Небо без звезд - читать онлайн книгу. Автор: Джессика Броуди, Джоан Рэнделл cтр.№ 119

Любви.

Новому утру.

Алуэтт потянула отца за руку, шагнув в сторону входа в Седьмой трюм.

– Ну же, папа. Вернемся поскорее домой. Сестра Лорель приведет тебя в порядок и даст какое-нибудь средство от боли.

Но отец не двинулся с места. Обернувшись, Алуэтт увидела, как вдруг отяжелел его взгляд.

– Нет, Маленький Жаворонок, я туда больше не вернусь.

– Как это? – не поняла Алуэтт. – Почему?

– Говорю тебе, это слишком опасно. Инспектор Лимьер никуда не делся. А пока он жив, он будет выслеживать меня. Если я останусь на Латерре, мне придется вечно скрываться.

Алуэтт с трудом сглотнула и выпрямилась во весь рост, собираясь с силами.

– Тогда мы улетим на Рейхенштат. Вместе.

Отец покачал головой, вытащил из мешка два титановых слитка и сунул ей в карман плаща.

– Латерра – твой дом. – Он прижал руку к груди. – Я сердцем чувствую, что тебе предстоят великие дела. С твоим умом и характером, со всеми дарами, какими наделили тебя сестры, ты многого добьешься. Ты, Алуэтт, нужна здесь. Этот мир, – он указал на темные трюмы и мутное небо, – нуждается в тебе.

– Но я не могу без тебя, – отчаянным, дрожащим голосом выговорила Алуэтт. – Я хочу быть с тобой.

Гуго улыбнулся:

– Знаю. Но я обещал твоей матери, что позабочусь о тебе. А рядом со мной, Жаворонок, ты всегда будешь в опасности. Только вспомни, что произошло этой ночью. Поэтому я решил оставить тебя в Обители. Ты будешь не одна, а с сестрами. – Не замечая сбегающих по щекам слез, Гуго улыбнулся и добавил: – Они научат тебя летать, Маленький Жаворонок.

Алуэтт бросилась к отцу, прижалась к его широкой груди, обхватила руками. Она плакала, захлебываясь рыданиями.

Потому что вдруг поняла.

Никакие ее слова и мольбы не заставят отца остаться. И она отпустит его. Должна отпустить.

Потому что сама должна остаться.

Гуго сумеет позаботиться о себе. Он всегда защищал себя и приемную дочь. Но теперь в защите нуждаются сестры. Алуэтт привела опасность к самым дверям их тихого, мирного дома. Слишком близко к священной библиотеке.

И теперь просто обязана спасти то и другое.

– Я люблю тебя, папочка, – пробормотала она, роняя теплые слезы ему на рубашку.

Гуго, склонившись, последний раз поцеловал ее в лоб:

– И я люблю тебя, Маленький Жаворонок.

Когда Шатин следом за генералом вышла из комбатьера, развалины еще трещали и шипели. Вспышка, разом поглотившая здания, которую она наблюдала сверху, была ничем в сравнении с этим зрелищем. Здесь еще догорал металл, с шипением вздымались в воздух дымки.

Шатин никогда раньше не видела огня. На Латерре огонь применяли редко. Разве что, подумалось ей, для таких вот дел. Для разрушения. Для убийства. И все же пламя заворожило ее. Оно словно звало, притягивало к себе, напоминая, что они едины. Она и огонь. Они здесь наравне, и Шатин причастна к этому страшному разрушению. Пусть приказ отдало Министерство, но вина лежала на ней.

Стая дроидов, отправленных в развалины на поиски выживших, вынырнула из дымящихся руин.

– Ну? – спросил д’Бонфакон, когда они выстроились перед ним. В голосе его прозвучала неподдельная тревога. – Что вы нашли?

Шатин резко втянула в себя воздух, ожидая худшего. Она всегда ждала худшего. Так и жизнь прожила. В вечном ожидании самого ужасного варианта из всех возможных.

И вот, пожалуйста, этот страшный день настал.

Правда, сегодня она сама выбрала свою судьбу.

– Человеческих останков не обнаружено, – доложил дроид своим леденящим душу механическим голосом.

Шатин выдохнула.

– Что? – прогремел генерал. – Как это могло случиться? Мятежники ушли? Их предупредили?

Он резанул Шатин взглядом.

– Это неизвестно, – ответил глушила. – Строение выглядит совершенно пустым, не считая кладовой, где хранилось запрещенное травяное вино, больше частью уничтоженное. Никаких признаков активности «Авангарда» не зафиксировано.

Д’Бонфакон развернулся к Шатин. Его лицо уже не было неподвижным ликом статуи, знакомым по Всеобщим оповещениям. Теперь за гневной маской словно бы бушевал огонь.

– То есть в этом старом bateau и не было базы «Авангарда»?

Шатин при всем желании не смогла бы сказать, обращается генерал к ней или к дроиду. Да и не все ли равно? Она скривила губы в своей вечной саркастической усмешке. Быть может, ей в жизни больше не доведется усмехаться. Надо пользоваться случаем.

– Ох, простите, генерал, – с наигранным раскаянием заговорила она. – Вам нужна была база «Авангарда»? А мне послышалось – «Клошаров». Уф! Перепутала преступников. Ошиблась.

Гнев на лице д’Бонфакона нарастал, буря во взгляде набирала силу, и Шатин уже не сомневалась, что сейчас он ее ударит. Или даже убьет на месте. Но она держалась твердо. Не шелохнулась. Даже не поежилась. Просто стояла и ждала, что будет дальше.

Руки генерала сжались в кулаки. Жилы на шее вздулись. Но когда он открыл рот, Шатин услышала в его голосе лишь усталость и разочарование.

– Арестуйте ее, – приказал он. – Уберите с глаз моих долой.

Дроид шагнул к ней. Шатин видела, что он готовит оружие на случай побега. Конечно, они ждали, что она побежит. Прежняя Шатин именно так бы себя и повела. Тео бы наверняка попытался удрать. Но теперь Шатин прекрасно понимала, что деваться ей просто некуда.

И она позволила глушилам связать себе руки. Позволила увести ее от остатков «Грота» к ждавшему неподалеку полицейскому патрульеру. И затолкнуть внутрь.

От судьбы не уйдешь.

Да, видно, так уж ей с самого начала было на роду написано. С тех пор как медик имплантировал ей в предплечье «пленку», а в ухо аудиочип, ее ожидала вот эта конечная остановка.

Сколько бы она ни мечтала, сколько бы ни наворовала безделушек, сколько бы ни собиралась в один прекрасный день попасть на Юэсонию, в глубине души Шатин всегда знала, что ей суждено закончить жизнь на Бастилии.

Из окна патрульера, уносящегося прочь от разрушенных доков и дымящихся развалин штаба отцовской шайки, девушка видела, как встают вдали огромные тени Трюмов. Все такие же чудовищные. И гнилые, как разложившиеся в мокрой земле трупы. Но еще стоят.

Впервые жизни она улыбнулась им.

Алуэтт скользнула взглядом по беззвездному черному небу. Она видела прямо перед собой иззубренную тень крыши – прежней обшивки огромного транспортного корабля, превращенного в рыночную площадь. Крышу почти целиком съела ржавчина.