Общественное животное. Тайные источники любви, характера и успеха - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Брукс cтр.№ 79

Научный метод априори допускает, что человеческие поступки подчиняются законам таким же строгим, как законы физики, и нам остается лишь познать и понять эти законы. Производственная компания, общество, народ, Вселенная – все это просто огромные и сложные машины, работающие согласно незыблемому принципу взаимодействия причин и следствий. Естественные науки создали модели, которым должны следовать науки о человеческом поведении.

Со временем рационализм породил и своих экстремистов. Научно-техническая революция привела к появлению сциентизма. По образному выражению Ирвинга Кристола, сциентизм – это «слоновость разума». Сциентизм полностью принимает принципы рационального научного исследования и без ограничений распространяет его на все сферы человеческой деятельности, просто не обращая внимания на те факты, которые не могут быть описаны формулами.

На протяжении нескольких последних столетий именно из-за слепой веры в чистый разум произошло множество ошибок и великих катастроф. В конце XVIII века французские революционеры во имя радикального переустройства мира на рациональных основаниях ввергли общество в звероподобное состояние. Социал-дарвинисты воображали, что открыли вечный закон эволюции человека, согласно которому выживания достойны лишь самые приспособленные. Фабриканты под влиянием идей Фредерика Тейлора ^[101] пытались превратить фабричных рабочих в шестеренки высокоэффективной индустриальной машины. В XX веке коммунисты ставили опыты социального переустройства над целыми народами, пытаясь вывести, например, «нового советского человека». А тем временем на Западе Ле Корбюзье и целое поколение урбанистов хотели целые города превратить в рациональные машины, фабрики уличного движения, для чего сносили старые кварталы и прокладывали на их месте многополосные автострады, вокруг которых строились симметрично распланированные кварталы, совершенно не сочетающиеся с архитектурой старого города. Технократы из богатых стран пытались навязать «третьему миру» модели стратегического развития, не желая принимать во внимание местные особенности. Финансовые аналитики и топ-менеджеры крупных банков воображали, что сумеют обуздать цикличность экономики и что «Великая Умеренность» ^[102] будет длиться вечно.

Коротко говоря, рационалистический научный метод дал человечеству множество великих открытий, но при попытке приложить его для объяснения или организации человеческого общества тотчас обнаружилась присущая этому методу ограниченность. Научный метод ставит во главу угла сознательное познание – то, что можно назвать вторым уровнем познания. Этот уровень превосходно подходит для изучения всего, что можно увидеть, подсчитать, сформулировать и понять разумом. Но этот уровень познания беспомощен в отношении того, с чем прекрасно справляется подсознание, первый уровень познания, – со всем, что туманно, нелинейно, неуловимо и не поддается формализации. Рационалисты склонны либо просто не замечать факты, которые не поддаются обработке по их методу, или преуменьшать их значимость.

Лайонел Триллинг в своей книге «Либеральное воображение» пишет :

Рационализм интересуется лишь сознающим себя разумом и не видит в мозге ничего другого. Рационализм не признает важности подсознательных процессов, ибо понимает, что стоит только ступить на эту зыбкую почву, как тут же провалишься в бездонную трясину подсознания, где придется оставить всякие надежды на регулярность и предсказуемость человеческого поведения. Рационализм завоевал уважение и авторитет, потому что, как кажется его представителям, они овладели наукой о человеческом поведении. Однако если отнять у рационалиста его наукообразную риторику, то он тотчас лишится и большей части своего дутого престижа.

Сциентизм с особой силой проявил себя в последние пятьдесят лет именно на ниве экономики. Кстати говоря, экономика начиналась вовсе не как чисто рациональная дисциплина. Адам Смит считал, что человеческими существами в первую очередь движут нравственные побуждения и желание заслужить восхищение и уважение окружающих. Торстейн Веблен, Иозеф Шумпетер и Фридрих Хайек выражали свои мысли словами, а не формулами. Все они подчеркивали, что экономическая деятельность протекает в ореоле полной неопределенности и направляется не только разумом, но и воображением. Люди могут неожиданно смещать любые парадигмы, вдруг начав совершенно по-иному воспринимать какую-то обыденную, знакомую ситуацию. Джон Мейнард Кейнс считал, что экономика – нравственная наука и экономическую реальность невозможно загнать в тиски универсальных математических законов. Экономика, писал он,

Несмотря на это предостережение и множество ему подобных, рационализм в XX веке занял господствующее положение в экономической науке. Физики и представители других точных наук делали великие открытия, и специалисты наук о человеке тоже хотели сделать свои науки строгими и престижными. Влиятельный экономист Ирвинг Фишер писал докторскую диссертацию под руководством физика, а позже построил гидравлическую машину с рычагами и насосами, которая иллюстрировала принципы ценообразования.

Пол Самуэльсон ^[103] приложил к экономике математические принципы термодинамики . Если вспомнить о финансах, то можно упомянуть имя Эмануеля Дермана ^[104], физика, который стал финансистом и сыграл большую роль в разработке моделей деривативов.