— Разве так бывает?
— Очень часто. — Эз улыбнулся. — Ты собираешься сегодня вернуться домой?
Еще вчера Мередит планировала лететь в Балтимор нынешним вечером. Но сегодня утром отложила отъезд на день. Ей не хотелось, чтобы ее пребывание в Комтусуке завершилось похоронами Пайка.
— Мы с Люси улетаем завтра, — уточнила она. — Вы будете мне писать?
— Честно говоря, я не большой любитель писанины, — покачал головой старый индеец. — Пайк и его шайка извели кучу бумаги, записывая всякую ерунду. А мы, абенаки, передаем свою историю из уст в уста.
— Одна важная глава в этой истории отсутствует, — заметила Мередит.
— Ее предстоит рассказать тебе.
Почувствовав, что старый индеец говорит серьезно, Мередит нахмурилась:
— Я вряд ли сумею.
— Сумеешь, не бойся. Главное — начать.
— И кому же мне рассказывать? Люси?
— Всякому, кто готов слушать.
Мередит убрала за ухо выбившуюся прядь.
— Вот еще что… сегодня я должна побывать у адвоката. Илай говорит, если я обращусь в суд, меня, несомненно, признают законной владелицей участка. Ведь я наследница своей матери… На самом деле все эти годы земля принадлежала ей. Так вот, я хочу… хочу передать участок вам…
Эз рассмеялся:
— И что, по-твоему, я буду делать с таким здоровенным куском земли?
— Вам решать, — пожала плечами Мередит, разминая в пальцах травинку. — Конечно, мне бы хотелось, чтобы у нас с Люси было место, где мы сможем остановиться, когда приедем вас проведать. Вы ведь поможете мне оформить все документы?
— Нам с тобой нужно найти парня по имени Уинкс Шампиньи. Наверняка его номер есть в телефонной книге. Он большой дока по части всяких формальностей. Конечно, я готов тебе помочь. Но может случиться так, что меня не окажется рядом.
— Печальная история, — грустно улыбнулась Мередит. — Встречаешь прекрасного человека, а он говорит, что отплывает на следующем корабле. Обещайте, что дождетесь моего возвращения!
— Обещаю, — кивнул Эз.
— Ты правда ничего не имеешь против? — в сотый раз спросила Шелби. Застегивая бусы, она вопросительно взглянула в зеркало на отражение Мередит.
— Да почему я должна быть против? Тоже мне проблема — присмотреть за детьми! Они будут развлекать друг друга, а я — сидеть на диване, есть конфеты и смотреть телевизор.
Шелби собиралась на свидание — самое настоящее свидание с обедом в ресторане. Вечером, а не ночью. Все это было для нее в новинку.
— Я понимаю, тебе нужно собрать вещи. Как только Росс вернется, считай, что твое дежурство закончилось.
Росс отправился забирать оборудование, оставленное на участке Пайка. Почему он решил заняться этим в половине девятого вечера, в кромешной темноте, оставалось для Мередит загадкой.
— Куда Илай тебя поведет? — спросила она.
— В ресторан какого-то пятизвездочного отеля в Берлингтоне. — Шелби, сияя улыбкой, опустилась на кровать рядом с Мередит. — Мы встречались с ним множество раз. Я была у него дома, мы вместе ездили в Канаду. Спрашивается, почему я волнуюсь как школьница?
— Потому что ты без ума от него, — заметила Мередит. — А когда человек влюблен его мозг в избытке вырабатывает дофамин.
— Как хорошо, что я не генетик и имею право не сводить любовь к действию гормонов.
— Так делают не только генетики, но и все, кому приходится жить без любви, — вздохнула Мередит.
Шелби растянулась на животе.
— Кто отец Люси?
— Человек, которому не следовало быть отцом, — ответила Мередит. — А кто отец Итана?
— Могу лишь повторить твой ответ, — усмехнулась Шелби. — Ты была в него влюблена?
— По уши.
— Со мной та же история. — Шелби пристально взглянула на Мередит. — Иногда я притворяюсь, что Илай — просто мой знакомый и я вовсе не думаю о нем каждый вечер, перед тем как уснуть. Это что-то вроде суеверия. Пытаюсь внушить себе: если я не буду придавать чересчур большого значения нашим отношениям, мне не придется разочаровываться. Не хочу снова чувствовать, как земля уходит у меня из-под ног.
— Уверена, ты устоишь на ногах в любом случае! — заявила Мередит. — А вообще говоря, любовь вспыхивает и исчезает вовсе не по какому-то таинственному кармическому плану. Все дело в нас самих.
— Неужели? И ты никогда не думала, что на свете есть тот, кто предназначен тебе судьбой?
— Нет, конечно! Скажи еще, что у каждого из нас есть своя половинка, которую нужно найти среди шести миллиардов человек. Если это так, мы все обречены на поражение. Шанс обрести свою половинку ничтожен.
Шелби вздохнула:
— И все же у каждого из нас своя судьба. Хотя со стороны может показаться, что это всего лишь цепочка взаимосвязанных обстоятельств. Если бы Итан не родился больным, я не развелась бы с Томасом. Если бы Итан не был болен пигментной ксеродермой, я не поселилась бы в маленьком городке вроде этого: дома здесь стоят далеко друг от друга и мой сын может играть по ночам, не беспокоя соседей. Если бы Росс не понял, что дошел до ручки, он не приехал бы сюда и не стал бы охотиться за призраком на участке Пайка. Все эти обстоятельства, сами по себе печальные… привели меня к встрече с Илаем.
— А как насчет твоего брака с Томасом? Он тоже был уготован судьбой?
— Ну да, поначалу…
— Сама понимаешь, это не так, — возразила Мередит. — Судьбу выдумали люди, чтобы объяснить то, что находится за пределами их понимания. Ты можешь считать, что Илай — мужчина твоей жизни и вы встретились по воле судьбы. Но если вы расстанетесь, ты моментально решишь, что судьба здесь ни при чем. Я десять лет пыталась найти человека, который ощущал бы мое присутствие в комнате, еще не успев меня увидеть. Но поиски оказались тщетными. Если не заниматься самообманом, придется откровенно признать, что в любовных делах мне не везет. Конечно, можно утешаться надеждой, что моя половинка по-прежнему где-то бродит, тоскуя обо мне, но наши жизненные пути до сих пор не пересеклись. Это гораздо романтичнее.
Шелби села.
— И все же, согласись, есть нечто, не поддающееся определению, и оно притягивает тебя именно к этому человеку, а не к другому. Нечто, подобное пробежавшему между вами электрическому разряду. Почему нам порой кажется, что мы всю жизнь знали человека, которого только что встретили?
— Это и называется любовью, — кивнула Мередит. — Любовь не поддается объяснениям. В отличие от судьбы.
Она подумала о призраке Лии, материализовавшемся на поляне.
— В жизни происходит много необъяснимого. Инстинкт самосохранения — самый сильный инстинкт всех живых существ, однако бывает, что один человек закрывает другого от пули своим телом. Иногда девчонка, мечтая о любви, записывает в своем тайном дневнике признание, которое должен сделать ей возлюбленный. И годы спустя, встретившись с ней, он — о чудо! — произносит именно эти слова.