– Хватит отговорок! Пора уже самому отвечать за свои поступки, Джо. Ты обманул меня! Так не делается!
– Знаю.
– Да? – Дилайла заводится и принимается рассказывать про какое-то приложение, которое она установила себе на телефон и которое поможет ей взять себя в руки и не писать мне больше. Но (тут она делает многозначительную паузу) я ведь сам ее пригласил, а потом слился – значит, что-то произошло.
– Ничего не произошло. Просто передумал.
– Не-е-ет, – тянет она, – ты из Нью-Йорка, а там так не поступают.
– Дилайла, – прошу я, – давай забудем.
Какое там! Она заявляет, что от бармена из «Птиц» узнала про беременность моей бывшей.
– Там все сложно.
– Чушь собачья!
– Дилайла, давай не сейчас.
– А что, куда-то торопишься? Снова пойдешь по «Кладовке» шататься, как зомби?
– Я не шатаюсь, как зомби.
– А Келвин так не считает. Он сам мне сказал.
– Ты же просила не вмешивать сюда Келвина.
– Не уходи от темы!
Она наступает на меня: руки в боки, глаза горят.
– Келвин сказал, вылазка к Хендерсону была твоей инициативой. Я знаю, что ты там был. Вот доказательство!
И сует мне в нос видео на «Ютьюб», где я стою у Хендерсона на кухне. Черт бы побрал этот Интернет!
– Келвин сказал, ты и пяти минут на вечеринке не пробыл. Куда ты так спешил, Джо?
Квартирка у меня маленькая, стены тонкие, все слышно. Пытается загнать меня в клетку? Ха, не на того напала.
– Дилайла, это не круто.
– А поливать меня дерьмом после минета – круто? Ну же, будь мужчиной, объясни, где ты пропадал все это время и почему поперся к Хендерсону, хотя утверждал, что ненавидишь его. Давай! А если не скажешь…
Она останавливается, делает глубокий вдох, опускается на пол и жестом показывает, чтобы я сел рядом. Следую за ней.
– То что?
Потирает руки. Усаживается поудобнее. И явно наслаждается моментом. Это ее конек – интриги, скандалы, расследования.
– Я все знаю! – сообщает она с нескрываемым удовольствием.
Молчу.
– Знаю! – повторяет Дилайла. И мне это не нравится. И она видит, что мне это не нравится. Глаз у нее наметанный. Потирает подбородок, открывает рот…
Чтоб ты сдохла, маленькая любопытная сучка! Еще одно неосторожное слово – и я ускорю этот процесс.
Она делает глубокий вдох и заявляет:
– Ты сидишь на таблетках.
Что, мать твою?!
Я выдыхаю и разжимаю кулаки. А эта идиотка, которая одной ногой уже стояла в могиле, жмется ко мне, хватает за руки и заглядывает в глаза, воображая себя самоотверженной спасительницей, которая поможет мне побороть зависимость. Гладит меня по спине, нахваливает реабилитационные центры и сетует на безумный темп жизни в Эл-Эй.
– Дез рассказал мне про оксикодон. Я сопоставила факты – твои внезапные отлучки, странные прогулки – и обо всем догадалась.
Она винит плохую ауру квартиры: Брит-Брит тоже здесь сторчалась.
– Мы тебя спасем, – заявляет Дилайла, глядя на Кандинского. – Верь мне! Главное, чтобы ты сам захотел.
Я не спорю, только киваю, но от ее помощи отказываюсь.
– Думаю, мне нужно время.
Ха! Как бы не так – она уже вцепилась в меня мертвой хваткой. Деловито похлопывает по ноге и интересуется:
– У тебя есть страховка?
Отвечаю, что да. Дилайла удовлетворенно кивает, заявляет, что у нее созрел план, и уходит – к моему несказанному облегчению! – а через минуту возвращается и кладет передо мной идиотскую настольную игру с фишками и кубиком.
– Иногда полезно вернуться в детство.
Делать нечего: играю и слушаю ее скучные сплетни про знаменитостей и про то, как однажды к ней «подкатывал» Джордж Клуни. Она то и дело пропускает ходы и возвращается назад, и эта безумная игра, кажется, никогда не кончится. А чего я хотел? Сам виноват. Дез в первый же день советовал с ней не связываться. Приставучая репортерша!
Теперь расплачиваюсь за свою самоуверенность: я-то думал, что могу трахнуть ее и выйти сухим из воды, ведь в отличие от местных задротов разбираюсь в девушках и понимаю, что такая, как Дилайла, никогда не полюбит такого, как я. Она – охотница за звездами, золотоискательница. И обтягивающие платья с каблуками носит не ради работы, а потому что Николас Кейдж женился на официантке, и Мэтт Деймон тоже, а Джордж, мать его, Клуни обручился с сексуальной адвокатшей.
Даже если б я познакомился с ее матерью, признался в любви, таскал цветы без повода, предложил съехаться, купил кольца и заговорил о детях – даже тогда у нас ничего не получилось бы. Потому что она продолжила бы таскаться на свою «работу» в блядских платьях и торчать на вечеринках «Золотого глобуса», старясь случайно пролить коктейль на какую-нибудь звезду типа Джеймса Франко (ведь Калиста Флокхарт именно так захомутала Харрисона Форда). И если б удача ей улыбнулась, она бросила бы меня не раздумывая.
Но я ее недооценил. Соскучился по минету, перенервничал из-за Хендерсона, страдал от одиночества – и упустил из виду один очень важный момент: совать нос в чужие дела Дилайла любит даже больше, чем совать в себя звездные члены. Естественно, всей правды обо мне она не знает, но все равно знает слишком много.
– Кстати, мама передает тебе привет. – Она хихикает.
Я бросаю кубик.
– И ей от меня передавай.
Интересно, Лав еще спит, Эми еще не сдохла…
Дилайла проверяет сообщения на телефоне и заявляет, что сегодня вечером ей, возможно, придется пойти на премьеру Эдварда Нортона. Смотрит на меня и ждет, что я стану ее отговаривать. Еще чего!
Помолчав, она переходит в наступление.
– А как ты попал в «Сохо-хауз»?
Я вздрагиваю.
– Что?
– Тебя видела там моя подружка Этель.
– Какая еще Этель?
– Просто подруга. Она знает, кто ты, – видела в «Птицах».
– Дурдом какой-то! – возмущаюсь я.
Дилайла следит за мной. И ее команда, в отличие от моей, справляется с миссией на отлично, как в «Форсаже». Вот сука! Неужели она думает, что сможет силком затащить меня в свою глупую жизнь, чтобы я трахал ее, пока не подвернется какая-нибудь знаменитость?
– Джо, скажи, где ты пропадал все это время? В каком притоне?
– Нет.
– Я должна знать, где ты берешь дурь. Дез – не единственный поставщик, верно? Ведь с ним ты тоже на связь не выходил.
– Дилайла, все совсем не так.