вырезать из старых газет снежинки и фигурки, и так они развлекались, не зная других игр и не имея друзей.

Однажды маленькая затворница нашла на полу в коридоре оброненную кем-то «трешку». Пользуясь отсутствием Эльмиры, надела оставшуюся от отца фуфайку и материны валенки и рискнула выйти в магазин. Девочка понимала, что найденная бумажка — это деньги, но не знала, что на них можно купить, а потому попросила только буханку белого хлеба. Но когда ей дали сдачи, показалось, что денег в руках стало больше, чем было, и Рината спросила, что еще можно купить.

Пожилая продавщица начала допытываться, за чем именно послали девочку родители.

— Я сама пришла, — отвечала она. — Надо какой-нибудь еды на все деньги.

— Тебя что, не кормят, что ли? — спросила женщина, вдруг обратив внимание на неестественную худобу и синеватую бледность странно одетой девочки.

И Рината, детским чутьем поняв, что могут быть неприятности, ловко соврала:

— У меня просто аппетит плохой. А сегодня я хочу угостить своих подружек.

— И чем бы ты хотела их угостить?

— Как взрослые. Вкусно и красиво. Только надо много.

И ей дали граммов триста докторской колбасы, банку рыбных консервов, плавленый сырок «Дружба», бутылку лимонада и пакетик леденцов. Все эти съедобные сокровища Рината запрятала под кровать, и на ближайшие несколько дней им с Павликом было обеспечено вполне сносное существование.

В другой раз ей удалось вытащить из кармана висящей в прихожей чужой куртки целых пять рублей и еще немного мелочи. Пропажа осталась незамеченной, и Рината несколько раз покупала молоко, бублики и супы в пакетах, а еще пачку сахара-рафинада, которую тоже держала под кроватью, выдавая брату по несколько кусочков в день. Он мог очень долго ходить с сахаром за щечкой, пока кусочек окончательно не таял. Голодали ли они? Да, конечно. Но чем меньше ели, тем меньше хотелось. Обходились малым и ничего не требовали от матери, зная, что той нечего им дать. Заметно поблекшая и вечно растрепанная, она существовала от пьянки до пьянки и была рада тому, что дети не доставляют слишком много хлопот и не мешают «устраивать личную жизнь».

Это случилось в марте, когда морозы уже пошли на убыль, но до настоящей весны было еще далеко. Утром Рината отодвинула шпингалет с внутренней стороны двери, но обнаружила, что заперто и снаружи. Такое уже случалось. Тогда она начинала тихо и настойчиво постукивать в дверь, пока Эльмира не просыпалась и не выпускала их. Но на этот раз никто не отзывался в течение всего дня. И спать они с Павликом впервые легли, так и не выйдя за весь день из комнаты и не увидев матери.

Когда и на следующее утро оказались бесполезными попытки выбраться из комнаты, девочка поняла, что мать ушла куда-то надолго и они с братом забыты и брошены. Попытки двух ослабленных голодом детей выбить дверь оказались тщетными. Впрочем, Павлик всегда был бестолковым помощником и никудышным компаньоном. Говорил он мало и неохотно, резвиться не умел, а в последнее время и вовсе почти перестал двигаться, будто экономил силы, только кряхтел, как старичок. Мальчик валялся целыми днями на голом полу, иногда по привычке что-то лепил, но чаще просто часами смотрел в окно на запрещенный мир или спал. Он всегда очень много спал, и чем дальше — тем больше.